Местная группировка, крышевавшая кафе, тогда Митяю ничего не смогла сделать за то, что он наехал на их точку, и милиция найти его не могла. Казалось бы, дело резонансное, его обсуждали в городе, требовали разобраться, но ничего не выходило.
Та осень вообще выдалась сложной. Дефолт, кризис, всю страну трясло, и даже у братвы были проблемы, которые они хотели решать разборками, как раньше. Крови пролилось много, пусть не как в 93-м, но всё равно немало, и Митяй, пока его не грохнули, тоже приложил к этому руку.
Но несмотря на мрачные мысли, настроение чуть приподнялось. Митяй сейчас — мелкий уличный главарь, кафешка ещё даже не открылась, а парнишка тот — ещё жив, готовится к сессии и бегает по девочкам.
Ну, тут даже другое дело, если подумать. Не просто спасти чью-то жизнь. Если не спасу, это уже будет соучастие в убийстве, ведь у меня есть абсолютно все возможности повлиять именно на это дело.
Я знаю много плохого, что случится в будущем, но именно это дело я смогу исправить в ближайшие дни, и для меня это будет несложно. А если выйдет, то смогу повлиять и на многое другое.
Короче, с Митяем вопрос будет закрыт.
— А почему Петрович? — спросил я у Сеньки.
— Это в честь первого начальника разрешительной системы, у которого мы лицензию получали, — он засмеялся. — Он всё ходил и кровь нам сворачивал…
Давно эту фразу не слышал. Обычно говорят — портил или выпил всё, но тут другая фразочка, очень местная.
— До документов докапывался, до бумаг всех, — перечислял Сенька. — Оружейку всю облазил, искал, до чего докопаться, чуть ли не молотком стены простукивал. Короче, всё ему не так было. Но в конце прошли всё, и вот пистолет так назвали. Чтобы гада этого не забывать.
— Вот оно что. Но Чернов говорил, что это в честь Громова, который фирму основал.
— Не, — он замотал головой. — Тот Владимирыч был.
Хм, ну ладно. Такое впечатление, что у каждого своя версия названия.
Закочнил с этим и другими делами, пообедал с Юлькой, свозил её в больницы, и поехал продолжать работу, ведь у меня была запланирована встреча с Седовым.
По дороге включил радио, там рассказывали новости. Много их к этому дню накопилось. И об официальном вступлении генерала Лебедя на должность губернатора Красноярского края рассказали, и о боях в Абхазии, которые, как я помнил затихнут через несколько дней, и до 2008 будет относительно тихо. И про Индию, ведь она недавно провела первые ядерные испытания, а вслед за ней и Пакистан тоже проверил свою атомную бомбу. И про пока ещё существовавшую Югославию и про резню, которая там ещё не собиралась останавливаться, не забыли. А между делом — про Билла Клинтона и Монику Левински, причём им посвятили больше всего внимания.
Ну и про разборки местные, само собой, рассказали, у нас тоже скучать не приходилось. И про Зиновьева не забыли, и про двойное убийство Кента с Ванькой Зенитным, которое совершил оперуполномоченный Железнодорожного района Рустемов, причём по пьянке. У него был такой бодун с утра, что он даже ничего не отрицал, просто говорил, что ничего не помнит.
И главная новость, которую я ждал долго:
— Как сообщают достоверные источники, — зачитывала ведущая новостей, — тело, обнаруженное накануне на берегу, предположительно, принадлежит Сергею Башмакову, известному в криминальных кругах под прозвищем 'Наум. По версии следствия, он является авторитетом из атамановской преступной группировки. Правоохранительные органы уверены, что причиной расправы мог стать внутренний конфликт среди представителей криминальной среды.
И на этой ноте заиграла весёлая музыка. Всегда удивляли такие резкие переходы по настроению, будто только в 90-е они были. Новость про убийства — следом весёлая музыка. Показывают «Спокойной ночи, малыши» — а через пять минут прямое включение из Чечни, со стрельбой, взрывами и трупами.
Вот и сейчас.
— Розовый фламинго, дитя заката, — пела Алёна Свиридова.
Вот и на месте. Я остановил «марковник» у кафе «Байкал», расположенной прямо в бревенчатом частном доме на одной половине. На другой жили владельцы заведения. Других машин у крыльца не было, место не особо популярное, потому что находилось на отшибе, да и цены здесь высокие, притом, что кормили не так уж и вкусно.
Столы — дешёвый пластик, тарелки вообще картонные, а в буузах, которые я заказал, слишком много лука и слишком толстое тесто. Но я проголодался, хотел поесть, так что с аппетитом их уплетал.
Посетителей нет, по ящику, висящему на стене, показывали ОРТ. Изображение с рябью, но можно различить компьютерные модели Братьев Пилотов. Это передача «Чердачок Фруттис», почти мною забытая. Они приглашали к себе известных гостей, которые травили разные байки…
На окне рядом с цветком сидела рыжая кошка и внимательно смотрела на меня. А на улице со стороны дворы на цепи бродила большая собака и иногда лаяла.
Посмотрел на часы на пейджере, заказал ещё несколько порций, и когда их уже принесла угрюмая официантка, вошли ещё посетители: Глеб и майор Седов.
Второй сразу меня срисовал, по взгляду его вижу это, как глаза пробежались по мне. Теперь могу быть уверен, что он запомнил меня на всю жизнь.
