В еженедельных телексах от ФК «Ред Стар» шли постоянные заверения в ближайшем исполнении обязательств, но зачисления денег так и не происходило. Поэтому в мае, решением руководства Объединения я срочно вылетел в Париж, чтобы на месте разобраться в причинах задержки платежа по контракту Родионова, а также выяснить, почему г-н Бра задерживает окончательный расчет по контракту Александру Бубнова, которому оставалось работать во Франции считанные дни. Когда Клод Бра заверил меня по факсу, что ожидает моего приезда и готов полностью расплатиться на месте, я понял, что моя командировка превращается в реальность…
Пошли уже четвертые сутки, как мы парились в раскаленной от майского солнца и безветрия столице Франции. Парижане, сами удивленные причудами природы, снисходительно улыбались, глядя на толпы праздношатающихся туристов в мокрых от пота рубашках и ужасно запыленной обуви. Полуденный зной сменился относительно прохладным вечером, когда Наталия Сергеевна, наш экономист, а в данной командировке еще и официальный переводчик делегации «Совинтерспорта», и я покинули душный центральный кинотеатр, где шла парижская премьера только что нашумевшей в Каннах американской картины «Основной инстинкт». Кому рассказать не поверят: лететь на самолете вместе с Андреем Чесноковым (спешившим на «Ролан Гаррос»), сидеть в соседнем кресле с прославленной и необычайно красивой гимнасткой, ныне тренером, Нелли Ким, и ждать, когда тебя лично встретит в аэропорту Орли сам Сережа Родионов! И, наконец, сидеть на лучших местах в престижнейшем парижском кинотеатре на просмотре фильма, о котором после Канн говорят во всем мире — билеты, естественно, купить невозможно, но… у нас как раз два билета лично «от щедрот» Посла Советского Союза (с МИДом у Натальи Сергеевны были старые и самые тесные отношения)! Ну, казалось бы, что ещё нужно для хорошего настроения?!
Но настроение было всё же плохим, и не потому, что надо было идти в нашу захудалую гостиницу с номером без кондиционера и холодильника, по причине чего все запасы продовольствия, приготовленные моей женой в Москве на неделю пребывания, уже два дня как «прокисли». Настроение было подавленным из-за того, что согласованная с президентом «Ред Стара» еще из Москвы программа была на грани срыва (вот уже четыре дня его жена морочила нам по телефону голову и извинялась за своего мужа, который из-за деловых личных проблем по покупке виноградников где-то в Чехословакии не мог вернуться в Париж)…
Я расстегнул воротничок влажной рубашки и ослабил галстук. Наталия Сергеевна стояла у выхода из кинотеатра и расспрашивала привлекательную парижанку, как нам быстрее добраться до Триумфальной Арки на Елисейских полях (где в узких переулках запряталась наша гостиница). У Наташи был высокий голос, иногда переходящий на визг, и я, стоявший на другой стороне улицы, не напрягая слух, мог слышать, о чем она разговаривает с парижанкой. Наконец Наташа выяснила, куда нам держать путь. Я перешел дорогу и сказал: «Наташ, ну позвони ты еще раз этой бабе. Может, президент, наконец, соизволил сообщить ей, когда приедет». Наталия Сергеевна недовольно подошла к телефонной будке. Разговор у нее затянулся, и я, понимая, что вроде бы что-то сдвигается, с нетерпением нарезал круги вокруг неё. Наташа приоткрыла дверь и взволнованно спросила: «Володя, в какое время ты готов завтра встретиться с Президентом»? «Часов в одиннадцать будет лучше всего», не задумываясь ни секунды, прокричал я. Наташа, закончив разговор, подошла ко мне и спокойно сказала: «Эта сучка говорит, что Бра прилетел сегодня и находится у себя в офисе, якобы приводит в порядок дела клуба. Но завтра в 11–00 он нас ждет у себя в офисе». У меня отлегло от сердца. Дело сдвинулось с мертвой точки. Я шел в гостиницу и впервые не боялся, что опять будет звонить Сережа Родионов, а мне будет нечего ему сказать. Более того, я уже спокойно ждал и очередного звонка бывшего Сережиного партнера по «Спартаку» Саши Бубнова. А точнее его жены Зои — они ежедневно звонили и задавали один и тот же вопрос: «Ну что? Где наши деньги»? А что я мог им ответить, кроме как подробно пересказывать наши постоянные телефонные разговоры с женой президента? А уж теперь мне было, что сказать Бубнову, особенно принимая во внимание мою неожиданную встречу с его женой Зоей в прошедший полдень!
Утром того же дня, после прекрасного легкого завтрака в ресторане гостиницы, я поехал на встречу с нашим прославленным дзюдоистом Владимиром Невзоровым — чемпионом мира и олимпийских игр, работавшим уже несколько лет по контракту «Совинтерспорта» тренером в парижском клубе «Расинг». Решением Госкомспорта ему была увеличена зарплата до 50 % от ставки возмещения, и я намеревался согласовать с главным бухгалтером клуба механизм пересчета и выплаты Невзорову. За несколько дней знакомства с Владимиром Михайловичем у меня установились с ним хорошие деловые отношения, и мы часто в полуденный зной оставляли Наталью Сергеевну одну в её душном гостиничном номере, а сами шли гулять по городу и обедать в недорогих парижских кафе. Семья Невзорова уехала на лето в Москву, и Владимир Михайлович днем откровенно скучал в ожидании вечерних тренировок в клубе. В тот день я обещал Невзорову сходить вместе с ним в известный магазин «Галери Лафайет», где он присмотрел себе хороший летний пиджак на свадьбу сына, но никак не решался купить. А, поскольку у нас с Невзоровым был практически одинаковый рост и похожее телосложение, он решил так: «Если бы Вы, Владимир Николаевич, тоже купили бы себе такой пиджак, я бы свой тоже сразу взял». Слушая витиеватую речь Невзорова, я примерял на себя выбранный им пиджак и смеялся над такого рода шуткой: отдать 1500 франков за легкий хлопчатобумажный пиджачок, хоть и производства «Ив Сен-Лоран» я был не готов, да и денег таких у меня с собой не было.
