Анатолий Тарасов – человек огромной энергии, тем более что ему было всего 56 лет. Он рискнул доказать, что может тренировать футбольные команды столь же уверенно, как его антагонист Всеволод Бобров. В конце 1974 года бывший наставник армейских хоккеистов, живая легенда советского спорта возглавил их одноклубников-футболистов.
Последний сезон во главе хоккейного ЦСКА у Тарасова откровенно не задался. Звездная команда с Владиславом Третьяком в воротах, с первой пятеркой сборной СССР – дуэт Геннадий Цыганков и Владимир Лутченко в обороне и тройка Борис Михайлов – Владимир Петров – Валерий Харламов проиграла золотые медали московским «Крыльям Советов». Уход корифея с поста главного тренера все приняли как логичное решение. По общему мнению, он устал за четверть века работы на износ.
И вдруг с одобрения главного человека в армейском спорте и в вооруженных силах вообще, а им был министр обороны, маршал Советского Союза Андрей Гречко, в футбольном ЦСКА решили пойти на смелый эксперимент. Гречко, как вспоминал футболист послевоенной «команды лейтенантов» Юрий Нырков, был горячим болельщиком.
Дела у армейцев в футболе после долгожданного чемпионства 1970 года шли неважно. В 1974 году именитая команда, шестикратный чемпион страны боролась за выживание и финишировала на 13-м месте, набрав всего на одно очко больше, чем клуб, покинувший высшую лигу.
Перед Анатолием Тарасовым поставили задачу выиграть медали. И легендарный тренер, засучив рукава, взялся за дело. Он собрал игроков на первый сбор еще до Нового года и сразу дал им огромные нагрузки. Футболисты тренировались по четыре раза в день. Упор был сделан на физическую подготовку, на атлетизм, на ведение единоборств. Тарасов применял те же методы, что в хоккее, например, армейцы носили на плечах одноклубников, которые вдобавок держали в руках 20-килограммовые «блины» от штанг. Игроки роптали, но уважение к хоккейному мэтру удерживало их от неповиновения. К тому же Анатолий Владимирович, умевший выбирать себе помощников, пригласил в свой штаб балагура Валентина Бубукина, который умел сглаживать конфликты.
Футболисты нарастили к началу сезона мышечную массу, разучили силовые приемы и взяли на вооружение тактику непрерывного давления на соперников. Стартовал ЦСКА в чемпионате СССР 1975 года неплохо, даже вышел на третье место, одержав четыре победы в первых семи турах. Но затем последовал спад, который затянулся до поздней осени. Соперники приспособились к агрессивной однообразной игре армейцев и успешно разрушали их атаки. Не помогала даже высокая результативность Бориса Копейкина, который в какой-то момент лидировал в гонке бомбардиров, обгоняя Олега Блохина. Немало очков принес команде вратарь Владимир Астаповский, неустанно спасавший после провалов в обороне.
ЦСКА после 7-го тура в 23 матчах одержал всего две победы. Тренер в поисках выхода из тупика занялся ротацией состава, в каждом матче делал много перестановок и только разорвал и без того хрупкие игровые связи. Армейцам вновь пришлось бороться за выживание, они с трудом избежали расставания с классом сильнейших, заняв 13-е место.
Работа хоккейного классика, попытавшегося после перерыва в три десятка лет вернуться в футбол, заслужила строгие оценки у коллег. Заслуженный тренер СССР Виктор Маслов, великолепно работавший с московским «Торпедо» и киевским «Динамо», высказал мнение, что ЦСКА показал футбол 20-летней давности. Олег Базилевич, вместе с Валерием Лобановским возглавлявший в 1975 году сборную СССР и киевское «Динамо», в шутку сказал, что армейцы играли в «футбол-хоккей».
Анатолий Владимирович не ушел после сезона из футбольного ЦСКА, а отправился в отпуск. Возможно, он продолжил бы работу, но весной 1976 года его покровитель маршал Гречко ушел из жизни. Тарасов оставил пост тренера и больше не работал с профессиональными командами ни в футболе, ни в хоккее.
Как болельщики бунтовали в Ленинграде
Об этом событии много лет молчала пресса, поэтому оно стало настоящей легендой.
Из поколения в поколение передавалась ленинградскими болельщиками легенда о «великом побоище», произошедшем между тысячами пьяных зрителей, милицией и армией после футбольного матча на стадионе имени Кирова в пятьдесят каком-то году.
Говорили, будто с озверевшей толпой не могли справиться ни милиция, ни прибывшие на подмогу курсанты и солдаты, ни моряки, кромсавшие всех без разбору тяжелыми бляхами форменных ремней. Конец битве смогли положить только пожарные с помощью брандспойтов.
Говорили, будто милиция хватала в прилегающем к стадиону парке всех подряд, а болельщики, пытаясь спастись, в отчаянии бросались в Неву и добирались вплавь до Лахты, но там их уже поджидали на берегу.
Говорили, будто пожарные долго смывали потом кровь со ступеней стадиона, который после зловещих событий надолго закрылся.
Говорили больше всего те, кто сам на том матче не был. Ни подробностей самой игры, ни даже точной ее даты они, как правило, назвать не могли.
