Грешно было «Совинтерспорту» в середине 90-х не попытаться «зацепиться» за этот момент в раскрутке игроков армейского клуба, чье имя перестало быть «пустым» и стронулось с отметки «зеро» в европейской табели о рангах. Первой ласточкой тархановских распродаж стал «совинтерспортовский» контракт с корейским «Юконгом» (который тогда возглавлял В. К. Непомнящий) на аренду «барселонского голеадора» Дмитрия Карсакова. Вслед за ним проторенной тропой пошел и Кирилл Вараксин — нападающий ЦСКА, так и не сумевший тогда закрепиться в основном составе у Тарханова. Быстрая удача с продажей армейских футболистов на южнокорейском рынке открывала для нашей внешнеторговой организации большие перспективы для сотрудничества с ЦСКА. Тогда, в 1996 году, профессиональные корейские клубы все как один были готовы приобретать российских футболистов, даже если бы и пришлось платить миллион долларов по трансфертам.
Всегда вспоминаю с улыбкой свою поездку в Южную Корею с двумя известными футболистами ЦСКА — полузащитником Денисом Машкариным и нападающим Володей Лебедем. Клуб «Поханг Атоме» готов был заплатить за эту связку очень хорошие по тем временам деньги — сумма возможного трансферта превышала «знаковую» отметку в 1 млн долларов. Почему же вспоминаю с улыбкой? То ли просто было тогда весело, то ли нежаркая, но солнечная сеульская погода тому причиной, да и ребята были веселые, словоохотливые и начитанные. Наши с ними приключения начались еще в Москве. Денис Машкарин приехал ко мне в «Совинтерспорт» в сопровождении своей жены. Мы стали поспешно загружать вещи в машину остановленного нами частника-кавказца, и первой в салон села жена Дениса. Мы захлопнули багажник, но вдруг водитель ударил по газам, и машина сорвалась с места, оставив незадачливых путешественников (т. е. меня и Дениса) с носом. Слава Богу, в 100 метрах от места нашей посадки на перекрестке загорелся красный свет, и Денис, ощутивший весь ужас ситуации, сделал мощный рывок, успел открыть дверцу машины и помешать негодяю завладеть женой и вещами Дениса. Как говорил в свое время Глеб Жеглов Володе Шарапову: «Молодец, хорошо бегаешь. Тебе еще бы маленько внимания, цены бы тебе не было!». Кавказец тогда сделал недоуменное лицо, сославшись на то, что был абсолютно уверен, что в машину сели все. В общем, пришлось нам ловить другую машину до Шереметьева. В аэропорту нас уже ждал Володя Лебедь, которого провожали его закадычные друзья и соседи по армейской квартире — Влад Радимов и Женя Бушманов. Радимов сразу сказал мне: они с Бушмановым ни на секунду не сомневаются, что Лебедь подпишет контракт в Корее, поскольку Володя «благодаря» щадящим тренировкам Тарханова так располнел, что на его широком лице щеки стали давить на глаза, превращал их в амбразурные щели, точь-в-точь как у корейцев. «А если он еще на восточных сладостях прибавит, то уж точно от корейца никто его не отличит», добавил Бушманов. Конечно, это была шутка, но, как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки. Тарханова больше не вспоминали, а вот про Гершковича почему-то заговорили все разом, обсуждая его предматчевые установки молодежной сборной России. Мы так развеселились, что стоявшие рядом пассажиры стали на нас коситься. Может быть, оттого, что мы так много смеялись, нам в итоге и не повезло…
Точнее, если Лебедя корейские тренеры «отцепили» после первой же двусторонней игры, то с Машкариным они долго не могли определиться. Он явно нравился корейцам, но запрошенная ЦСКА немалая трансфертная сумма заставляла тренеров подходить к вопросу покупки Машкарина максимально трезво. Президент клуба пообещал мне, что окончательное решение тренерский штаб примет после просмотра видеокассеты с матчем «Барселона» — ЦСКА. Счет корейцы знали, знали, что на «Ноу Камп» был забит не какой-то один случайный гол, а целых три. Причем все трудовые. К тому же на 57-й минуте второй, и во многом решающий мяч армейцев провел именно Денис Машкарин. В общем, судя по сухой статистике, главный тренер «Поханг Атоме» надеялся увидеть искрометный, веселый футбол в исполнении армейцев. Но, к моему большому сожалению, после просмотра матча он был явно раздосадован. Тогда мне показалось, что он своими узкими глазами с пожелтевшими белками, точь-в-точь как прокуренные пальцы его левой руки, ничего не смог разглядеть. Я несколько раз вставал с большого кожаного кресла, в надежде пробудить в тренере интерес, и тыкал рукой на экран огромного телевизора, когда с мячом был Денис, но тот только мягко улыбался…
Да, в тот раз нам не повезло, и через три дня мы вернулись из Поханга в Сеул. Но хорошее настроение нас не покидало. Даже тогда, когда выяснилось, что нам придется сидеть без денег в Сеуле целых четыре дня (поскольку на ближайший рейс не было билетов), мы не унывали и весело проводили время в корейском Диснейленде. Чтобы ребята не валяли дурака и были в тренинге, я договорился с Непомнящим, чтобы Лебедь и Машкарин потренировались с его командой. Более того, когда я позвонил Бышовцу (он тогда возглавлял олимпийскую сборную Кореи) и обрисовал ему нашу ситуацию, тот сразу же пригласил нас троих на ужин в гостиницу «Тауэр», где очень радушно принял ребят, вызвал своего переводчика и попросил принять срочные меры через связи Федерации футбола страны, чтобы «пробить» нам места на утренний рейс в Москву. Мы вернулись домой, но это вовсе не означало, что с возвращением Машкарина и Лебедя приключения футболистов ЦСКА тархановского призыва в Стране утренней свежести закончились.
