ачения. В распоряжении Сталинградгидростроя находились карьеры по добыче камня, щебня и песка в Сталинградской и Ростовской областях, Краснодарском крае, лесозаготовительные организации в Пермской области.
Автомобильный парк стройки насчитывал около 900 единиц транспортных средств (без учёта автотранспорта карьеров и предприятий), был создан внушительный, включающий 300 единиц подвижного состава, парк железнодорожного транспорта, проложено 140 километров внутрипостроечных железных дорог с выходом на магистральные пути сообщения, построено несколько сортировочных станций — «Спартановка», «Сталинградская ГЭС — МПС», «Сталинградская ГЭС — Строительная», «Сухая Мечетка», «Пойменная», «Щебёночная», «Шлюзовая», «Верховая Перемычка» «Арматурная», «Цементная». Оборудованные мощными погрузочно-разгрузочными средствами, они обеспечивали приёмку грузов, поступавших по железным дорогам МПС, и распределение их по объектам строительства.
Было полностью завершено строительство всех баз материально-технического снабжения и всех 22 причалов, 12 из которых были построены на Волге и 10 — на Ахтубе, речной флот стройки насчитывал около 50 единиц плавсредств.
Отдельного внимания заслуживает тот статус, который приобрёл Сталинградгидрострой за минувшие годы, получив, как тогда говорили, «прямую строчку» в бюджете страны. А это означало, что стройка обеспечивалась централизованно, через Госплан и Госснаб СССР, не только материально-техническими ресурсами, но и продовольствием и промышленными товарами народного потребления.
Это обстоятельство имело особенно важное значение для обеспечения нормальной жизнедеятельности города Волжского, жилой фонд которого в течение 1954 года пополнился на рекордные 40 тысяч квадратных метров жилья в домах постоянного типа (для сравнения: жилая площадь кирпичных домов, введённых в строй в следующем, 1955 году, составила значительно меньше — 23 тысячи квадратных метров).
В это же время проектно-конструкторская контора Сталинградгидростроя завершала проектирование промышленной установки по производству керамзита. В скором времени она будет введена в строй, что не только откроет новый этап в строительстве Волжского, но и будет иметь большое значение для всей страны, даст толчок техническому прогрессу в домостроении. Уже к концу 1955 года было освоено производство первых опытных конструкций из нового материала и построено первое здание — первое не только в городе, но и в стране! — из крупных керамзитобетонных блоков (в этом здании размещалось кафе «Молодёжное»). Возведение домов по новой технологии открыло путь к крупнопанельному домостроению и позволило значительно увеличить темпы жилищного строительства. К примеру, только в 1958 году в Волжском, помимо традиционных кирпичных домов, было построено таким способом 30 тысяч квадратных метров жилья.
Как оказалось, разработки проектно-конструкторской конторы Сталинградгидростроя пришлись ко времени: в ноябре 1955 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», означавшее завершение эпохи советского монументального классицизма, на смену которому на долгие годы пришло типовое проектирование с упрощёнными архитектурными решениями. К функциональной типовой архитектуре и индустриальному крупнопанельному домостроению можно относиться по-разному, но одно не подлежит сомнению: переход к новой политике в градостроительстве позволил решить жилищную проблему в СССР, руководство которого намечало к концу 1990-х годов обеспечить каждую семью отдельной квартирой…
Постановление по архитектурным излишествам, конечно же, не означало резкого перелома сложившихся традиций в гражданском строительстве, и многие стилистические особенности, характерные черты архитектуры начала 1950-х годов ещё долгое время воплощались в облике новых зданий и улиц Волжского. Они и сегодня продолжают радовать глаз, сохраняя неповторимое своеобразие безвозвратно ушедшего времени.
Критика «украшательства», «показной» стороны архитектуры, пожалуй, больше всего сказалась на внешнем облике ГЭС, художественный замысел которого — передать потомкам героизм и величие свершений сталинской эпохи — был к концу строительства гидроэлектростанции значительно упрощён: из проекта станции убрали башни, шпили, скульптуры и другие элементы декора. Здесь сказалась и личная неприязнь к И. В. Сталину со стороны Н. С. Хрущёва.
Ветераны строительства ГЭС хорошо знают историю посещения стройки Хрущёвым в июне 1956 года. Описывает её и Л. Конин: «Н. Хрущёв в разговоре с руководителями стройки коснулся архитектурных излишеств, имевших место при проектировании Сталинградского гидроузла. Он сослался на строительство Кременчугской ГЭС, где, в целях экономии, не строят закрытого машинного зала. Медведев, стоявший в свите, открыто сказал: «Это глупость, а не экономия».
Далее примерно такой диалог: Н. Хрущёв: «Кто это сказал?» Ему ответили: «Главный инженер стройки». Н. Хрущёв: «Он не главный инженер, он ретроград»[327].
