бя наши отношения значили не так много, как для меня.
И, прежде чем я успела возразить, объяснить, переубедить, Диего – любовь всей моей жизни – повернулся и ушел.
31
Когда мама вернулась из магазина, я уже лежала в постели и уговаривала себя заснуть, чтобы не нужно было думать о Диего и о жизни, которую он мне предлагал и от которой я отказалась. Но всю ночь напролет я слышала его надломленный голос, видела слезы у него на глазах. Снова и снова просыпалась и думала: может, мне приснился кошмар? Но моя кожа еще хранила аромат его одеколона, губы – сладкий вкус его поцелуя, и в груди у меня ворочалась печаль. Я так много потеряла и так сильно его обидела!
Сеньора Алисия велела мне отдохнуть перед турниром, но, когда взошло солнце и защебетали питанги за окном, я была без сил.
Моя жизнь развалилась на куски. Меня хватило только на то, чтобы подготовить спортивную форму. Прибираясь в комнате, я старалась дышать ровно и глубоко и твердила себе, что я все еще Фурия. Я не первая девчонка с разбитым сердцем и уж точно не последняя. Я стольким пожертвовала ради этого турнира. И самое меньшее, что я могу сделать, – приложить усилия, чтобы мои жертвы не пропали даром.
За окном утро пахло жасмином. Весна раскрасила Росарио сиреневым и красным – цвели жакаранды и сейбы.
Через три дня начнется Южноамериканский кубок. Два матча в субботу, один в воскресенье. Полуфинал – днем в воскресенье, а финал – в понедельник. Пять игр, которые могли навсегда изменить нашу жизнь. За победу давалось три очка, ничья приносила одно, а поражение – нисколько. Я на миг представила, каково это – выиграть все матчи всухую.
Автобус высадил меня в одном квартале от футбольного поля, и, когда я пришла, Руфина и Милагрос уже делали растяжку.
Они наверняка в курсе происшествия с моим отцом. Чтобы избавить нас всех от неловкости, я отошла на другой край поля. Подоспела сеньора Алисия, коротко кивнула мне и зашуршала своим блокнотом, а нас тем временем готовил к игре Лучиано. Девчонки из футбольного клуба «Прайа Гранде» по сравнению с нами были прямо великанши. Сеньора Алисия успела напомнить, чтобы мы не пялились на соперниц, но попробуй удержись. Бразильянки уже не раз выигрывали Южноамериканский кубок. У них и походка, и манеры были как у профессионалов, и разминка у них получалась как слаженный танцевальный номер – они улыбались камерам и не обращали внимания на косые взгляды.
– Ты как, ничего? – спросила Роксана, уже раскрасневшаяся от движения и потная. – Слышала, Диего тебя навещал.
– Ты с ним разговаривала? – Я завертела головой, высматривая – ну вдруг он на трибунах? Может, если он увидит, как я играю, по-настоящему играю, тогда все поймет?
Роксана покачала головой.
– Он уже уехал.
В горле у меня встал комок. Я стиснула зубы. Роксана – вот настоящая подруга! – больше никаких вопросов не задавала. Когда судья вызвал капитанов, мы с ней выбежали на поле.
Может, от меня шли какие-то дурные флюиды, но жеребьевку мы проиграли. Придется начинать матч лицом на восток, и весь первый тайм, решающий, солнце будет слепить Роксану.
На поле было полно засыпанных ям и прогалин, но разметку недавно обновили – теперь она была яркая, белая.
Прежде чем судья вызвал команды на поле, вдоль нашего строя пробежала маленькая девочка и раздала всем траурные ленточки.
– В память об Эде.
Черные ленточки и напоминание об Эде помогли нам отбросить все страхи, придали сил. «Прайа Гранде» славилась своей игрой на все поле и умением отдавать длинные передачи верхом, которые нам, конечно, перехватить не удастся. Если мы хотим контролировать игру, нужно уменьшить поле и заставить их опустить мяч на землю.
Сеньора Алисия дала нам наставление:
– Играйте с напором. Играйте с умом. Но главное – играйте с удовольствием.
Мы разбежались по своим позициям. Судья дал свисток, и матч начался.
Я попыталась призвать на помощь Фурию, но та не откликалась. Челюсть у меня все еще болела от папашиного удара, и стоило стиснуть зубы – новая волна боли. Перед глазами все время всплывало расстроенное лицо Диего – и то, как он поворачивается и уходит.
– Разожмись! – крикнула сеньора Алисия, и я не глядя поняла, что это она мне. Я расслабила челюсти и прекратила сражаться с воспоминаниями.
Я бежала как та воительница из сказок Диего. Да, я отказала ему, но наша с ним история – все равно часть меня. Он запечатлен в каждом моем воспоминании, в каждой фантазии.
В печальных, в мучительных, в прекрасных.
Наконец-то Фурия проснулась, завладела моим телом и разумом. А голос сердца я временно приглушила.
Счет пока был ноль-ноль. Я позволила игре поглотить меня, я отогнала прочь все, что грозило отвлечь. То и дело я слышала подбадривающие крики, но, когда судья дал свисток об окончании первого тайма, мне показалось, будто я выхожу из транса.
Я могла думать только о воде. Пила и не могла напиться.
– Ты сможешь играть дальше? – спросил Лучиано.
