В самолете я весь рейс сидел рядом с каким-то молоденьким мальчиком, который весь полет прослушивал музыкальные кассеты на своем плеере. Увидев, как Родионов крадучись пошел в хвост самолета покурить, я последовал за ним и спросил: «Серега, а что это за мальчик сидит со мной рядом? Может, это и есть Андрей Тихонов»? «Нет, Володя, это не Тихонов, это Валера Кечинов. Его только недавно из Узбекистана привезли. Я его видел, хороший паренек, прекрасная техника, работоспособность хорошая. Думаю, в „Спартаке“ он приживется. Типа нашего Кужлева, ты же его помнишь». «А кто он играет по амплуа»? «Нападающий»!
Когда прилетели в Загреб, нас встречал автобус, в котором уже сидел г-н Малек. «Привет, Володя! Слушай, покажи, где Тихонов». «Подожди, сейчас узнаю». Я задал этот вопрос Хаджи, и он поспешил ко второму тренеру команды Александру Тарханову. «А мы его не взяли, — сказал Тарханов, — Романцев сказал, чтобы мы взяли Кечинова, он команде сейчас нужней». Я чуть не упал от конфуза. Хаджи подошел ко мне и успокаивающе сказал: «Володя, он (Романцев), видимо, забыл о своем обещании. Тебе надо было меня попросить этот вопрос проконтролировать». Я взял Хаджи в качестве свидетеля и, подойдя к Малеку, сказал уверенным голосом: «Владо, извини, но Тихонов получил травму в последней тренировке, поскользнувшись на льду. Поэтому и не взяли». «Ну, ладно», — вежливо отреагировал Малек.
В первой игре против сборной хорватских команд первого дивизиона с полуострова Истрия «Спартак» вышел в своем боевом составе. Хорваты играли так, будто им за непроигрыш заплатили большие деньги. Они «рыли землю» на прекрасном загородном тренировочном поле, но и «Спартак» не хотел проигрывать. При счете 1:0 в пользу «Спартака» Бесчастных, прорываясь к мячу, летевшему в руки хорватского голкипера, так смачно саданул по руке вратаря вместо мяча, что хруст сломанной кости не заглушил даже отчаянный крик голкипера. К счастью, вратаря быстро увезли в больницу. Игра перестала быть жесткой, во избежание излишнего травматизма, хотя к началу второго тайма хорваты потеряли и своего лучшего полузащитника, который рискнул обыграть сразу и Ледяхова, и Онопко. Весь второй тайм Федор с Сергеем играли как в старые добрые времена, демонстрируя черенковскую филигранную технику и родионовскую лосиную скорость. Каждый забил по мячу, и игра закончилась со счетом 4:0. Сразу после игры старший тренер ФК «Пула», наблюдавший за матчем, сообщил, что его команда отказывается участвовать в запланированной игре со «Спартаком», мотивируя это желанием сберечь своих игроков от ненужных травм.
После игры, за ужином, весь тренерский штаб сидел вместе со мной за столом, шумно обсуждая детали прошедшей игры. Разговор незаметно перешел на финансовые проблемы клуба и о предстоящем матче «Спартака» в Лиге Чемпионов против стамбульского «Галатасарая». Тут то и угораздило Сашу Хаджи задать мне, сидящему напротив Романцева, вопрос по налогообложению и о финансовых проблемах «Спартака». Я, отставив тарелку с едой в сторону, стал, как бывший бухгалтер анализировать спартаковское финансовое хозяйство, демонстрируя Романцеву, что многое знаю из их текущих проблем, поскольку всего за полгода до этого я помогал главному бухгалтеру клуба «вытаскивать» из банковских расчетов «Внешторгбанка» принадлежавшие «Спартаку» переводные рубли по расчетам с Чехословакией за трансферы футболистов Кужлева, Попелнухи и Бокия. Полученные в местной чешской (подверженной девальвации) валюте деньги «Спартак» тут же пустил на закупку формы для своей детско-юношеской футбольной школы.
