раемся их уделать. Я знаю, у тебя сейчас разгар сезона, но, если выкроишь время, я бы очень хотел повидаться. И вообще, ты мне должна: мы с тобой хотели поиграть. Думаю, что сделаю тебя всухую, десять-ноль. С тебя мяч. Всегда твой, Диего.
Больше никакой лжи, увиливания и бегства. Никаких сожалений о том, что я так и не сказала.
Я нажимаю на номер Диего. Один гудок, и раздается его голос – преодолевает океан, печаль, месяцы разлуки.
– Камила?
– Единственная и неповторимая, – отвечаю я и слышу в ответ его смех.
От автора
«Фурия» – не автобиографическая история. Однако, как и Камила, я родом из мультикультурной и многорасовой семьи, выросла в Росарио, в районе 7 Сентября, всегда была влюблена в футбол, и моим прозвищем было либо Негрита (кожа у меня темнее, чем у всех в семье), либо Турчаночка (из-за моего сирийско-палестинского происхождения). В Аргентине прозвища даются в зависимости от внешности, страны происхождения или любой другой отличительной черты. Во многих случаях такие прозвища (например, Пышка, Китайчонок или Китаёза, Турчак, Негрита и т. д.) американец бы воспринял как оскорбительные, но у аргентинцев они звучат не всегда оскорбительно, а зачастую ласково, фамильярно – тут все зависит от тона, намерения, степени близости. Поэтому получается, что в зависимости от контекста одни и те же слова могут служить и ласковыми прозвищами без малейшей агрессии, и оскорблениями. В ходе работы над книгой я прикидывала, не избрать ли более удобоваримый вариант реакции Камилы, когда ее в лицо называют «негритосочкой». Вариантов было два: или полностью убрать такие сцены из текста, или заставить Камилу вступать в перепалку и протестовать. Но и то и другое в данном случае было бы совершенно не в духе персонажа: она бы не смогла избежать этого прозвища в домашнем общении, но и протестовать тоже не стала бы. Ведь Камила находится в ситуации, когда ее жизнь подвергается риску каждый день только из-за того, что она женщина – женщина, которая хочет профессионально играть в футбол, не меньше. У нее попросту не хватит душевных сил, чтобы замечать это прозвище или возмущаться им и тем более возражать. Порой Камила и сама употребляет подобные слова.
Аргентина – моя родина, мой дом, и остается им несмотря на то, что я давно живу в другой стране. У Аргентины сложное отношение к расовым вопросам: в ее истории были такие деятели, как президент Доминго Фаустино Сармьенто (1868–1874), который оставил нам непростое наследие, заменив «нежелательное» коренное население, гаучо и темнокожих, более «желательными» иммигрантами из Западной Европы, или генерал Хулио Архентино Рока (1898–1904), который провел серию военных кампаний «Завоевание пустыни», призванных уничтожить коренные народы Патагонии. Поэтому история нашей страны с самого начала ее колонизации была пронизана борьбой – идет ли речь о расе, образовании или социальном классе. Борьба продолжается и по сей день.
Хотя в некоторых отношениях наше общество стало более инклюзивным и толерантным, предстоит еще много работы по искоренению несправедливости. Я намеренно вписала эту дилемму в жизнь своей героини, чтобы поговорить о расе, дискриминации по цвету кожи и о том, чем расовые конфликты в аргентинском обществе отличаются от аналогичных в США. В то же время я пишу исходя из собственного жизненного опыта и собственной точки зрения, которые ни в коем случае не отражают точку зрения остального аргентинского народа, включая мою семью.
Рекомендуем книги по теме
Поймать океан
Виктория Войцек
Сыщики с Нанкин-роуд
Сильвия Алиага
Каждый атом
Ольга Кромер
Кулачок
Анна Гришина