Я кивнула, он что-то отметил у себя в блокноте. Потом сеньора Алисия объяснила:
– Сейчас будем играть от обороны и на контратаках.
Возражать никто не стал. Теперь, когда я очнулась и осмотрелась, заметила в тени райского дерева одинокую телекамеру и при ней тощего высокого парня-оператора, а рядом Лусиану, журналистку. Все мы, от игроков и тренеров до родни и репортеров, были сейчас частью чего-то единого, неизмеримо большего, чем поле в белой разметке. Мы творили историю.
– Фурия, будешь крайним полузащитником. Готова? – сказал Лучиано перед тем, как раздался свисток.
Оставшуюся часть матча моей задачей было защищать ворота и Роксану. Ростом я была куда ниже, чем бразильские нападающие, зато сильна и проворна, и обыграть меня никому не удалось.
Время летело незаметно, солнце палило мне прямо в глаза, но пока счет никто так и не открыл. Синяя с серебром футболка липла к телу. Мышцы задней поверхности бедра слегка сводило, значит, надо играть с умом.
Когда свисток возвестил, что матч окончен, рослые бразильянки уже смотрели на нас уважительнее, чем в начале, а моя команда ушла с поля гордая, расправив плечи.
Ничья с фаворитами – неплохое достижение, но мне было мало, как тогда воды в тайм-аут.
– Ну, чего лица вытянутые? – подбодрил нас Лучиано. – Ничья – это одно очко. А ничья с такой командой – вообще круто.
Он раздал нам воду и «Гаторейд», и я выпила свою порцию так быстро, что даже вкуса не разобрала и не поняла, что именно пила. Теперь, когда адреналин больше не фонтанировал в теле, я чувствовала запах своего пота, запах хот-догов – choripán, которые шкворчали на жаровне. Услышала, как оглушительно стрекочут цикады, а неподалеку распевают и веселятся выпускники.
Я шагала к сеньоре Алисии, которая ждала нас под раскидистым деревом мора, и слушала обрывки разговоров на испанском, португальском и английском. В толпе попадались официального вида мужчины и женщины с планшетами, но Габи Тапиа, сестры сеньоры Алисии, я не увидела.
– Результат не идеальный, – сказала сеньора тренер. – Но Лучиано прав: очко мы заработали. И это исторический момент. Ведь «Прайа» не только защищают чемпионский титул, у них есть прямая связь с несколькими профессиональными командами, а вы, девчата, их удержали.
Родители, которые столпились поближе, чтобы услышать речь тренера, радостно зааплодировали. Я оглянулась, ну, мало ли… но мамы не было.
От наших результатов в матчах так много зависело. Но, как сеньора Алисия и говорила еще месяцы назад, никто от меня ничего не ожидал. Даже Диего не верил, что я смогу стать профессиональной футболисткой. Выигрывать нам было необязательно. И забивать голы тоже. Надо было просто заявить о себе, показать, что мы есть.
– Итак, – продолжала сеньора Алисия, – теперь выпейте побольше воды и сытно пообедайте. Отдохните. Далеко не уходите. Разминка через четыре часа. Встречаемся у седьмого поля.
Дважды нас всех просить не пришлось, и игроки «Евы-Марии», включая меня, потянулись на аромат жареных колбасок. Большинство из нас, жуя хот-доги, остались посмотреть на другие команды: или полюбоваться красивой игрой, или посмеяться над ошибками. Кое-кто из этих девчонок раньше толком не тренировался, и это сказывалось. Но играли они от души, упорно, и потому не стоило их недооценивать.
Наконец мы с Роксаной разделили последнее фруктовое мороженое и пошли обратно на встречу с сеньорой Алисией. Поле номер семь примыкало к туалетам. Жара уже была за тридцать градусов, и у меня даже от простой растяжки по спине потек пот. Заднюю поверхность бедра сводило.
– Только не сейчас, – пробормотала я себе под нос.
– В чем дело? – озабоченно спросила Роксана, которая разминалась рядом.
Я скривилась.
– Ногу… сводит.
– Давай помогу. – Она подошла и помогла мне растянуть деревенеющие мышцы. – Слушай, не хочу тебя огорчать, но, если станет хуже, сама знаешь – надо будет пойти и сказать сеньоре Алисии.
Я знала. Но ведь если сознаться, что ногу сводит, сеньора тренер удалит меня на скамью запасных. А этого я допустить не могу.
Начался следующий матч. «Такна» играла не так слаженно, как «Прайа», но более напористо и разрушила весь наш ритм. Чуть ли не каждую минуту кого-то из нашей команды сбивали с ног, но вскоре судья перестал назначать штрафные в нашу пользу. Соперник взял игру под свой контроль, и мы хаотично носились по полю, наши линии расстроились. Первые пятнадцать минут мы вообще путались в собственных ногах. Потом я воспользовалась ошибкой защиты противника и отдала длинный пас Руфине. Она ударила по мячу, и он влетел в ворота по идеальной дуге.
На секунду мы так онемели, что даже не закричали от радости, но это за нас сделал кто-то на трибунах, и мы все побежали к Руфине и навалились на нее. Она стиснула мои руки.
– Я выигрываю, Фурия! – Подмигнула, и я засмеялась.
До чего глупым и мелким теперь казалось наше с ней соперничество! Мы все выиграем – или все уйдем домой побежденными.