– Да, это я, – подтвердила она, – а кто спрашивал? – Она явно испуганно смотрела на Маренн, было заметно, что ее форма произвела на женщину впечатление. – Мой муж погиб при бомбежке, он был в фольксштурме, – говорила она растерянно, нервно теребя рукав на платье. – У меня есть все документы. Наш сын на фронте…
– Вильгельмина, ты меня не узнаешь? – фрау Кнобель выступила вперед, глаза ее блестели от слез. – Это я, Гертруда. Мы столько с тобой не виделись!
– Гертруда! – Женщина всплеснула руками. – О, мой бог, сколько лет прошло! Где ты теперь? Как ты живешь?
Она бросилась к подруге, чтобы обнять ее.
– У нас нет времени, фрау Кнобель, – Маренн остановила медсестру. – Я рада, что вы встретили старую подругу, но пообщаться вы сможете позже. Мы выполняем важное поручение.
– Ты служишь… – глаза Вильгельмины широко открылись, она указала Гертруде взглядом на Маренн, – в СС? – произнесла она шепотом.
– Да, я служу, но всего лишь медсестрой в госпитале, – фрау Кнобель поспешила успокоить подругу. – А это доктор, фрау Сэтерлэнд, она главный хирург войск СС. Сейчас нам надо торопиться, – спохватилась она. – Вильгельмина, может быть, ты знаешь, – она посмотрела на подругу с надеждой, – куда подевался ключ от тех ворот, через которые мы ходили на Ванзее, помнишь? – спросила она. – Куда его подевал господин Фляйшер?
– Ключ от старых ворот? – Вильгельмина пожала плечами. – А куда он подевался? Он у меня дома в шкатулке, – сообщила она с удивлением. – А зачем он нужен? Я помню, что последний раз я пользовалась им, чтобы ходить гулять с Гюнтером, когда мы с ним познакомились. – Ее лицо прояснилось. – Мы уже тогда окончили гимназию, и ты уехала к будущему мужу. Мой отец был против нашего брака, я прятала ключ от него и от господина Фляйшера, который все ему рассказывал, ведь он был нашим соседом, и они с отцом дружили. Так он и остался у меня в шкатулке. Я берегу, как память о наших свиданиях с Гюнтером, – ее голос дрогнул от слез. – Я ведь вдова, Гюнтер погиб в прошлом году. Он служил в фольксштурме. Их отправили на разбор завалов после бомбежки, а тут снова налет, и он не успел спрятаться, – она смахнула слезинку со щеки. – А наш сын Пауль уже второй год на фронте. Был ранен. После ранения приезжал в отпуск. Сейчас где-то на Одере, в районе Кюстрина, но точно не пишет, чтобы я не волновалась, да и не разрешено ему, я понимаю. Я так за него боюсь, у меня никого нет, кроме него. – Она махнула рукой, отвернулась, но тут же, вспомнив, спохватилась. – Вам нужен ключ, фрау? – она посмотрела на Маренн полными слез глазами. – Я сейчас принесу. Подождите, подождите здесь, – она заторопилась к лестнице. – Надеюсь, что он работает. Да, он должен работать, – приговаривала она, поднимаясь по ступенькам.
– Может быть, лучше на лифте, – подсказала Маренн. – Быстрее.
– Он не работает, фрау, – сообщил ей консьерж. – Сломался неделю назад. А механика во время бомбежки в доме завалило, он тут жил неподалеку. Он сейчас в госпитале. А другого механика пока нет. – Консьерж пожал плечами.
Вдруг за одной из колонн послышалось жалобное мяуканье. Пушистый серый кот вышел из-за колонны и, вздыбив хвост, побежал за хозяйкой.
– Манфред! Негодник! Сколько можно тебя искать!
Фрау Вильгельмина схватила кота за шкирку и быстро поднялась по лестнице.
– Каждый день она его ищет, – объяснил консьерж. – Как дверь откроет мусор выносить, так он сразу прочь из дома. А куда бегает? А никуда – потрется, потрется здесь по этажам и кричит: заберите домой, есть хочу. А утром опять все заново.
– Может, кошка где живет рядом? – предположила фрау Кнобель и взглянула на Маренн. Та только пожала плечами, раздумывая о своем.
– Ему кошка не нужна, – усмехнулся консьерж. – Это он чтоб хозяйку позлить, я так думаю. Чтобы ценила больше. Она же с ним одна, никого больше в доме нет. Вот он и позволяет себе. Я говорю ей: фрау Вильгельмина, заведите собаку, сейчас много бездомных, из разбитых домов, у кого хозяева погибли – сразу присмиреет. Так она его жалеет, – консьерж засмеялся.
– Вот ключ, нашла.
Фрау Вильгельмина поспешно спустилась вниз – кот снова бежал за ней, путаясь в ногах, и все так же мяукал.
– Манфред! Я же заперла дверь! Как ты умудряешься выходить?! – хозяйка всплеснула руками. – Вот ключ, – протянула она Маренн. – Про замок я ничего не знаю, – она пожала плечами. – Может быть, он и проржавел за это время.
– Благодарю вас, мы попробуем открыть, – Маренн взяла ключ. Это был большой ключ крестообразной формы с длинными зубцами. – Идемте, фрау Кнобель, нам надо торопиться, – сказала она медсестре, направляясь к выходу.
– Вильгельмина, дорогая, ты живешь все в той же квартире? Я заеду к тебе в ближайший выходной день!
Фрау Кнобель с нежностью обняла подругу.
– Я так рада, что мы снова встретились!
– Я тоже рада, Гертруда, – взволнованно призналась фрау Барнхейм. – Я буду ждать тебя.
