– Да, мы знакомы, – кивнула Маргарет. – Здравствуйте. Идите за мной, – она направилась по коридору в комнату дочери.
– Как чувствует себя Гудрун? – спросила Маренн, следуя за хозяйкой.
– Она так же напугана, как и я, – призналась Маргарет. – Мне кажется, ночью кто-то пытался проникнуть к нам в дом. – Она понизила голос. – Гудрун услышала, как на галерее, выходящей к озеру, кто-то старался открыть окно. Это было очень тихо. Но Гудрун такая чуткая, вы же знаете. – Маренн кивнула, соглашаясь. – К тому же она поздно засыпает. Я слушала музыку по радио, концерт Вагнера, когда она прибежала ко мне и сказала, что на галерее кто-то ходит. Я страшно испугалась и даже не стала смотреть, кто там, – сразу нажала кнопку сигнализации, которая вызывает охрану. Оберштурмфюрер и два солдата с ним приехали очень быстро – они дежурят здесь на пропускном пункте.
– Они что-то обнаружили? – спросила Маренн серьезно.
– Все окна на галерее были закрыты. Но снаружи на одной из рам были свежие царапины, – сообщила Маргарет. – Окно действительно хотели открыть, – Маргарет сделала паузу. – Оберштурмфюрер написал об этом докладную. После этого происшествия нам уже было не до сна, – сообщила она со вздохом. – Мы все время прислушивались, нам казалось, что на галерее снова кто-то ходит. Хотя понятно, что сигнализация их спугнула. Кто бы это мог быть, фрау Сэтерлэнд, и что им нужно? – Маргарет внимательно посмотрела на Маренн. – Я понимаю, что рейхсфюреру доложат и он разберется. Но что вы думаете?
– Я думаю, это те люди, которые очень не хотят, чтобы рейхсфюреру стало известно, что с вашей дочерью произошла неприятность, которая может стоить им карьеры, – предположила Маренн. – Я уверена, что они ни в коем случае не покушались ни на жизнь Гудрун, ни тем более на вашу, в их положении даже и подумать о подобном нельзя, тем более что им это не дает никаких преимуществ. Но, вполне возможно, их цель состояла в том, чтобы сделать то, что они и сделали, – напугать Гудрун. Страх спазмирует сосуды, кровь густеет, идет плохо. А зная впечатлительность Гудрун можно предположить, что она и вовсе не пойдет. Тогда забор крови на анализ не состоится, а это именно то, чего они и добиваются. Надо помассировать руку перед тем, как будете брать кровь, – предупредила Маренн фрау Кнобель, – и, возможно, слегка разогреть специальной мазью. Надеюсь, вы помнили мои указания и еще не завтракали? – спросила она фрау Боден.
– Ни в коем случае. Мы сделали все, как вы сказали, фрау Сэтерлэнд, – заверила ее Маргарет и, открыв дверь в комнату дочери, пригласила. – Пожалуйста, проходите. Гудрун, это к тебе.
Маргарет первой вошла в комнату. Маренн и фрау Кнобель последовали за ней. В комнате царил полумрак, только у кровати Гудрун горел ночник. Дочь Гиммлера сидела в кресле перед кроватью, она была полностью одета и причесана. На коленях она держала большого плюшевого зайца и как будто прикрывалась им.
– Гудрун, фрау Ким также считает, что ничего страшного ночью не произошло. Не надо больше об этом думать. Папа во всем разберется.
Щелкнув выключателем, фрау Боден включила верхний свет и, подойдя к окну, подняла шторы.
– Света, как я понимаю, надо побольше, – заметила она. – Гудрун, давай поживее, – поторопила она дочь. – Ты что-то как спишь. Мы с тобой говорили вчера, не надо бояться. Фрау Кнобель прекрасно знает свое дело, она не сделает тебе больно. Я полагаю, расположиться можно вот здесь, – она указала на круглый столик перед окном. Я хотела попросить вас, фрау Ким, – Маргарет повернулась к Маренн. – Могу ли я присутствовать, когда будут брать анализ? Я не помешаю вам?
– Нет, вы нам не помешаете, – ответила Маренн спокойно. – Пожалуйста, я не возражаю. Возможно, Гудрун так будет спокойнее.
– Тогда я сейчас принесу воду, чтобы помыть руки.
Фрау Боден вышла из комнаты.
– Что будем делать, если кровь не пойдет, – негромко спросила фрау Кнобель, раскладывая содержимое чемоданчика на столе. – У меня есть подозрение, что так и будет, – она кивнула на неподвижную Гудрун.
– Тогда придется сделать укол и ждать когда кровь разжижется, – ответила Маренн.
– Позволит ли фрау Боден? – усомнилась медсестра.
– После сегодняшнего ночного происшествия, я думаю, да, – ответила Маренн. – Она также заинтересована, чтобы всех, кто доставляет им беспокойство, наказали, и они бы снова жили спокойно.
– Вот вода, прошу вас.
Фрау Боден снова вошла в комнату. В руках она держала поднос, на котором стояли высокий кувшин с водой, круглый фарфоровый тазик и лежали мыло и сложенные вчетверо полотенца.
– Хорошо. Фрау Кнобель, начинайте подготовку, – Маренн кивнула медсестре. Та послушно раскрыла саквояж. Достала из него белоснежный отглаженный халат, марлевую шапочку и маску. Затем подошла к фрау Боден, взяла мыло и наклонилась, чтобы та полила ей на руки.
– Фрейляйн Гудрун, надо лечь на диван, вот сюда, к окну, – Маренн указала девушке место. – Здесь будет удобно.
