— Владимир Николаевич, я думал, что Скаченко странствует по миру через корейские связи, а это, оказывается, вы в «Совинтерспорте» способствуете его переходам, и небезуспешно. «Совинтерспорт» нанес убыток нашему клубу на миллион долларов. Кто будет возмещать?!
— Григорий Михайлович, — возмутился я, — мы с Вами вроде бы этот вопрос неоднократно обсуждали, и Вы сами признали в этом деле не столько нашу, сколько Вашу собственную вину. Потом Ваш брат дал мне слово, что, если мы решим вопрос с Коноваловым, то Вы окончательно снимете все претензии по «делу Скаченко».
— Вот как? Я что-то забыл, удивленно и внезапно подобревшим голосом сказал Суркис. — Он точно дал слово? Хорошо, я позвоню ему, а ты набери мне завтра и подумай, что делать.
— А о чем думать-то, Григорий Михайлович?
— Володя, — весело сказал Суркис, — а у кого мне брать деньги? Никто же толком работать не умеет. А у вас в «Совинтерспорте», видно, умеют зарабатывать. Значит, Вам и платить. Позвони завтра, а я пока наведу справки.
На следующий день директор нашей фирмы Михаил Леонидович Никитин срочно выехал к Сергею Викторовичу Чемезову (напомним читателю, что в свое время Чемезов был зам. генерального директора в «Совинтерспорте» и непосредственно курировал нашу фирму). Чемезов тогда лично отвечал за поступление валютной выручки «Совинтерспорта» и подписал все доходные документы с «Динамо» Киев согласно нашему с Киевом договору. Это было в те времена, теперь же Сергей Викторович, личный друг Владимира Владимировича Путина со времен разведки в Германии, генерал ФСБ, стал руководителем международного департамента в Управлении делами Президента РФ, а затем и руководителем «Росвооружения». Сергей Викторович был всегда весьма прост и приятен в общении. Наскоро просмотрев документы (контракт, договор с «Динамо» и перевод Решения ФИФА), Чемезов заключил, что «Совинтерспорт» в деле Скаченко чист и сказал: «Передайте Абрамову, что если все-таки Суркис станет говорить о деньгах, пригласите его ко мне, я для него всегда постараюсь выкроить время. Я думаю, мы с Суркисом поймем друг друга».
В тот же день я позвонил Суркису и спросил, состоялся ли у него разговор с братом. Видимо, я позвонил не вовремя, Григорий Михайлович ужинал. Но он все-таки благосклонно сказал: «Ты о чем, Володя? А, насчет звонка брату, я ещё не звонил. Но думаю, ты был вчера прав. Приезжай как-нибудь в Киев, поговорим. А сейчас извини, у меня гости».
Больше мы с Суркисом никогда не общались, и, по правде говоря, я не ищу с ним встреч. Но вымпел, подаренный мне Суркисом в ВИП-зале аэропорта «Шереметьево» в том далеком 1996 году, висит у меня на видном месте в домашнем кабинете. Это вымпел киевского «Динамо» с остроумной надписью, сделанной лично Суркисом: «Уважаемому Владимиру Николаевичу, новоиспеченному, но, полагаю, со временем можно будет определить как другу, проверенному в совместных проектах. 16.08.1996.». Этот подарок напоминает мне о совместной работе с Григорием Михайловичем, человеком, в общем-то, хорошем. Кроме того, и умном бизнесмене. В конце концов, помните прекрасные слова: «Вы настолько велики, Цезарь, что быть Вашим другом или врагом одинаково почетно».
А вот общение со Скаченко мы плодотворно продолжали, в первую очередь благодаря чудаковатости главного тренера ФК «Метц», по прихоти которого президент клуба был вынужден распродать всех иностранных нападающих. Сначала в Англию, в «Фулхэм» отправился друг Сергея Луи Саа, с которым чета Скаченко ездила встречать 2000-й год на Карибы, на родину Саа. Затем продали в «Андерлехт» югослава Ненада Йестровича. Наконец, пришла очередь самого Сергея. У «Метца» всегда были самые добрые отношения со швейцарским «Ксамаксом», а зимой 2001 года «Ксамакс» играл в переходном турнире и мог вылететь из высшей лиги. Вот и отправился Скаченко в город Невшатель. Сергей отыграл 9 игр, забил 8 голов и был особо отмечен президентом клуба за лучшие в лиге показатели и помощь в спасении клуба. Подарок был воистину царский — коробка шоколадных конфет… Я не ошибся, именно коробкой конфет и добрыми словами благодарности (один к одному как в фильме «Ко мне, Мухтар»: «А что собаке с премии купишь? Так, 300 грамм конфет „Старт“, ну и на словах по-доброму»…). Сергей тут же был возвращен в основной состав «Метца», но тут случилась очередная незадача. «Метц» забыл вовремя заплатить налоги с заработной платы Скаченко за 2 года. Поскольку сумма была слишком велика, налоги составляли кругленькую сумму. Тут в голову Президента «Метца» пришла в голову блестящая мысль: «коль скоро Сергей играл в Швейцарии, то, сам Бог велел срочно продать его ещё на полгода (в этом случае налоги не надо будет вообще платить). Поэтому ФК „Метц“ обратился к „Совинтерспорту“ с просьбой срочно, за практически бесплатный арендный трансфер продать Скаченко на полгода в „Санфречче Хиросима“» (благодаря «Соовинтерспорту» Сергей получил по личному контракту 40 тысяч в месяц плюс подъемные). Находясь во Франции, Сергей мог только мечтать о таком личном контракте, какой получил в Японии, а нам тем более приятно, что мы не остались в стороне от очередных коловращений Серегиной жизни…
К вопросу о престиже Российского футбола…
«Нет, я не Байрон, я другой
Ещё неведомый избранник.