– Я позвоню тебе! – Фрау Кнобель быстро пошла следом за Маренн. На выходе она обернулась. Вильгельмина стояла рядом с консьержем, держа перед собой притихшего кота, и махала рукой, вытирая слезы.
– Сколько же лет мы не виделись! – вздохнула фрау Кнобель. – Как она изменилась, постарела. А я?! Как быстро проходит жизнь! – пожаловалась она.
– Да, уж это верно! – Маренн согласно покачала головой. – Однако прошу вас, фрау Кнобель, садитесь побыстрее в машину, – добавила она строго.
– Да, да, конечно, – медсестра послушно уселась на заднее сиденье, поставив на колени медицинский саквояж.
– Вот ключ. – Маренн показала находку Рауху. – Можно сказать, нам повезло, что он нашелся. А фрау Кнобель встретила старую знакомую. Остается только открыть ворота. Сколько времени? – Маренн посмотрела на часы. – Остается минут семь, не больше.
– Да, негусто, – заметил Раух, включая зажигание. – Ключ в хорошем состоянии, но в каком состоянии замок? Его давно открывали? – спросил он, объезжая клумбы и подъезжая к воротам.
– Фрау Вильгельмина сказала, что открывали давненько, когда она еще только собиралась выходить замуж. – Маренн пожала плечами. – А сейчас у нее уже взрослый сын.
– Ясно, – Раух кивнул. – Боюсь, что с замком придется потрудиться.
Машина остановилась перед воротами. Это были распашные ворота, слегка проржавевшие по краям, облицованные подгнившими деревянными панелями посередине. Раух вышел из машины и, подойдя к воротам, попробовал открыть их. Было заметно, что замок поддается с трудом, – со скрипом провернувшись два раза, на третьем повороте ключ застрял, и Рауху пришлось нажать на него, чтобы он сдвинулся дальше. Наконец, послышался щелчок, Раух вытащил ключ и толкнул ворота рукой. Покачиваясь на проржавевших петлях, они распахнулись.
– Все, поехали. – Раух быстро сел за руль и отдал Маренн ключ. – Закрывать некогда, – усмехнулся он. – Пусть уж жильцы на нас не обижаются.
Машина рванулась вперед – узкая дорога, вымощенная булыжником, резко пошла вниз. Впереди показались заснеженные кусты сирени, обильно растущие на берегу озера Ванзее.
– Если сегодня все закончится удачно, завтра я разрешу вам не приходить в клинику, – Маренн повернулась к фрау Кнобель, передавая ей ключ. – Вы сможете отдохнуть, навестить свою подругу и вернуть ей ключ, который дорог ей как память, – сказала она мягко.
– Я так благодарна вам, фрау Ким, – медсестра смущенно улыбнулась. – Признаться, я не решалась попросить вас об этом.
Машина спустилась к озеру и, повернув направо, поехала вдоль берега. Дорога была пустынной, навстречу никто не попадался. Виллы на побережье казались заброшенными – все ворота плотно заперты, тишина, даже собака не залает. Снег прекратился, небо прояснилось, сквозь серые облака проблескивало солнце. Недалеко от дома фрау Боден остановились на уже знакомом пропускном пункте. Увидев знак имперской службы безопасности на лобовом стекле, дежурный офицер быстро пропустил их. Когда шлагбаум позади опустился и машина въехала на аллею, ведущую к дому фрау фон Боден, все облегченно вздохнули: здесь уже можно было не ждать опасностей.
– Без одной минуты восемь, – удовлетворенно заметил Раух, когда машина затормозила перед украшенным колоннами входом. – Несмотря на все препятствия, мы успели вовремя. Вы пойдете одни? – спросил он Маренн. – Я буду ждать вас здесь?
– Да, оставайся здесь, – кивнула Маренн, выходя из машины. – Долго мы не задержимся. Нас ждут в лаборатории четвертого управления, и материал для анализа туда надо доставить не позднее девяти часов утра. Иначе они нас просто не примут. Идемте, фрау Кнобель, – пригласила она медсестру. – Сегодня мы не будем ждать, пока нас встретят. У нас слишком важное поручение.
– «Шмайсер» оставь здесь или возьмешь с собой? – пошутил Раух. – Вдруг агенты фон Херфа спрятались у фрейляйн Гудрун под кроватью.
– Это было бы возможно, но только не с такой матушкой, как фрау фон Боден, – ответила Маренн с улыбкой. – Ты даже не представляешь, насколько у нее все под контролем.
– Представляю, – ответил тот иронически, – учитывая, как быстро убежал от нее рейхсфюрер. На самом деле не ему, а ей надо было бы возглавить охранные отряды. При ней никто бы не посмел встать со стула без ее разрешения. Даже самый последний унтершарфюрер в управе провинциального городка.
– Вряд ли это бы устроило фюрера. – Маренн с сомнением покачала головой. – Он не любит, когда женщины руководят чем-то. И даже ко мне относится с подозрением, хотя я всего лишь доктор. Что ж, мы постараемся быстро, – заключила она и захлопнула дверь машины. Она первой поднялась по каменным ступеням к входной двери. Фрау Кнобель с чемоданчиком шла за ней.
– Фрау Сэтерлэнд, наконец-то! Мы не спали сегодня всю ночь!
Бывшая супруга Гиммлера встретила их на пороге. Она выглядела встревоженно, лицо осунулось, бледнее обычного.
– Пожалуйста, проходите, – пригласила она, нервно теребя шелковый носовой платок, который держала в руке.
– Что-то случилось, фрау Боден? – спросила Маренн с беспокойством, снимая шинель. – Вас кто-то испугал за это время? Это фрау Кнобель, моя медсестра, – она представила свою спутницу.