И я его помнил. Старый опер, похожий на обычного работягу, усталый и сморщенный, выглядит на пятьдесят с лишним в свои сорок три. Что ещё? Курит как паровоз, язва желудка, дома живёт старый кот, который спит почти круглые сутки. Знал о нём многое, по-настоящему уважал и был рад, что успел с ним поработать.
— Здорово, Лёха, — Глеб сел рядом и пожал мне руку. — О, уважил, — он с восторгом глянул на пластиковые стаканы пива.
— Всё пьёшь, — Седов уселся рядом с ним и снял клетчатую кепку. — И потом в туалет бегаешь каждые пять минут, ёпрст. О, можно? — он показал на картонные тарелки с едой.
— Налетайте, — я кивнул. — Глеб, ну ты чё, кто так буузы ест?
Глеб протыкал их вилкой, хотя полагалась брать буузу руками, надкусывать, выпивать бульон внутри, и только потом есть. Вот как опер Седов ел, быстро и умело, а пиво он пил ещё быстрее, чем Глеб. Пара минут, и все пластиковые стакашки по 0,5 уже были пустыми.
— Ну, скажу сразу, раз пригласил, — начал я. — С РУБОП мы сработались хорошо, — я глянул на Глеба, и молодой опер кивнул. — А вот с УГРО пока не очень, контактов мало. Но сотрудничать надо.
— И как работает это сотрудничество? — старый мент закурил, разглядывая меня.
— Я не информатор, — сказал я. — Есть частная фирма, которая собирает разные данные на разных людей, не самых приятных, если честно. Иногда находится то, что эти люди скрывают, но с чем могут поработать органы. А иногда у нас находится что-то общее, над чем можно поработать совместно.
— И много знаешь всякого? — он сделал вид, что спрашивает из вежливости, хотя ему явно было интересно.
Но он опер матёрый, хитрить умеет, чтобы выудить нужную ему информацию. Но я буду давать всё дозированно.
— Давай проверим. Слыхал про труп, который выловили из речки?
— Наума? — Седов помотал головой. — Там не моя земля.
— Земля не твоя, а палку за раскрытие взять можно, — я хмыкнул. — У нас много информации, я же говорил. Его застрелили, вот и пусть баллисты отстреляют ствол, который нашли рядом с убитым Зиновьева, и сравнят обе пули. Увидишь много интересного и схожего.
— Так! — он наклонился ко мне. — Откуда знаешь? Кто сказал? Короче, парень, ты или говоришь, или…
— Погоди, — я не отшатнулся и выдержал его взгляд. — Спроси коллег из смежной структуры, — я показал на Глеба, — он подтвердит, что на мне угрозы не работают, и обещания меня закрыть тоже бесполезные, — Глеб при этом кивнул. — Тебе надо усвоить, что я не твой информатор, ну а то, что говорю — это аванс. Срубишь палку, а то и не одну. Я своих друзей не забываю, Глеб подтвердит.
— Артём Сергеич, давай его послушаем, — предложил тот. — Говорю же, не пожалеете.
— Ну, ёклмн, — он потряс головой.
Так вот у кого я научился этому «ёпрст» и «ёклмн» ещё по молодости! Даже в мыслях всегда мелькает. Ну, ментяра, он всё тот же подозрительный тип и упёртый как баран. Зато такие дела раскрывал.
— Скажем так, за опера Зиновьева и барыгу, которого он крышевал, — продолжил я говорить спокойно, — того Мажора, ты про него в курсе, мы взялись не просто так. Ты знаешь, чей сын умер.
— Слыхал, — проговорил Седов.
— Информацию на этот счёт собирали мы, и твоему Кепкину тоже подсказали мы, что Мажор с этим связан, в итоге операция началась как нужно. Зиновьев был повязан с наркобарыгами и поставщиками, он же замочил всех, кто мог на него указать, от Беляша до Мажора, когда запахло жареным. И его прибили… если что, ствол сбросили в воду прямо у пристани там же, где замочили опера.
— Точно? — он смотрел на меня, наморщив кустистые брови.
— Ну, если никто не забрал, то отправь кого-нибудь нырнуть. Найдут у берега.
Тут я не рисковал, отпечатки смыты, и меня самого там никто не видел. Да и вообще, то, что я что-то выбросил или не взял, не значит, что я это не использую.
Я и на золото Ювелира в сейфе, где должны лежать украденные драгоценности, кого-нибудь наведу потом. Вдруг потребуется знакомым ментам помочь срубить пару палок на старых темнухах. Сейф-то же ещё никто не нашёл, даже тело вроде как не опознали до сих пор.
— Но разговор не о нём, — я махнул рукой и взял уже остывшую буузу, — это тебе аванс, говорю же. Сам решай, как им пользоваться.
Конечно, воспользуется, а заодно открытые обстоятельства обеляют Ярика. Впрочем, учитывая, что Поджига взялся за его поиски явно не просто так, а чтобы избавиться от потенциально опасного конкурента, про этого бугра я забывать не буду, продолжу.
Но зато кто-то из братвы задумается, мол, убил Наума мент, а ищут Коршуна. Вдруг решат, что сам Поджига к этому тоже причастен? Тем более, Гошу Чёрного я заставил сомневаться.
— Я такие авансы не принимаю, — тем временем заупрямился Седов.
— А взамен требуется другое, — всё равно сказал я. — Знаешь Дмитрия Кудасова, с Запчастей? Он же Митяй, глава дворовой банды… забыл…