Шмаров прилетел в Корею, получил свои подъемные, сыграл несколько матчей за основной состав «Дрэгонз» и «сдулся». Корейцы схватились за голову — что делать? Шмаров оказался по меркам Кореи просто физически слабым футболистом, кроме того, к нему имелись нарекания и по дисциплине: он слабо тренировался и пропускал тренировки. В конце концов, к лету Шмаров сам предложил корейцам вариант своего возвращения в Россию (а точнее в свой родной «Факел», поскольку дорога в «Спартак» ему была закрыта), и исчез из поля зрения корейцев почти на год. По настоятельной просьбе клуба «Дрэгонз» весной следующего года нам пришлось начать переговоры с «Факелом» по возвращению трансфера Шмарова (руководство воронежского клуба также обратилось с просьбой помочь в переговорах с «Дрэгонсом»). Корейцы хотели получить по трансферу не менее 150 тысяч, а Шмаров должен был бы, если он человек честный и порядочный, вернуть хотя бы половину своих подъемных, которые он получил за подписание двухлетнего контракта.
«Совинтерспорт» вел эту волокитную работу, бесконечно уторговывая сумму трансфера, график платежей и текст трансферного контракта между «Факелом» и «Дрэгонсом», согласуя всё с РФС. Работали, конечно, бесплатно, поскольку дело было грязным и непочтенным. Нашу главную задачу мы видели в том, чтобы после всей этой истории у корейцев всё же сохранилось устоявшееся хорошее мнение о русских людях. Единственное, что нам не нравилось, так это то, что корейцы строили свою переговорную позицию, призывая к порядочности самого Шмарова. Они не вспоминали о том, что мы загодя, еще до намерения Шмарова поехать в Корею неоднократно тактично намекали руководству «Дрэгонс» на моральную нечистоплотность футболиста, советовали корейцам в личном контракте Шмарова предусмотреть санкции и штрафы. Но все наши благие пожелания не нашли должного понимания у доверчивых корейцев (а, может, просто корейцы не знали о знаменитом изречении Огарева, что «бессовестность — есть главная черта наших сограждан»).. В конце концов «Факел» смог заплатить только 100 тысяч, и то по частям, а что касалось Шмаровских подъемных, то руководство клуба «Факел» только посмеялось, и президент клуба сообщил мне, что Шмаров якобы все деньги потратил на приобретение своей новой квартиры в Москве. Поначалу президент «Дрэгонс» посчитал, что лучше отказаться от ста тысяч и наказать Шмарова, лишив его через ФИФА пожизненно права выступать в профессиональном футболе. Но «Совинтерспорт» убедил корейцев, что лучше получить хоть какую-то компенсацию и забыть всю историю как страшный сон. С тех пор все корейские клубы ввели практику выплаты подъемных всем без исключения легионерам не сразу, а с разбивкой, согласно графику…
Что касается Кузнецова, то клуб «Дрэгонз» не винил его ни в чем — более того, сменив незадачливого тренера на нового, президент «Дрэгонз» вскоре вызвал к себе Женю и сообщил, что новый тренер предъявляет к составу команды более повышенные требования и, по его мнению, Кузнецов в его команде «не потянет». Женю поблагодарили от имени руководства клуба за его вклад в команду и джентльменское поведение. Жене даже заплатили все деньги до конца года и отдали права на трансфер самому футболисту бесплатно, чтобы он смог беспрепятственно устроить свою футбольную карьеру. Кузнецов тут же вернулся в свою любимую Швецию к жене и детям и с учетом своей хорошей физической формы подписал контракт с клубом высшего дивизиона «Эстер». Олимпийский чемпион Сеула до сих пор благодарен судьбе в лице корейского клуба за благоприятный поворот в коловращении его спортивной жизни.
Пусть читатель извинит меня за вынужденное отступление, но вернемся к делам Скаченко. В начале мая 1997 года я находился в командировке в Сеуле, занимаясь контрактом Олега Елышева из московского «Локомотива» с корейским «LG». В это же время на смотринах в сарычевской «Ильве» находился нападающий Андрей Федьков. В конце концов «Ильва» от него отказалась (будущее Андрея после этого, конечно, оказалось не столь «звездным» как у Гусина, но вполне достойным вхождения в российскую футбольную историю), и Федьков в ожидании самолета на Москву проживал вместе со мной и Олегом Елышевым в сеульской гостинице в одном номере. Неожиданно, в 3 часа ночи по местному времени раздался телефонный звонок.
— Владимир, ну наконец-то мы тебя нашли, — довольным голосом сказал Григорий Михайлович Суркис. — Тут такое дело, что там со Скаченко?
— Нормально. Скорее даже хорошо. А что случилось, — спросил я настороженно спросонья.
— Нам в «Динамо» нужно знать, как он играет. Прошла информация, что он в порядке.
— Это верно, Григорий Михайлович, он в хорошей форме, много забивает, к нему проявляют интерес разные корейские клубы.
— Лобановский спрашивает у меня, может стоит его вызвать в сборную?
— Хотите, вызывайте. Я думаю, корейцы не будут чинить препятствий. Хотя, Григорий Михайлович, «LG» хочет с согласия футболиста, передать его до конца сезона в субаренду «Дрэгонз», где Сергею будут больше платить.
— Да пусть переходит, лишь бы форму не терял.