(В июле С. Р. Медведев покинул стройку, но его переход на другую работу не был связан с визитом Хрущёва — он был предопределён раньше, после того как в апреле 1956 года начальником Сталинградгидростроя был назначен А. П. Александров, которому для решения возложенных на него задач была нужна «своя команда».)
Мы уже не раз останавливались на проблемах, в результате которых сроки строительства Сталинградской ГЭС увеличились практически вдвое: по первоначальному проекту её сдача в эксплуатацию была запланирована на 1956 год, а состоялась на пять лет позже — гидроузел был представлен Государственной комиссии 7 сентября 1961 года.
В 1960 году, перед завершением строительства, А. Я. Кузнецов, сменивший на должности главного инженера Сталинградгидростроя С. Р. Медведева, сделал попытку проанализировать причину такого увеличения сроков завершения работ. По его мнению, «одной из основных причин затяжки строительства Сталинградской ГЭС является то, что выделяемые ежегодные капитальные вложения не соответствовали объёмам работ, которые следовало выполнить по директивному графику и утверждённому проектному заданию. Это привело, в частности, к искусственному удлинению сроков подготовительного периода (в 4 раза против предусмотренного проектом) и общему удлинению сроков строительства.
Строительно-монтажные работы были развёрнуты широким фронтом с 1957 г. За последние три года (1957–1959) Сталинградгидрострой освоил 47,5 процента всех капиталовложений, предусмотренных на весь период строительства».
Остановился А. Я. Кузнецов и на негативных последствиях поздней сдачи ГЭС в эксплуатацию: «Удлинение сроков строительства привело к убыткам от замораживания капитальных вложений: народное хозяйство с большим запозданием получило эффект в виде электроэнергии, вырабатываемой Сталинградской ГЭС. Большие непроизводительные затраты были вызваны также длительной эксплуатацией используемых не на полную мощность производственных предприятий строительства, например, мощных бетонных заводов»[328].
Думается, что Кузнецов упустил несколько довольно важных и принципиальных моментов. Знакомство с историей возведения Сталинградского гидроузла, отличавшегося грандиозными масштабами, приводит к мысли о том, что сроки строительства ГЭС изначально не были достаточно обоснованными, многие принципиальные решения (по финансированию стройки, обеспечению её рабочей силой и материально-техническому снабжению) не были продуманы, принимались спонтанно, «по ходу дела».
К сказанному необходимо добавить, что ко времени образования Сталинградгидростроя основные проектно-изыскательские и исследовательские работы (естественно, и сам проект электростанции) ещё были далеки от завершения. То, что в тот период такой подход практиковался и на сооружении других крупных гидротехнических объектов, сути дела не меняет. Однако следует заметить, что практика эта, влиявшая не лучшим образом на организацию и сроки строительства, ни в коей мере не сказывалась на качестве проектно-изыскательских и строительных работ, которое в советское время оставалось исключительно высоким — гидросооружения строили на века.
Мы рассказывали о том, как вскоре после войны нарком электростанций Д. Г. Жимерин обратил внимание И. В. Сталина на то, что практика планирования строительства крупных гидроэлектростанций по пятилеткам не соответствует тем временным затратам, которые требуются для возведения таких сложных и трудоёмких сооружений — на это надо закладывать 15 лет. Сталин на специальном совещании, посвящённом этому вопросу, в принципе поддержал предложение Жимерина, хотя председатель Госплана СССР Н. А. Вознесенский и обвинил наркома электростанций в том, что он «пытается разрушить стройную систему сталинских пятилеток». Правда, Сталин посчитал, что наиболее подходящий срок для строительства крупных ГЭС — всё же не 15, а 10 лет.
Но при планировании сроков строительства двух крупнейших гидросооружений — Сталинградской и Куйбышевской ГЭС — об этом совещании и мнении Сталина предпочли не вспоминать и, видимо, решив отличиться перед вождём, отвели на сооружение этих объектов по пять лет. Куйбышевскую гидроэлектростанцию начали строить раньше Сталинградской ГЭС и сдали в эксплуатацию в августе 1958 года, в то время как в постановлении Совета министров СССР «О строительстве Куйбышевской гидроэлектростанции на реке Волге» было предписано: «Строительство гидроэлектростанции начать в 1950 году и ввести в действие на полную мощность в 1955 году»[329].
(Интересно, что во многих публикациях, посвящённых истории двух гидроэлектростанций, часто говорится о том, что и Сталинградская, и Куйбышевская ГЭС были построены в рекордно короткое время. Тем самым подчёркивается, что сроки, отводившиеся правительством на возведение таких гигантов энергетики, изначально были нереальными.)