А дело было погожим вечером 14 мая 1957 года. На стадионе имени Кирова «Зенит» принимал московское «Торпедо». Итог – 5:1 в пользу гостей, у которых блистали форварды сборной СССР Эдуард Стрельцов и Валентин Иванов.
За несколько минут до конца матча на поле вышел нетрезвый человек, шофер Каюков, и, выгнав из ворот «Зенита» голкипера Валерия Фарыкина, занял его место. Поначалу все были настолько ошеломлены случившимся, что игру не сразу прервали. Затем стражи порядка опомнились, набросились на нарушителя порядка, скрутили ему руки и потащили с поля. Он пытался вырваться, сбил фуражку с одного из милиционеров, его схватили за волосы, и он закричал: «Помогите!» С трибун в адрес милиционеров раздались ругательства, а затем толпа болельщиков прорвалась на поле и устроила охоту на ненавистных им блюстителей законности.
Милиционеров на стадионе было немного, они не могли навести порядок, а укрылись во дворике стадиона, заперев ворота. На некоторое время огромный стадион, на 1957 год второй по вместимости после Центрального стадиона имени Ленина в Лужниках, оказался во власти хулиганов.
Как гласил приговор Ленинградского городского суда: «Когда игра была закончена и футболисты обеих команд покидали поле, а Каюков был уведен работниками милиции в пикет, большая группа зрителей, прорвав заслон милиционеров, ворвалась на поле стадиона и стала бутылками и другими предметами, в том числе совками, ломами, обрезками водопроводных труб, облицовочными плитками, камнями избивать милиционеров и приехавших для наведения порядка курсантов Военно-медицинской академии имени Кирова, Ленинградского Пограничного военно-морского училища и школы Управления милиции города Ленинграда.
Находившиеся в это время на секторах стадиона хулиганствующие лица из числа зрителей выкриками подбадривали толпу на поле, призывая к нападениям на милиционеров и курсантов.
Такие же выкрики «Бей милицию!», «Бей гадов!» раздавались и в толпе, находившейся на поле стадиона.
Наиболее активно в этом отношении действовал подсудимый ГАРАНИН, который кричал «Бей милицию», «Бей футболистов», «Делай вторую Венгрию».
Группа хулиганов ворвалась в хозяйственную кладовую стадиона и растащила оттуда предметы хозяйственного инвентаря и материалы: ломы, совки, плевательницы, молотки, грабли, плитки облицовочные, обрезки водопроводных труб и другие предметы. Вооружившись ими, хулиганы наносили удары милиционерам и курсантам, причиняя им, а также отдельным гражданам телесные повреждения.
Основной целью толпы хулиганов было прорваться сквозь заслон милиционеров и курсантов к южному тоннелю стадиона, куда ушли футболисты. Многочисленная группа хулиганов оттеснила милиционеров и курсантов сначала в тоннель, а затем и за его ворота на хозяйственный двор, где и укрылось большинство работников милиции. Пытаясь прорваться в ворота тоннеля, хулиганы били стекла и витражи в верхней части ворот, ломали оборудование, осветительную аппаратуру и другие сооружения. В связи с тем, что среди милиционеров, курсантов и граждан было много получивших различной степени повреждения, на стадион были вызваны машины скорой помощи. Однако хулиганы не давали возможности машинам проехать на стадион. Машины поднимали, отрывали их от земли, пытались бить шоферов.
Администрацией стадиона, командованием воинских подразделений и руководством милиции принимались меры к наведению порядка на стадионе и неоднократно по радио делались обращения и призывы к находившимся на стадионе с просьбой покинуть его и прекратить хулиганство.
В результате преступных действий хулиганов и, в частности, лиц, преданных суду по настоящему делу, 107 милиционерам, военнослужащим и другим гражданам были причинены тяжкие и легкие телесные повреждения и причинен материальный ущерб стадиону на сумму 13 236 рублей.
Совершенные действия подсудимыми представляют особую опасность для нашего Советского государства и общественного порядка».
Уже 18 июня 1957 года 16 человек были приговорены к различным срокам лишения свободы.
Большинство обвиняемых попали на скамью подсудимых случайно. Заседания суда была закрытыми, что для дел по хулиганству не характерно. Каких-либо улик, кроме свидетельских показаний, представлено не было. Свидетелями выступили в основном пострадавшие милиционеры, причем всего несколько человек из 107, получивших телесные повреждения. Зато каждый изобличил по пять-шесть обвиняемых. Из 16 приговоренных виновными себя признали трое.
В 1959 году всех амнистировали и выпустили на свободу, а в 1972 году, спустя 15 лет, тем, кто еще был жив, предъявили гражданский иск по возмещению ущерба, но адвокат сумел отклонить его, доказав, что за время заключения осужденные отработали эти суммы.
Вспышки насилия на стадионах, а также беспорядки, спровоцированные произволом милиции, происходили в Советском Союзе неоднократно. В 1957 году в Ленинграде совпали несколько факторов – накопившееся недовольство из-за принудительного займа денег у населения, когда всех рабочих и служащих заставляли покупать на значительные суммы облигации, гнев из-за жестокого обращения милиции с людьми, совершившими мелкие правонарушения – так, незадолго до футбольного бунта был на глазах у десятков свидетелей избит инвалид войны. Все это выплеснулось наружу 14 мая на матче с «Торпедо».