Наскучило сечь полушария ваших мозгов233. Мы вновь в далях, наш полёт вновь вырезает узоры на голубой бумаге неба. Держитесь за руку – вверх, вверх, спешите – догоним
перевоплощения и открытия, к которым пришло то течение русского искусства, где Гончарова. Исступлённо, не покладая рук, готовили мастера смерть последним козням Земли и расцвет ремеслу. Ныне ясно – они победители.
Мой доклад да будет вам путеводителем по выставке Гончаровой. Он не умеет быть чинным, взбалмошен и каскады слов в ваши уши. Но у меня особый взгляд на воспитание детей.
Мой доклад да будет вам путеводителем по выставке Гончаровой. Но вы пришли с улицы, полной криками, всползающими по водосточным трубам на крыши и оттуда харкающими на нас. Вы пришли с улицы, заволочённой ненавистью и грызнёй, подвластной скопищу бездарных мастеров, грязному оплоту, сгрудившемуся вокруг нашей добычи. И прежде чем быть хозяином, я поговорю со стадом гиен. Кинематографическим фирмам я могу предложить занятный сценарий. Его название – «история падшего мужчины». Наш герой – сын экспансивного богача итальянца, который, отчасти желая прославиться, отчасти искренне недовольный существующим строем, переходит в ряды революционеров. Сын следует за отцом, принимает участие в конспиративных собраниях и пропаганде, деятельно готовя бунт. Его сотрудниками была группа молодёжи, в числе которой находилась и Наталия Гончарова. Встал праздник, и ленты крови, словно серпантин, обмотали улицы и дома. Но в разгар восстания наш герой под влиянием шайки тёмных личностей – в которую входили три брата – стоеросовые глупцы, молодой человек, носивший цветные кофты, и т. п.234 – изменяет бунтарям и бежит с новыми знакомыми. Начинаются рестор<ан>ы, грязь, беспросыпное пьянство. Силы уходят, надвигается нищета, наш герой опускается ниже, становясь завсегдатаем ночных кафе и предутренних бульваров. Его общество – слащавые студенты, сюсюкающие, сантиментальные, распустившие слюни, с корсетными лентами взамен галстухов или неотёсанные мужланы, небритые и невоздержанные на язык235. Но кафе – не последняя ступень. Далее окраинные кварталы, притоны, собутыльничанье с отставным военным фармацевтом, который спьяна величается отцом нашего героя236. Первые друзья не раз пытаются возродить падшего, но напрасно. Прогрессивный паралич волочёт в больницу, а там помешательство и отвратительная, бесславная смерть. Простите, что я занял Вас столь грустной историей. Сделал я это потому, что имя падшего мужчины – футуризм.
Футуризм – умер. Переходя из лагеря в лагерь, замусоленный, словно библиотечная книга, он обеднел, стал старческим шамканьем, академической теорией, бесформенной идеологией, как бензинное пятно улетучившийся после заявления Маринетти, что футуризм лишь требование движения, требование существующего, не более как передвижничество. Читая год назад лекцию о футуризме и говоря, что футуризм превзойдён237 – я был оказывается не только поджигателем, но и крысой, перед крушением бегущей с корабля. Сегодня пепел и зеркало океана.
Футуризм умер, и было тоскливо на его похоронах. Под нудные звуки волынок его лжепророков – на деле врагов – повезли заумный гроб на кладбище времени и похоронили без венков и речей.
Служите же [теперь] панихиды и ликуйте те, у кого душа в пятки ушла при его первых делах. И вы, враги футуризма, знайте, что ваша война – с привидением. Мы же не думаем бороться с ним, только говорим во всеуслышание – футуризм мёртв и упразднён. Вы, враги футуризма, не заблуждайтесь насчёт тех слюнтяев и мужланов, что носят его имена. В России футуризм не привился, это маскарад, под масками ваши же друзья.
Лучше оглянитесь, воюя с привидениями, не прозевайте назревание урагана.
Выставка картин Наталии Гончаровой являет один из обликов надвигающегося на вас. Холсты Гончаровой одно из воплощений всёчества, сменившего футуризм.
Футуризм был смесью идеологии с практическими приёмами. Но т. к. техника не более как материал, материал индивидуально изменчивый и изменчивый во времени – то мы возьмём идеологию и идеологию опровергнем. Говорить – данный мастер футурист, ибо он применяет тот или иной приём, неосновательно. Лишь обратившись к источнику техники – а мы утверждаем, что всякая форма возникает за содержанием, вызывается содержанием, а не наоборот – лишь обратившись к идеологии мастерства сознательной или бессознательной, мы можем открыть коренные отличия и недостатки, отравленные родники колодцев, из которых мы, некогда изнурённые путём, чаяли утолить жажду.
Основным соотношением в футуризме было следующее – с одной стороны, выкроенный из слова будущее, он обязался насаждать это будущее и бороться со всеми видами прошлого, с другой – угадывая наступающее настаивал – <к чему оглядываться назад, когда нужно разбить таинственные врата невозможного, время и пространство умерли вчера, мы живём в безусловном»238. Но ведь как только второе положение воплотится – погибнет первое, ему противоречащее, и станет праздным словом борьба с прошлым. Так и случилось, и футуризм сменило всёчество.