Чем больше я говорил о хозяйственных недоработках в «Спартаке», тем больше раздражался Романцев. В конце концов, не доев ужин, он резко встал и сказал: «Я смотрю, Вы много знаете. Это еще раз доказывает, что я правильно сделал, что уволил эту болтушку-бухгалтершу. Нам не нужна утечка информации, так же как и советы постороннего». Романцев тут же повернулся и посмотрел на врача команды, работавшего в команде уже несколько месяцев (работавшего тогда с командой вместо Юрия Василькова): «Кто заказывал это мясо?», — Романцев указал на кусок бараньих ребрышек на своей тарелке. Доктор, запинаясь, пытался привстать на дрожащих ногах и что-то сказать, но не смог набраться мужества. «Чтобы такого больше не было, — резко бросил Романцев. — Вы мне всю команду больными сделаете»! После этого замечания доктор, и без того делавший заказ с запасом, для подстраховки, стал заказывать всё ресторанное меню! Малек возмущался: «Володя, что он делает?! Мне не жалко, пусть ребята едят, сколько хотят. Но это же дорогой ресторан, а две трети заказа остается на столах»…
В фойе гостиницы меня догнал вездесущий Хаджи: «Володя, ну, я тебя подставил! Извини, моя ошибка, я тебя не предупредил о наших правилах. Когда говорит Романцев, никто не имеет права возражать. А уж когда Олег Иванович сердится, лучше просто молчать. Кто этим правилам не следует, тот оказывается „вне игры“». Вслед за Хаджи ко мне, сидевшему за журнальным столиком, попытался присесть тренер «Спартака» Зернов. Но только он завел разговор о своих проблемах, как увидел, что по лестнице спускается Романцев. Виктор Евгеньевич поспешно вскочил, оборвав себя на полуфразе: «Лучше уйти от греха подальше, а то заподозрит черт-те знает что»! Больше Зернов не пытался ко мне подходить. Пожалуй, только Александр Тарханов изредка общался со мной (с ним мы чуть ли не ежедневно пересекались в парной). Однажды он озабоченно подошел ко мне и сказал: «Владимир, смотри, что в Европе делается — все страны завалены снегом. Только что сообщили, что в Загребе полуметровый снег, перевал закрыт минимум на два дня. А мне завтра надо быть в Будапеште, чтобы лететь в Стамбул на просмотр матча „Галатасарая“. Помоги. Попроси твоего хорвата оказать содействие». Малек ночью вызвал своего шофера, и отдал свой шикарный «Мерседес» (единственный в Пуле) для того, чтобы отвезти Тарханова в объезд Хорватии через всю Словению в Венгрию… Больше Романцев никогда не спускался ужинать с командой. У него обострились боли в позвоночнике, он старался больше лежать и лишнего не есть. За пивом для него ходил Хаджи. Я же шел с пивом к Федору с Сергеем и мы вечерами подолгу сидели в их двухместном номере, вспоминая прошлое. Как-то Сергей сказал мне: «Володя, представляешь, играл я во Франции, получал хорошие деньги. А приехал в Москву, доказал Романцеву, что ещё в порядке, и получаю теперь даже больше, чем во Франции. Большие изменения произошли»!
Однажды, выйдя поздно вечером из номера Феди и Сережи, я спустился вниз в ночной клуб, чтобы скоротать время на людях и заодно посмотреть на группу украинского кордебалета. Это был единственным развлечением по вечерам в этом тихом приморском городке. В фойе, у стойки портье одиноко стоял Игорь Ледяхов.
— Ты что один так поздно здесь делаешь, — спросил я у Игоря.
— Да, — он махнул рукой, — все спать легли, а я не хочу. Послушай, Николаич, ты в «Ночной», что ли?
— Да!
— Тогда займи мне местечко, я подойду через полчасика, как только все стихнет.
— Хорошо.
Ледяхов не обманул. Он присел за мой столик и, вытащив стодолларовую бумажку, попросил официанта принести что-нибудь покрепче и закусить.
— Игорь, ну ты даешь, вас же с Мамой (Рамизом Мамедовым — Прим. авт.) Романцев уже наказывал за такие похождения!
— А ну его, он мне, что, отец?! Захочет выгнать из команды, пусть выгоняет. Только я не хочу быть молчаливой овцой, хочу говорить и делать всё, что хочу. А по-пьяни я могу играть лучше многих трезвенников. Я без денег не останусь, выгонят, отец в Сочи к себе возьмет, буду пивом торговать!
— Эх ты, дурак! Не станешь держать себя в руках, и в сборной совсем играть не будешь.
— А кто знает, кто сейчас в сборной играть будет, когда неизвестно, кто будет главным тренером? Хотя я думаю, ребята своим «Открытым письмом» добьются своего и назначат Бышовца, а не Садырина. Бышовец достоин быть во главе сборной, с ним Федерация поступила по-свински. Хотя, что касается лично меня, Бышовец взял меня на чемпионат Европы в Швецию, но держал всё время на лавке. И, всё же, я на него не в обиде.
— А если Бышовец не станет главным тренером сборной?
— Да знаю я точно, что станет он!
Я не стал разубеждать Ледяхова, хотя тогда уже знал, что вопрос по сборной уже был практически решен в кремлевских кабинетах, и не в пользу Бышовца. Точно так же я знал наверняка, что в ближайшие дни мы (то есть, Бышовец и я) вылетаем в Сеул на переговоры с руководством Корейской Ассоциации Футбола. Я встал, чтобы уйти к себе в номер, а Ледяхов остался ожидать, как оказалось, своего старого сочинского товарища, которого встретил здесь — тот парень играл в Хорватии в команде второго дивизиона за 500 марок в месяц…
Наше пребывание в Хорватии подходило к концу. Утром в день отлета мы отправились на автобусе через заснеженный перевал в Загреб. Там, на перевале, в уютном ресторане с прекрасным видом на хорватские горы Владо Малек, заблаговременно заказавший банкетный зал, уже ждал «Спартак» для угощения мясом свежезажаренного горного козла. Малек отдал мне пакет с толстой пачкой немецких марок (обещанные суточные для команды) для передачи Хаджи. Саша Хаджи тоже, в знак признательности, передал Малеку майку — жалкое подобие игровой спартаковской майки, вдобавок с неаккуратно наклеенной эмблемой «Спартака». Ну, что здесь скажешь? Как говорится, чем богаты, тем и рады…
P. S. Прошел год (а, может, два) с тех пор. Однажды, чисто случайно, я встретил на лестнице «Дома Книги», что на Новом Арбате, Александра Львова. Он куда-то, видимо, спешил, и пот заливал его выразительные глаза. Я окликнул Львова, и он, увидев меня, буквально на несколько секунд остановился, бросив дежурное: «Привет, Володя, как дела»?! «Александр Львович, как там Олег Иванович Романцев? Я не думал, что он такой „тяжелый“ человек». «Володя, это когда было? Он год назад был тяжелым, а теперь вообще „неподъемным“ стал»! Львов смахнул обильный пот с лица и ушел…