ина в вельветовых брюках, высоко поднятый воротник распахнутой черной куртки закрывал лицо. — Нет, не Джеймс Бонд, — отметил я про себя, — ростом не вышел. Походка уверенного в себе толстосума всей своей вальяжностью, желание подчеркнуть превосходство над окружающими, была явно скопирована у персонажа Челентано из фильма «Блеф». «Вот что значат большие деньги», — подумал я. Но надменный незнакомец, перед тем как раствориться в неоновом свете, вдруг повернул голову, и его стеклянные глаза бросили безразличный взгляд в мою сторону. «Какой же это Челентано! — разозлился я сам на себя, — это же просто Жора»! Впрочем, быстро поправился. Это он БЫЛ Жора почти весь октябрь после 1:7 от Португалии. Эму бы эту походку, да на Евро-2004! Какой был бы типаж! Но всё было наоборот. По результатам чемпионата Европы Георгия Ярцева заподозрили в лжепатиротизме, за что Георгий Александрович лишил критиканов квоты на представительство в сборной. Хорошо, что Ткаченко, в отличие от Гинера воздержался от высказываний своих мыслей вслух, даже на правах личного друга Ярцева, а то бы попал в тренерский список проскрипций наряду с языкастыми журналистами. А теперь в ноябре, после шумной победы со счетом 4:0 над «никакими» эстонцами Ярцев стал прежним Георгием Александровичем. А что до походки и мимики его пластичного лица, так об этом давно уже рассказал и показал Игорь Ильинский в чеховском «Хамелеоне».
Это раньше были патриоты, а сейчас в них только играют. Причем играют за большие деньги. Выиграл — надул щеки, проиграл — сдувай. Для российских команд «СЛАБЫХ СОПЕРНИКОВ НЕ ОСТАЛОСЬ», а, стало быть, неважно, у кого выиграл, главное — три очка! А, коли так, Жора, надувай щеки, пришла твоя очередь ходить в патриотах, по крайней мере до следующей весны!..
Убить пересмешника
…Утром у себя в офисе Анатолий Коршунов был почему-то не в духе. Вроде всё было как всегда: шутил, прилюдно пытался едко острить, улыбался, но что-то было не так. Одет был, как всегда, дорого и со вкусом, подтянут, седые волосы идеально причесаны, выбрит, а на лице ещё ласкался загар белого солнца Лазурного берега Франции. В общем, орёл, да и только, с легкой поправкой на возраст.
— Анатолий Александрович, — обратился я к неизменному председателю Совета Директоров «Совинтерспорта», — какой-то вы сегодня не такой, словно вас кто-то обидел!
— Меня? — смущенно улыбнулся когда-то грозный нападающий московских «Спартака» и «Динамо». Коршунов по-отцовски снисходительно взял меня за плечо, и мы вместе прошли из секретариата в наш кабинет. — Меня-то, Володя, никто не обижал. Хотя, — Коршунов философски задумался, одного моего друга обидел другой мой друг, а я, получается, оказался крайним. Как любил говорить наш незабвенный Николай Петрович Старостин в подобной ситуации, «Обосрался наш кондитер, подгорели пироги»! И хочется над этим посмеяться, да не получается.
— Давно вас знаю, Анатолий Александрович, но мне всегда казалось, что нет такой темы, над которой вы не могли бы посмеяться, да ещё и с присущим вам сарказмом.
Коршунов удивленно поднял брови и, запустив руки в идеально отглаженные брюки, принял позу беззаботного щеголя.
— Миша, послушай, — Анатолий Александрович обратился к директору нашей фирмы Никитину, как бы приглашая того быть свидетелем нашего разговора. Михаил Леонидович, сидя за столом, деловито выключил настольную лампу и отложил в сторону недочитанный номер «МК». — Неделю назад звонит мне вечером мой добрый друг Маслак…
— Вы имеете в виду Владимира Никитовича Маслаченко, — мгновенно съязвил Александр Калягин, подобно мелкой щуке в реке, которая не дает карасю дремать.
— Именно так, Александр! Сейчас ты попал в точку, одним словом, «Очко»! — в своем духе парировал Коршунов слова будущего футбольного агента РФС с лицензией за номером 021. — В общем, звонит мне Маслаченко и говорит: «Толя, помоги, на днях лечу в Мадрид комментировать матч „Реала“ против киевлян, хочу перед игрой взять интервью у Лобановского». Ну, говорю, и бери! А он мне: «Ты дурака не валяй, знаешь, что он журналистов не жалует»! Я ему отвечаю: «Но ты-то не журналист, а вратарь»! Маслак не унимается: «Ладно, хватит шутить, помоги договориться с Лобаном, чтобы он дал мне интервью перед матчем, позвони ему в Киев». Хорошо, говорю. Звоню Валерке и говорю: «Слушай, прошу тебя, дай интервью Маслаку для НТВ»! Лобановский, особо не выпендриваясь, пообещал, что всё сделает. Ну, я перезвонил Маслаку и сказал. Что всё окей. Тут мне сегодня утром звонит Володя, злой как чёрт. Я говорю ему, да объясни толком, что случилось. Маслаченко стал объяснять, что, как было условлено, он подошел перед игрой к Лобановскому, тот очень любезно начал плести в микрофон всякую футбольную ерунду, словно перед ним какой-нибудь сопливый пацан-журналист. Ну, Маслаченко и говорит Лобановскому: «Вы мне, пожалуйста, без лишней воды ответьте поконкретнее, как предполагаете играть, какие проблемы в команде, мы же с вами профессионалы»! А Лобановский посмотрел на него, ну, ты, Миша, знаешь, как он это умеет делать, и нагло в лицо бросил: «Ах, ты профессионал?! Ну, тогда пошел на х..»! Главное, всё это грубо и на ты… В общем, обиделся на меня Маслак и даже трубку бросил. Во как! — Тут глаза у Коршунова заблестели, и на лице заиграла веселая улыбка.