Футуризм мало касался мастерства и больше отношений мастерства к жизни. Его технические новшества незначительны и с этой точки зрения футуристы – весьма разношёрстная компания. Но не давая посылок о мастерстве, футуризм предлагал чуждаться школы и возвеличил такое пустое слово, как новизна.
<На обороте предыдущего листа: Мы не одни на поле искусства, много других много рек и окопов, и, как подобает корреспонденту, я раньше чем описывать крепости опишу окрестности>
Облекаясь в рамки хронологии – я делаю это из внимания к вам – и обратившись так к творчеству Гончаровой, мы [тотчас] встречаем периоды, именно доказывающие всёчность её дарования. Работать Наталия Сергеевна начинает в манере импрессионистов – я говорю в манере – и импрессионизм довольно долго владеет ей. Но быть импрессионистом значит преж<де> всего переносить на полотно или бумагу внешние предм<еты> в том соотношении, каки<ми> их встречаешь в данном времени и м<есте>, каковы они в жизни вставлено: писать предмет каким видишь, т. е. жизненную композицию делать композицией [произведения]>.
Речь, разумеется, идёт о соотношении не только ф<ормы>, но и цвета и материала и т. д., импрессионизм <есть> не только красочная ж<ивопись>, но прежде всего реал<изм> чистой воды. <Но> очевидно, что <наблюде>ние жизненное не может <быть> удовлетворительным для плодов творчества, и работа импрессионистская по сам<ой> природе работа, не построенная и потому плохая. А раз т<ак>, то всякий мастер, понимающий и чуткий, должен покинуть импрессионизм во имя иных, более широких задач. Покинула импрессионизм и Гончарова, у которой он с самого начала был сильно ослаблен вниманием к равновесию частей холста, к фактуре и упрощению239. В работах этого периода больше всего Моне и Ван Гога, которых причислить к импрессионистам необходимо.
Преодоление импрессионизма выражается во внимании к композиции и примитивизме. Краски получают выразительность и чистоту. И тут же прорывается любовь к сюжету, который властно заполняет холсты. Это тот период, когда Наталия Сергеевна жила в деревне и монастыре240.
Первоначально действие одиноко – центр внимания один. Но потом сюжет становится многовым, вводится несколько действий разом, как было в работах Раннего Возрождения и в Средние века. При этом сюжет в большинстве скомпонован. Иногда насыщенность бывает удивительной. На выставке под № 72 висит написанная в 1907 году вещь – бабы с граблями241. С правой стороны картины только при внимательном осмотре можно заметить булавочное изображение пахаря двумя штрихами. Это ничтожное пятно, чуть и весьма кстати вводящее (синий) серый цвет в картину, чрезвычайно характерно для Гончаровой, показывая, к<ак> она умеет связывать сюжет с красочным строением картины. Подобный же ещё более очевидный приём повторяется в другой более поздней картине – весна в городе (№ по каталогу 65) 242. У меня, к сожалению, нет диапозитива, чтобы показать вам. Слева картины идёт группа людей. Справа женщина подходит к продавщику цветов – продавщику с жёлтым букетом в руках. Продавщик на фоне тёмной стены. Дама в тёмном, верхняя юбка приподнята, открывая кусок нижней белой. У ног лежит жёлтый цветок. [Построение картины и расположение красок делает правый угол нудным и пустым. Гончарова заставляет женщину приподнять юбку так, что виден белый кусок нижней юбки. Но это мало. Тогда на землю уронен жёлтый цветок, и это маленькое жёлтое пятно спасает картину243.] Подобную великолепную связность красочной композиции с сюжетной можно встретить чрезвычайно редко.
Сюжет завершается в евреях244 и религиозных композициях, пройдя несколько стадий. Но и в более поздних вещах, как «В городе ночью»245, встречаем его.
Форма упрощается, появляется плоскостная трактовка ещё в «Уборке сада» № 244246, завершающаяся в кубизме. Кубизм есть прежде всего – наивысшее упрощение формы, трактуемой исключительно плоскостями в целях наиболее успешной и убедительной композиции. Но для этого не нужно вносить никаких существенных изменений в картину по существу. Достаточно обычно академически или импрессионистски написанную форму свести к плос<кос>тям – получим кубизм. Следовательно, кубизм есть завершение предшествующего хода искусства, отнюдь не новаторство – я подчёркиваю – (футуризм) кубизм – отнюдь не новаторство, господа – область ему подведомственная чрезвычайно узка, и один он никого удовлетворить не может. Гончарова покидает и его, как покидает импрессионизм, превосходя, усваивая интерес к упрощению формы – в этом и сказывается её всёчество. Из влияний отметим Сезанна и Гоген<а> – в духе первого Покос247 и некоторые пейзажи, в духе второго Женщина с обезьяной248. У нас нет оснований говорить, кого из двух Гончарова предпочла. Мимо Гогена она прошла, как впоследствии мимо Матисса, лишь дав несколько вещей, подобных по краскам и строению. Сезанн дал многое для материала, из Сезанна выросла там манера нанесения краски, которая [впоследствии], сочетавшись с линейным построением, привела к лучизму.