– Как у вас с Лучиано? – спросила я, и теперь настал ее черед краснеть. – Да ладно, я же вижу, как он на тебя смотрит.
– Он милый, – сказала Роксана. – Но пока мы просто товарищи по команде. Он менеджер, а я одна из капитанов. Там поглядим.
В комнату пришлепал Нико и, запрыгнув на кровать, растянулся на ней. На нас песик не обратил ни малейшего внимания. Мы засмеялись, и смех показался нам каким-то чудом.
– Ты готова к турниру? – спросила Роксана.
– Если честно, нет, – призналась я.
Роксана, похоже, угадала, что меня грызет, и спросила:
– Диего знает, что тут стряслось?
А правда, что он скажет, когда узнает про отца? Сердце у меня заколотилось.
– Пабло говорит, что все ему рассказал еще вчера. Мой мобильник – вдребезги.
Роксана порылась в сумочке и дала мне свой.
– Вот. Не спеши. Я посижу в кухне с твоей мамой и сеньорой Алисией.
– Спасибо, Ро.
– А для чего еще нужны друзья? – засмеялась она и беззвучно притворила за собой дверь.
Я сильно опасалась, что разревусь в телефон, но мне было необходимо услышать голос Диего. Я набрала его номер, гудок, гудок, гудок… не отвечает. После третьей попытки я отправила длиннющее сообщение – изложила все, что случилось. И что телефон разбит, написала, и почему отец в тюрьме, тоже. И про свои страхи: я боялась, что вот он выйдет из тюрьмы и явится мстить нам с мамой.
Разденься я перед Диего догола – и то бы не обнажилась так, как в этом сообщении.
На секунду-другую палец у меня завис над значком «стереть». Диего сейчас не стоит отвлекать. Он так вкалывал, чтобы достичь этой высоты. Но я знала – он любит меня. И беспокоится обо мне.
Поэтому я нажала «отправить» и стала ждать ответа, но секунды перетекли в минуты, а в ответ было лишь молчание.
Сеньора Алисия ушла, строго-настрого велев мне отдыхать. Но когда мама сказала, что пойдет в магазин, я объявила: «Я с тобой». Еще не хватало, чтобы мама в одиночку выдерживала наскоки любопытных соседей.
– Мне надо переодеться, но я мигом.
– Не надо, не ходи, – сказала мама, подхватывая хозяйственную сумку. – Я быстро. К тому же Белем, бразильянка из тридцать второго дома, может принести первый взнос за свадебное платье. Дашь ей вот эту квитанцию, а деньги отнесешь мне в комнату.
И мама ушла, прежде чем я настояла на своем. Мне взбрело в голову включить телевизор – телешоу «Холостяк», и я погрузилась в дурацкую игру про любовь, покрикивая на девчонок-участниц, когда они принимали глупые решения.
В квартиру постучали, я поспешно схватила квитанцию для заказчицы. Но на пути к двери ноги у меня подогнулись от животного страха. А вдруг это отец, вдруг его выпустили из тюрьмы – или та девица, которая крутилась вокруг него, пришла проучить меня? Я застыла, но, увидев, что Нико навострил уши и завилял не то что хвостом, а попой, поняла: это свои. Посмотрела в глазок, но ничего не разглядела. Ну же, соберись с духом, дорогая! В конце концов, ты Фурия. Я открыла дверь.
На пороге, засунув руки в карманы, стоял Диего.
– Салют, Фурия, – сказал он.
В первый момент я оцепенела, точно передо мной было привидение. Потом поняла, что мне не мерещится, и повисла у Диего на шее. Он закрыл дверь, обнял меня, поднял на руки, прижал к себе.
– Тс-с-с, я здесь, я с тобой. Не плачь, – прошептал он.
Слезы щипали мне щеки. Диего нежно поцеловал мое разбитое лицо, но в глазах у него было грозное пламя.
– Я его убью.
Слышать от него слова ненависти было тяжело, поэтому я поцеловала Диего, и еще, и еще, пока гнев его не испарился. Мы каким-то образом очутились на диване.
– У тебя губы сладкие, – успела пролепетать я, прежде чем нас захлестнула страсть.
В любую минуту могла вернуться мама.
– Это я плюшку в аэропорту перехватил, – объяснил Диего. – Умирал с голода.
Диего не отрывал от меня влюбленного взгляда, и я нежилась, словно в лучах теплого солнца.
– Я боялась – ты как узнаешь все, что у нас тут случилось, больше не захочешь меня видеть. – Я уставилась на свои коленки. Потому что была готова вынести что угодно, только не жалость Диего.
Он взял меня за подбородок, заставил поднять голову.
– Как ты можешь такое говорить?
Ответа у меня не нашлось, и я прижалась к его груди. Он обнял меня мускулистыми руками.
– Когда Пабло позвонил, я помчался на первый же рейс. А когда получил твое сообщение с мобильника Роксаны, она вместе с телефоном уже была дома. Как же ужасно быть на расстоянии!
Диего же полагается быть в Турине! У команды нет перерывов в тренировках, пока не начнутся матчи национальных сборных, а это только через несколько недель.
– Разве у тебя нет тренировок? Как ты получил разрешение улететь? Что скажет твой Джусти?
– Тренировки пропустил. Что скажет Джусти – плевать я хотел.
Хотя в квартире и было невыносимо жарко, по спине у меня пробежала дрожь, когда Диего добавил:
– Когда мы вернемся домой и будем в безопасности, Джусти все поймет.