«А сколько у тебя есть», — настырничал Невзоров. Я вывернул карманы и с помощью продавщицы пересчитал всю наличность. Оказалось, что было ровно, сколько нужно. «А жрать я на что буду», — спросил я Невзорова, глядя в его улыбающееся лицо. «Я тебе дам сто долларов взаймы, приеду в отпуск — вернешь». Я молчал, не зная, что ответить. «Более того, я тебя приглашаю сегодня в посольскую столовую, там посидим, обмоем покупки, — я угощаю», — не унимался Невзоров. «Уговорил», обреченно сказал я.
И мы, купив два абсолютно одинаковых пиджака, поехали на метро в наше Посольство, где у Невзорова были знакомства и полное уважение к его регалиям. Мы сидели за столиком и кушали украинский борщ, когда в зале столовой появилась крупная женщина с мощным торсом. «Привет, Володя!», — крикнула она Невзорову, и тот, оторвав глаза от тарелки, скроив подобие улыбки, тихо прошептал мне: «Это Зоя Бубнова». Зоя подошла к нашему столику и, не поздоровавшись со мной, властно уселась на свободный стул. «Ты чего здесь делаешь», спросила она Невзорова. «А ты?», вопросом на вопрос реагировал Владимир Михайлович. «Я пришла по своим делам в посольскую школу, ты же знаешь, я здесь за копейки подрабатываю учителем физкультуры». «Да ладно тебе прибедняться, твой Саша зарабатывает же прилично». Зою Бубнову перекосило в неожиданном приливе злобы: «Да ты что, Невзоров, с ума, что ли сошел, кувыркаясь у себя в клубе? У тебя с головой вообще все в порядке? Ты что, не знаешь, что этот чертов „Совинтерспорт“ у нас все отнял? Копейки получает мой Саша, еле-еле школу для наших детей оплачиваем, это же стоит дорого». «А вы их в школу при Посольстве водите, будет бесплатно», съязвил Невзоров. «Я что, дура, это ты с приветом, а наши дети должны в совершенстве говорить по-французски и учиться во французском колледже, так мы с Сашей решили». Невзоров оставил слова Зои без комментария и продолжал есть борщ. «Да хватить тебе чавкать, ты хоть знаешь, что эти из „Совинтерспорта“ приехали, ну, как их там, Абрамов и с ним женщина, я не помню фамилию, она в прошлом году приезжала. Опять здесь покрутятся и уедут, а мы знай, плати им». Невзоров доел борщ и отставил тарелку в сторону.
— Между прочим, Абрамов сидит рядом со мной, ты, садясь за стол, даже «Здрасьте» ему не сказала.
— Так вот вы какой, Владимир Николаевич, я бы по голосу Вас сразу узнала, а то мы все только по телефону общаемся.
— Так, Зоя, Вы с Сашей меня в гости не зовете. Вот у Сергея Родионова я вчера был, видел ваш дом, он ведь как раз напротив вас живет, но удивительное дело — и он ни разу за 2 года у вас не был, равно как и Федя Черенков.
— Здесь не принято по гостям ходить, — сказала Зоя сердито.
— Но мы же не французы, а русские люди, — недоуменно ответил я.
— Мы не общаемся, у нас нет общих интересов. Саша постарше, он уже тренер. Ну, ладно, оставим эту тему. Какие у нас дела? Что-то есть новенькое?
— Будет, обязательно будет, Зоя. А что касается Ваших замечаний касательно «Совинтерспорта», то это с Вашей стороны нечестно. Вы же знаете, что по первому контракту, подписанному «Совинтерспортом» в 1989 году Сашина зарплата составляла 9000 франков в месяц. Трансфер за Бубнова в сумме 175 тысяч долларов должен был получить «Спартак», а мы свои 4 % комиссионных. Согласен, 9000 франков — не густо, но это ровно в два раза больше чем получает наш Посол во Франции, плюс оплаченная квартира и другие льготы, например, налоговые, да и премиальные неплохие. Я согласен, что Александр был футболистом известным, но все же был. Не забудьте, что в 1989 году, когда его отправляли во Францию, ему было уже 34 года. Вы прекрасно знаете, что президент «Ред Стара» был недоволен игрой Бубнова, и только благодаря Никитину, нашему директору, Александру переподписали контракт с июня 1990 года, на 2 года, уже в качестве тренера. И зарплата у Саши уже стала 14 600 франков, а эта зарплата, простите, гораздо выше, чем у высокооплачиваемых французских служащих. Вы с Сашей сами признавали, что это случилось не ВОПРЕКИ, а БЛАГОДАРЯ «Совинтерспорту». Мы берем свои честные 4 % из контракта Бубнова, если подсчитаете — общая сумма комиссии, заработанная «Совинтерспортом» по Сашиному контракту за 2 года, составила две с половиной тысячи долларов. Если не затруднитесь еще подсчитать, то поймете, что этих денег едва ли хватит на командировку Никитина в прошлом году и мою в этом (а командировки организовывались не в последнюю очередь для решения вашего вопроса). Где же наша выгода? И что, собственно у вас отнял «Совинтерспорт», благодаря которому вы уехали во Францию.