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой!»
«— Мальчик, а ты в каком клубе хочешь играть?
— Я? За границей!..»
…Вот уже более 10 лет «Совинтерспорт» безуспешно пытается получить хоть какой-либо ответ (на свои, исчисляемые уже сотнями факсы и телексы) из Национального Олимпийского Комитета Ирака по вопросу продолжения общего сотрудничества и погашения их многолетней задолженности перед нами. И вдруг, в конце ноября 2001 года корреспондент «Спорт-Экспресса» Алексей Поляков сообщает в своей газете, что Президент ОКР Леонид Тягачев подписал, находясь в Багдаде, Соглашение о сотрудничестве между ОКР и НОК Ирака, по которому Россия должна командировать в Ирак футбольного тренера для работы с национальной сборной. Кроме того, по этому соглашению Россия будет участвовать в строительстве ряда спортсооружений, включая новый центральный стадион на 100 тысяч зрителей. Примерная стоимость проекта — 200 миллионов долларов… Отойдя от шока, мы позвонили Генеральному секретарю РФС Радионову и, к счастью, застали его на месте.
— Ну, и в чем, собственно проблема, ребята? — спросил Владимир Вениаминович. — Желают иракцы пригласить нашего тренера, значит, направим.
— Дело в том, Владимир Вениаминович, — ответил Никитин, наш директор, — что НОК Ирака — крупный и давний должник «Совинтерспорта». Они нам только за услуги семерых российских футбольных тренеров должны больше 100 тысяч долларов!
— Это за каких же, — оживился Радионов.
— Ну, например, за Морозова Юрия Андреевича. За Игнатьева Бориса Петровича и т. д…
— Так это когда было-то? Ровно десять лет назад!
— А какая разница, что год, что 10 лет? — парировал Никитин. — По этим контрактам срока давности нет. Поэтому иракцев надо сначала заставить заплатить, а потом уже подписывать новые соглашения о сотрудничестве. Между прочим, НОК Ирака должен «итого» более 300 тысяч долларов «Совинтерспорту». Более того, по получении этих денег мы должны будем отдать чуть менее половины Госкомспорту России. Я думаю, им эти деньги тоже не помешают, так?!
— Интересно, Михаил, что же выходит, что и Морозов, и Игнатьев до сих пор свои деньги по Ираку не получили? — мягко спросил Радионов.
— К сожалению, Владимир Вениаминович, от нас они получили всё причитающееся, да ещё дополнительно от ООН соответствующую компенсацию. А вот «Совинтерспорт» от НОК Ирака не получил ничего. Они, прикрываясь «военным форс-мажором», отказались нам платить, во-о-бще!
— А почему же «к сожалению», Михаил Леонидович, — смеется Радионов.
— А потому что за тренеров РФС всегда горой, а вот за наш «Совинтерспорт» вступиться не хочет.
— Это точно, Вам сейчас может помочь только Тягачев, да он подготовкой к Олимпиаде занят. Не попасть к нему, если только лично через Путина.
Никитин положил трубку и задумался. «Михаил Леонидович, — обратился к Никитину Михаил Сахаров, — а что тут долго думать? Давайте напишем соответствующую бумагу на имя Сергея Викторовича Чемезова. А ещё лучше будет, если Вы ему позвоните по телефону и расскажете всё как есть. У Вас ведь с Чемезовым ещё со времен его пребывания в руководстве „Совинтерспорта“ и кураторства нашей фирмы сохранились хорошие отношения. А сейчас он „рулит“ в „Рособоронэкспорте“. У них всё с Ираком „вась-вась“. А, учитывая, что Чемезов — личный друг Путина, он к нему наверняка на день рождения приедет, как и Тягачев. Там Чемезов с Тягачевым всё и решит»! «Мысль хорошая, — замялся Никитин, — только сырая. Нужно всё, как говорится „степ-бай-степ“, а не через голову. Вот, я сейчас пойду к Галаеву, попрошу, чтоб он съездил к Васину (зампред ОКР — прим. авт.). А Васин пускай согласует встречу с Тягачевым». «Михаил Леонидович, пока Вы так все будете согласовывать, пройдет ещё один добрый десяток лет, — воскликнул Александр Зуев. — Если бы Вам нужно было с Чемезовым по личному вопросу переговорить, Вы бы уже давно у него были. С этим у Вас проблем нет, берету трубку и звоните. А когда интересы Организации, то спешить некуда»! «Ну, началось», — вскричал Никитин и поспешно вышел в коридор…
А ведь как было всё здорово тогда, десяток лет назад! Прилетел Никитин в Багдад в марте 1990 года, по вопросу погашения иракцами очередной задолженности перед «Совинтерспортом». Сидит, не спеша, пьёт кофе с генеральным секретарем НОК и его заместителем (благо, что иракцы в кофе толк знают). Вдруг шум, гам, в зал приемов врывается полтора десятка здоровенных верзил, вооруженных до зубов. «Это значит, что сейчас сюда САМ приедет», — шепчет Никитину генсек. Точно, заходит Удэй, младший сын Саддама Хуссейна, и по совместительству Президент НОК Ирака. Высокий, статный. Если бы ещё повесил на себя пистолеты — ну вылитый Абдулла из «Белого солнца пустыни»! Спрашивает, где русский «Мудир» (то есть, «Главный»). Михаил Леонидович тут же привстал со стула.