— А вы-то, Анатолий Александрович, здесь причем? — удивился Никитин.
— Миша, я должен был это предвидеть. Я старый друг Лобановского, я знаю, как он заводится, когда кто-то бахвальствует перед ним своим профессионализмом в футболе.
— А разве он не прав? — удивился я. — Я, например, десять лет работал бухгалтером и был профессионалом своего дела. Но вот уже скоро десять лет, как я работаю в другом бизнесе. Разве я себя смею называть бухгалтером, я уже мало что умею и помню? А Маслаченко почти 40 лет не играет и больше 20 лет никого не тренирует, какой он профессионал? Журналист он хороший, но не более того!
— Ладно, Володя, — махнул на меня рукой Анатолий Коршунов, — Маслака уже не переделаешь, он давно уже плохо видит и ни черта не слышит, но от этого ещё сильнее утверждается в своей мысли, что он теперь настоящий футбольный профессионал.
Михаил Сахаров, старший эксперт нашей фирмы и постоянный абонент канала «НТВ-Плюс», прекрасно копируя манеру Владимира Никитовича, произнес: «А кто не понял, что произошло, я, как профессионал, вам, дорогие мои мальчишки, быстренько всё объясню, и поехали дальше»… Между нами Сахаров комментатора Маслаченко всегда называл Гашкиным, и вот почему. В начале 90-х Маслаченко комментировал по одному из дециметровых каналов матч с участием своего любимого «Спартака». В том матче блистал и отметился хет-триком Игорь Ледяхов, что нашло своё отражение на огромном табло «Лужников». Владимир Никитович же, исполняя волю рекламодателей, постоянно зачитывал тексты рекламы каких-то бассейнов, горнолыжного инвентаря и т. д., за игрой толком не следил, занимался словоблудством, но — самое смешное — все голы, забитые Ледяховым, приписывал почему-то молодому тогда полузащитнику Гашкину, только что перешедшему в «Спартак» из «Черноморца», которого в момент взятия ворот и на поле-то не было!!! Конечно, не ошибается только тот, кто ничего не делает, но трижды встать на одни и те же грабли — это рекорд, достойный Книги Гиннесса. «А знаете, ребята, чем отличаются шахматы от футбола? В шахматы играют все, но комментировать игры гроссмейстеров не решается никто. А вот в большой футбол мало кто играет, даже Вася Уткин, а вот комментировать и понимать могут все. Поэтому, играйте в футбол!», — заключил Сахаров. Засмеялись все, кроме Коршунова.
— Анатолий Александрович, вы ведь были не только известным футболистом, но и как тренер с молодежными сборными СССР работали. Вы сами-то как относитесь к вопросу о профессионализме в футболе?
— Володя, — заулыбался Коршунов, — ну, какой я профессионал сейчас? Да, работал тренером, и в сборной. И в «Спартаке», но в основном с молодежью. Всё это было, и было давно. Тогда вообще всё было по-другому. Помню, поехали мы со сборной перед чемпионатом Европы в 1980 году в турне по Югославии, получили суточные. А тут нам сообщают, что за победу над югами дополнительно по 30 долларов каждому футболисту дадут. Николаев, наш главный, говорит мне как своему помощнику: «Толя, сообщи ребятам об этом». Вечером, после тренировки объявляю, мол, если завтра победите, то каждому по 30 баксов. Хохлы тут же разбежались по своим комнатам, начали прикидывать, что можно будет купить. За дисциплиной и следить не надо было — все вовремя уснули, вовремя проснулись, а днем разорвали югов в пух и прах.
— А почему хохлы? Русских, что, в сборной не было? — удивился я.
— Ты ещё спроси за москвичей, — усмехнулся Коршунов, — да, техника у наших всегда было хорошей. Но Николаев брал в сборную только хохлов, они по молодости были мощнее, быстрее и злее. Не все, конечно, были с Украины, было ещё пару человек с Кавказа. А русских, особенно москвичей, Николаев называл «сахарными». Меня и Старостин, и Бесков просили, чтобы в сборную взяли ребят из Москвы, но Николаев был непреклонен. Он просто в них не верил, считал, что в самый ответственный момент «сахарные» начнут таять. И ведь Николаев оказался прав — в 1980 г. мы стали чемпионами Европы среди молодежи!
Калягин опять перебил Коршунова:
— Анатолий Александрович, но, согласитесь, что и сейчас, в 90х Россия так и не избавилась от влияния футбольной Украины: Онопко, Юран, Канчельскис, Цымбаларь, Никифоров, Щербаков — всё это за уши притянуто к России. Интересно, когда же мы, наконец, увидим в сборной на первых ролях представителей именно российской футбольной школы, москвичей, петербуржцев, ростовчан?!..
Пожалуй, только Чемпионат Европы 2004 г. в Португалии окончательно очистил Россию от украинской футбольной школы. Я, как и большинство наших, приобрел тогда «Фанбук», маленький буклет с подробной статистикой, подготовленной УЕФА к чемпионату. В разделе «Россия» было отмечено, что самыми знаменитыми россиянами с точки зрения УЕФА являются… Олег Блохин и Виктор Онопко!