Следующей настала очередь игроков ЦСКА и (ранее) сборной России — защитника Андрея Иванова и нападающего Юры Матвеева. Богатейший клуб Южной Кореи «Самсунг» хотел купить обоих, но поскольку Иванов показался президенту клуба «too smart» (слишком умным), взяли только Матвеева. Юра отыграл в Корее почти три сезона и проявил себя подлинным гренадером в футболе, а по жизни «настоящим полковником». Хотя бы вот почему. Однажды, 7 ноября 1997 года, я находился в очередной командировке в Сеуле и был приглашен в гости к Сарычевым, квартира которых находилась тогда на знаменитой сеульской улице Итэвон. Знаменита она была не только своими магазинами и ресторанами, но также жестокими ночными потасовками между подвыпившими американскими десантниками, крупная база которых располагалась неподалеку, и местными забияками, мечтавшими на практике отработать свои знания восточных единоборств. Юра Матвеев с женой Ириной узнали, что я сижу у Сарычевых, и решили к нам присоединиться, чтобы встретить вместе праздник Великого Октября. После возлияния Юра, естественно, отказался садиться за руль (тем более, что езда предстояла по крутым, узким и холмистым улочкам центрального Сеула), и машину вела Ирина. Как и предполагал Юра, нам не удалось легко справиться со всеми препятствиями, и Ирина, проезжая по узкой улочке мимо одного из баров, прижала боком машины к стене сразу двух крепких американских солдат. Янки так заорали (то ли от боли, толи от страха), что на их голос из бара сразу выскочили еще человек 10 их сослуживцев. Ира дала по тормозам и первой вышла из машины, умоляя Юру не высовываться. Завидев хрупкую, стройную белую женщину, американцы тут же сменили гнев на милость и готовы были отпустить нас с миром. Но тут из машины вышел покачивающийся Юра и сказал: «Ну?!.» Бравые янки тут же обступили его со всех сторон и начали по-английски выкрикивать в его адрес всякие гадости. Я тоже вышел из машины и прокричал им по-английски: «Ребята, мы ваши друзья». На что один из бойцов, дыша на меня перегаром, ответил: «Какие к черту друзья?! Вы чуть не раздавили моих корешей, а вон тому (он показал на солдата, корчившегося у стены от боли) ногу напрочь отдавили». Солдаты продолжали выкрикивать оскорбления в Юрин адрес, и я крикнул Матвееву: «Не обращай внимания, они пьяные!» — «Не бойся, Николаич, я все равно не понимаю, что они там орут». — «Быстро садись в машину, ты такой же пьяный, как они», — умоляла его Ира. Но Юра был непреклонен: «Я жду!» — «Чего?» — хором прокричали мы с Ирой. «Я жду, когда хоть кто-то из этой оравы попытается меня тронуть. Вот этих троих, — он показал на стоявших ближе американцев, — я убью сразу, а с остальными — посмотрим». Десантники не поняли, что сказал Матвеев, но по его уравновешенному тону поняли, что их совсем не боятся. «ОК., let’s до», — скомандовал тот, что был постарше, с бычьей шеей. Американцы, развернувшись, побрели обратно в бар, а тот, у кого ныла нога, трусливо ударил своим кованым ботинком по машине, разбив задний фонарь. «Да черт с ней, — сказал Юра, спокойно садясь на заднее сиденье, — все равно машина не моя, а тренерская». — «Что ж, нам сейчас повезло», — сказал я. Юра ответил: «Нет, это им повезло».
Матвеев никогда не был настоящим русским гусаром на корейской земле. Вот уж кто был настоящим гусаром и дядькой-наставником Дениса Лактионова (молодого талантливого нападающего, выступавшего за тот же «Самсунг»), обучавшим того всем «гусарским доблестям», так это Сергей Бурдин (кстати, тоже когда-то игравший в ЦСКА, но по-настоящему раскрывшийся в новороссийском «Черноморце»). Под руководством Валерия Непомнящего Бурдин в первый год своего пребывания в «Юконге» подтвердил, что является умелым нападающим, став с 22 голами лучшим бомбардиром сезона и получив «Золотую бутсу». Перед тем как в январе 96-го «Юконг» подписал контракт с «Черноморцем» на двухлетнюю аренду Бурдина, летом 95-го Валерий Кузьмич лично прилетел в Москву на три дня, чтобы посмотреть его в деле. «Черноморец» играл против ЦСКА на московском стадионе «Динамо», армейцы победили со счетом 3:0. Помню, на трибуне мы сидели втроем — Валерий Кузьмич, Евгений Серафимович Ловчев и я. На вопрос Ловчева, как Непомнящему нравится игра, Валерий Кузьмич, пытаясь скрыть свое смущение, не мог не выразить удивление даже не столько слабой игрой «Черноморца», сколько слабой, малоподвижной игрой ЦСКА. Ловчев спросил Непомнящего, какой был бы счет, играй корейский «Юконг» против ЦСКА. «Какой был бы счет — не знаю, но то, что мои ребята не дали бы армейцам толком зацепиться за мяч, это точно», — ответил Валерий Кузьмич.