— Там, форму не потеряешь, уверяю Вас. Там тренер с футболистов три шкуры снимает. Другое дело, сам Сергей заявил в корейской прессе, что у него давно истек срок Договора с Вашим клубом, и скоро он станет свободным агентом, и тогда сам будет сам решать свою судьбу.
— Пусть он говорит, что хочет. Он, видно, забыл, что, уезжая от нас полтора года назад, подписал одну бумагу. Мы ему напомним, если у него память плохая, ты тоже Сергею об этом скажи.
— В том-то и дело, Григорий Михайлович, что я не хотел бы сюда влезать. У «Совинтерспорта» договор с киевским «Динамо», а со Скаченко у нас. По Вашему же требованию, никаких договоров и взаимных обязательств нет. Он знает, что я работаю на Ваши интересы, и не хочет со мной делится своими мыслями и соображениями на будущее.
— Хорошо, мы сами его вразумим. Что еще нового, я слышал, что у Коновалова бесконечные травмы?
— Совершенно верно, но его клуб надеется, что скоро он заиграет как надо. А новость такая, что клуб «LG» хочет выкупить у Вас все права на Скаченко. Как Вы к этому относитесь?
— Пусть предлагают хорошие деньги и забирают. Но сначала посоветуюсь с Лобановским, может он ему будет нужен? Хотя у нас сейчас есть, кому играть…
— Тогда они хотят прислать к Вам в Киев своего представителя для переговоров.
— Пусть приезжают с тобой, мы его встретим. Ты предупреди нас заранее. Лучше, если они не приедут, а просто предложат хорошие деньги, и подпишем бумаги…
Наш разговор затянулся и я, не желая того, окончательно разбудил Елышева и Федькова, которые по очереди ходили в туалет и стучали дверью холодильника…
4 июня 1997 года полномочный представитель «LG», агент ФИФА, господин Чой и я прибыли в Киев с намерением согласовать сумму, необходимую для приобретения у ФК «Динамо» Киев всех прав по трансферу Сергея Скаченко. Григорий Суркис своим указанием предоставил в наше распоряжение клубный «Мерседес» на весь период нашего пребывания в столице Украины и оказал должное внимание корейскому гостю. Григорий Михайлович даже побеспокоился, чтобы г-н Чой не ютился по столичным гостиницам, и предоставил ему клубную виллу, предназначенную для приема высоких гостей. Вилла располагалась на заповедной парковой территории бывшего ЦК Компартии Украины с тройным кольцом охраны. Огромный двухэтажный особняк, в котором мы вдвоем жили с г-ном Чоем, поражал видавшего виды корейца своим шиком. Вышколенная прислуга ловила любые желания иностранного гостя. На завтрак нам подавали столько еды, что Чой искренне полагал, что нам компанию должны составить еще человек 20. Вековой лес, сад, индивидуальный бассейн, тренажерный зал. Вечером, освободившись от многочисленных дел, на виллу приехал лично Суркис, но не для встречи с нами (она была согласована и назначена на утро следующего дня), а просто поплавать в бассейне и позаниматься на тренажерах. В его распоряжении находился личный тренер, и Григорий Михайлович согласно индивидуальному графику тренировок приводил свою фигуру в порядок. Я прогуливался по парку в одиночестве, пока наш гость отдыхал, забрел в зал и застал Суркиса за интенсивной тренировкой. Григорий Михайлович, обтирая полотенцем пот, выполнял указания тренера. Завидев меня, Суркис приветливо улыбнулся, и личный охранник Суркиса наконец прекратил пристально меня рассматривать. «Как отдыхается, Володя»? «Григорий Михайлович, я и не знал, что Вы на дачу приехали»! «Да заскочил вот на часок. Сейчас быстренько в баню, и надо ехать на важную встречу. Как видишь, слежу за своим имиджем. Медведчук рекомендовал, считает, что не имею я право не следить за своим внешним видом. Виктор Владимирович сам постоянно тренируется, и уже сбросил вес. Вот, — Суркис показал на тренера, — порекомендовал мне специалиста». Виктор Медведчук, с которым я согласовывал все детали контракта, являлся в тот момент председателем Социал-Демократической Партии Украины и баллотировался на пост спикера Верховной Рады. Григорий Михайлович был явно в хорошем настроении. Позже я вышел проводить его представительский эскорт.
Утром следующего дня Григорий Михайлович в светло-кремовом костюме встречал нас у себя в офисе на стадионе «Динамо». На предложение корейской стороны доплатить к уже выплаченному полмиллиону за аренду еще 350 тысяч долларов и приобрести все права по трансферу Скаченко Суркис сделал контрпредложение на 1 миллион. Однако Суркис не настаивал на выплате всей суммы наличными. Он готов был рассмотреть и вопрос с поставкой электронного оборудования для стадиона «Динамо», или же автомобилями в зачет указанной суммы. За спиной Григория Михайловича стоял многопрофильный концерн «Славутич» с режимом наибольшего благоприятствования, предоставленным с личной подачи Президента Кравчука, и Суркис был заинтересован в развитии отношений с компанией «LG» по самому широкому спектру вопросов. Поэтому наши переговоры невольно затягивались, ведь г-н Чой был еще известен и тем, что занимался рекламой крупнейших корейских концернов в странах СНГ. В ходе переговоров Суркис формулировал свои предложения очень четко, и намека на двусмысленность в логике его размышлений и высказываний не было никакой.