Я отстранилась.
– Ты о чем?
Диего прикусил губу. Обмениваться сообщениями, перезваниваться – это легко, но сейчас, лицом к лицу, он с трудом подбирал слова.
В голове у меня зазвучал сигнал тревоги, отмахиваться от которого было нельзя.
– Диего…
– Я приехал тебя забрать, Камила.
Кровь зашумела у меня в голове.
– Он больше к тебе и пальцем не притронется.
– Но я не могу уехать, – возразила я. – А как же планы моей команды?
Диего посмотрел на меня в замешательстве.
– Планы твоей команды? А как же твой отец? Что, если он вернется? Сеньора тренер и твоя мама поймут. Ну и вообще, какая разница, что они подумают? Тебе надо уехать. И сейчас самое время… – Он хотел что-то добавить и осекся.
– Диего, у меня в эти выходные начинается турнир.
– Но вдруг вы не выиграете, mi amor…
– Я не смогу выиграть, если вообще не сыграю.
– А если проиграете, то что?
– Будет новый созыв женских футбольных команд. Через два года – Кубок мира, и я… хочу попытать удачи.
Диего резко побледнел.
– А я уже купил тебе билет на самолет, – сказал он.
Нико заскулил, уловив, как мы напряжены.
– Но я никак не могу с тобой уехать, – повторила я. – И не следовало тебе покидать команду без разрешения.
– Что ты такое говоришь? – Он взял мои руки в свои. Глаза у Диего блестели от яркости фантазий. – Сейчас или никогда. Ты только представь – мы с тобой вдвоем в Европе! Я тебе все покажу, везде свожу. Поедем в Барселону, посмотрим собор Святого Семейства. На день святого Валентина слетаем в Париж. Квартира тебе понравится, но захочешь дом – найдем дом в старинной части города, как у Луиса Фелипе и Флавии.
Я прикрыла глаза. Мне уже мерещился аромат европейских улиц. Я уже окунулась в уют нашего с Диего дома, который мы обставляли по своему вкусу.
– Но как же мои мечты? – Я не собиралась повышать голос, но почему Диего меня будто не слышит? – Как же моя карьера, Диего?
Он опустил лицо в ладони, глубоко вздохнул.
– Я думал, ты мечтаешь быть со мной.
– Но не только об этом! Еще много о чем.
– Я больше всего на свете мечтаю быть с тобой. И что тебе мешает? Играть в футбол сможешь и в Турине. Я выясню, может, устроим тебе пробы в женскую команду, но самой тебе больше беспокоиться не придется – ни о чем и никогда. Камила, я забираю тебя отсюда, пока твой папаша тебе не навредил. Неужели ты не рада? – Диего никогда не выходил из себя, но сейчас повышал голос – как и я.
Почему он заставляет меня выбирать?
– Я не намерена сбегать.
Диего пристально посмотрел мне в лицо. Но на этот раз я не опустила взгляд.
– Мне жаль, что ты потратился на билет. И жаль, что ты покинул команду, лишь бы меня спасти. Но, Диегито, – сказала я уже мягче, поглаживая его руку, – тебе надо было хотя бы поговорить со мной, прежде чем срываться с места. У меня и здесь есть возможности. Даже если мы проиграем на Южноамериканском кубке, будут и другие пробы, и я сама на них прорвусь. Я буду пытаться.
– А я для тебя ничего не значу? – Диего встал. Встала и я.
– Конечно значишь, еще как! Я тебя люблю.
Ну вот. Я сказала эти слова. Наконец-то сказала.
– Любовь моя никуда не денется, но я не брошу все, чего добилась. Потому что если брошу – тогда отец победил. Неужели ты не понимаешь? Будем дальше общаться на расстоянии.
– Я не могу больше общаться на расстоянии.
А ведь Диего – человек крайностей: или полностью отдаться чувству, или повернуться и уйти. И как я раньше этого не понимала? Он не раз получал приглашения от европейских команд поменьше, но согласился уехать в Европу, только когда контракт ему предложил сам «Ювентус». Ему подавай все или ничего. Он и меня покорять начал, только когда убедился, что я все так же люблю его. И вернулся лишь потому, что твердо верил: я уеду с ним. И вот теперь он стоял как потерянный.
– Диего, ты хочешь или все, или ничего. Потому-то ты и стал Титаном. Для тебя мир делится на черное и белое. Но в моей жизни не все так просто. Мне приходится искать компромиссы. Я не могу отказаться от какой-то части себя, потому что я – все они вместе: дочь, сестра, капитан, твоя подружка. И Фурия. Не проси меня выбрать между тобой и моими мечтами. Не надо. Пожалуйста, не надо.
В глазах Диего заблестели слезы.
– Я ради тебя бросил все!
Я обняла его. Почувствовала, как колотится его сердце.
– Но я не хотела, чтобы ты шел на такие жертвы. Мы сумеем все уладить, mi amor. Придумаем, как нам устроиться. – Поднялась на цыпочки, поцеловала его. Но Диего на поцелуй не ответил.
Я отступила, и тогда он сказал:
– Ничего у нас не получится.
– Диегито! – голос у меня дрогнул, потому что и земля дрогнула под ногами. Мой мир рушился. – Пожалуйста, не проси меня все бросить ради тебя.
Он покачал головой.
– Тебе вот и просить не требовалось. Я не колебался ни секунды. Жаль, что для те