Гудрун как будто не слышала ее. Она сидела все так же неподвижно, уставившись взглядом в колени. Маренн и фрау Кнобель переглянулись – было очень похоже на то, что худшие предположения медсестры оправдываются.
– Гудрун! – сердито прикрикнула фрау Боден, и девушка сжалась, как от удара.
– Не стоит. – Маренн остановила мать. – Позвольте мне, – попросила она. – Гудрун, – она подошла к девушке и взяла ее под локоть. – Я тебе обещаю, что все очень быстро закончится и больно совсем не будет, – сказала она ласково. – Фрау Кнобель все быстро и хорошо делает, у нее огромный опыт. Пойдем.
Она настойчиво потянула Гудрун за локоть – та встала. Опустив голову, послушно дошла до дивана. Тем временем фрау Кнобель надела халат и маску, а также перчатки на руки.
– Приляг сюда. – Маренн старалась говорить как можно мягче, чтобы не спугнуть доверие, которое возникло между ней и девушкой. – Позволь, я возьму твою игрушку. – Она аккуратно отобрала зайца. Гудрун отдала его, даже никак не отреагировав. – Под локоть положим подушку, чтобы фрау Кнобель было удобно. – Маренн присела рядом с Гудрун. – Рукав поднимем и закрепим, – она разговаривала с девушкой таким же тоном, как когда-то с Джилл в детстве, когда та капризничала и не хотела засыпать, и это, похоже, действовало. – Фрау Кнобель, вы готовы? – спросила она медсестру.
– Да, фрау Сэтерлэнд.
Медсестра подошла к дивану. Маренн встала, уступая ей место, но не ушла, а встала рядом, внимательно наблюдая за Гудрун. Положив на часть предплечья салфетку, фрау Кнобель аккуратно наложила на нее жгут, так, чтобы петля была направлена вниз, а концы вверх. Ватным тампоном, смоченным в спирте, обработала область локтевого сгиба. Гудрун закрыла глаза, ее длинные, редкие ресницы дрожали. Затем фрау Кнобель начала осторожно ощупывать руку, стараясь найти наиболее наполненную вену. Видя, что у нее не получается это быстро, Маренн поняла, что необходимо участие Гудрун.
– Гудрун, будь добра, сожми пальцы в кулак и разожми, – попросила она. – Сделай так несколько раз.
Гудрун послушно исполнила ее просьбу.
– Да, вот нашла. – Фрау Кнобель с облегчением вздохнула и, потянув кожу локтевого сустава, зафиксировала вену для анализа. Затем, открыв железную коробку, в которой в спирту хранились шприцы, взяла один из них и держала на весу, придерживая канюлю иглы указательным пальцем. Гудрун открыла глаза и, увидев шприц, вдруг задергалась, рука ее задрожала.
– А ну-ка лежи ровно, – прикрикнула на нее мать. Но результат получился прямо противоположный. Гудрун попыталась встать, едва не скинув жгут и не сведя к нулю всю предварительную работу фрау Кнобель.
– Приляг, приляг. – Маренн ласково обняла девушку за плечи и снова уложила ее на диван. – Не надо так бояться. Больно не будет. Я тебе обещаю.
– Я не могу попасть, фрау Сэтерлэнд, – с отчаянием произнесла фрау Кнобель, склонившись над дрожащей рукой Гудрун.
– Подождите минуту. Сейчас попробую я.
Маренн решительно взяла перчатки из саквояжа. Обработав их раствором спирта, надела на руки. Она понимала, что медлить нельзя – состояние Гудрун ухудшалось с каждым мгновением, успокаивать ее бесполезно, дальше будет только хуже, надо действовать. Она взяла из железной коробки другой готовый шприц и, подойдя к девушке, негромко сказала фрау Кнобель:
– Постарайтесь удержать ее руку хотя бы секунд пять-семь.
– Хорошо, фрау Сэтерлэнд.
Медсестра привстала, удерживая Гудрун за плечо и под локоть. Маренн быстро ввела иглу срезом вверх параллельно вене, затем осторожно повернула ее – в шприце появилась первая кровь. Гудрун вскрикнула, дернулась. Однако фрау Кнобель удержала ее – игла дрогнула, но не выскочила. Маренн взглянула на медсестру, от волнения та была такой же бледной, как и Гудрун. Как и опасалась Маренн, кровь шла скупо, но все-таки шла, и это уже было хорошо. С трудом набрав необходимое количество, Маренн быстро сняла жгут, потянув его за конец, затем осторожно извлекла иглу. Фрау Кнобель тут же закрыла место пункции ватным шариком, смоченным в спирте.
– Пожалуйста, согни руку в локте, – попросила Маренн все таким же ровным, спокойным голосом, хотя от напряжения у нее на лбу выступил холодный пот. – Фрау Кнобель наложит повязку.
Всхлипнув, Гудрун повиновалась. Тем временем Маренн взяла из саквояжа приготовленную сухую пробирку и спустила в нее кровь из шприца, наблюдая, чтобы кровь строго стекала по краям пробирки. Потом быстро закрыла пробирку резиновой пробкой и поставила ее в контейнер для транспортировки. «Все – теперь дело сделано», – подумала она и с удивлением обнаружила, что не испытывает радости – только усталость. «Однако пробирку с анализом еще надо довезти до Принц-Альбрехтштрассе, – тут же одернула она себя. – На это у нас час, не больше». Тем временем фрау Кнобель закончила перевязывать Гудрун – девушка уже больше не плакала, она лежала молча на боку, закрыв глаза. Сняв халат и маску, фрау Кнобель положила все это в контейнер для медицинских отходов.