— А Иванов не говорил, как устроена фирма? — ответил я вопросом на вопрос, показывая ему на стул до того, как промышленник сел.
Александров — хитрюга, вращается в таких кругах, где каждое действие и слово имеет значение. Он даже садиться не хочет, потому что я показал ему на место, а не он сел туда сам. Мол, сам решить должен, когда сесть. И руку на себя тянул, но я к этому был готов и не дался. И вопросы будет задавать, чтобы показать, что главный, раз контролирует разговор.
Пробивной он мужик, хочет подмять, но не выйдет. Кабинет-то мой, и я, сидя за столом, чувствую себя в своей тарелке. Сколько я уже народа допросил, кто говорить поначалу не хотел, вот и ещё один пожаловал.
— Иванов не знает, как здесь всё устроено, — нехотя ответил Александров и так же нехотя сел. — Но рекомендовал в данном частном случае. А есть положительный опыт в таких вещах?
— Коньяк или виски? — снова спросил я вместо ответа.
— Мне ещё работать сегодня.
— Поэтому и не предлагаю водку, — вполне себе серьёзным тоном сказал я.
— Логично. Тогда коньяк, не люблю виски.
Я подошёл к столику и налил коньяка в пузатые рюмки. Да и тоже не люблю я виски, если честно, никогда не мог понять, почему он нравится людям. Вот коньяк — другое дело.
— А Иванова знаете по Ленинграду? — продолжал я задавать вопросы, чтобы самому вести разговор в нужную сторону.
— Угу, — он взял рюмку. Отвечать на вопросы, а не задавать их, он явно не любит. — Ходили в одну секцию по дзюдо.
Ну это я знал, поэтому и искал к ним подходы. В какой-то момент секция дзюдо, одна конкретная, станет серьёзным стартом для карьеры. Ну и решением многих проблем для самих участников. Но они этого ещё не знают, зато знаю я.
— У меня особые задачи, — сказал я, садясь на место. — Можно сказать, директор по развитию и особым клиентам. К таким, к которым требуется особый подход.
— Как я?
— Иванов говорил, что есть особая задача, с которой он помочь не может, потому что делу нельзя давать официальный ход. И мне хотелось бы знать, в чём суть.
Александров выпил коньяк умеючи, не как водку, а смакуя, а потом ослабил галстук, что сильно сжал ему шею, как петля. А потом сел, подавшись вперёд, и навалился на стол всем весом, глядя мне в глаза. Но стол даже не скрипнул, сделан на совесть.
— У меня есть сын, двадцать два года, спортсмен, биатлонист.
— Так, — я кивнул. Какие-то намётки уже есть.
— Ездит на чемпионаты, в Европу ездил в прошлом году. Даже предлагают в олимпийскую сборную пойти… конечно, после спонсорской помощи.
— Само собой.
— Вот только поначалу проблема одна нарисовалась.
— Клубы и девочки? — догадался я.
— Именно, — он поднял толстый указательный палец. — Я вырос в ленинградской коммуналке, родители — простые работяги на Кировском заводе, роскоши не видел. А ему давал всё, вот и… избаловал.
— Обычная история, — сказал я. — У богатых родителей — дети-мажоры.
— Да нормальный он у меня пацан вырос, — Александров нахмурился, но стал говорить в более привычной ему манере без напускной вежливости. — Пробивной, не ссыт никого, дерзкий, но умный и компанейский. Но расслабился в Москве своей, связался с компашкой е**натов, у которых только клубы-х***бы на уме. А от старых друзей, хороших таких пацанов, отдалился.
— И сюда ты его привёз?
— Угу. Сюда пригнал, чтобы здесь поработал, людей посмотрел. А то пальцы гнул: здесь провинция, чё здесь делать? Не понимает, дурак, где деньги делаются и кто их делает, будто они где-то на дереве растут. Вот и привёз с собой, чтобы посмотрел, как деньги зарабатываются, чтобы сам заработал. Работает в фирме, в тайгу ездит каждый месяц, комаров кормит, но в***бывает. За ум вроде взялся, девку себе местную нашёл, но…
— Что «но»? — вцепился в него я. Вот начинается и суть.
— Девка якобы сбила кого-то на машине, насмерть, против неё дело открыли, — недовольно сказал он. — И чтобы прокурор это дело прекратил, от Дениса потребовали, чтобы он застрелил одного гада. Стрелять-то он умеет, как снайпер.
Я внимательно смотрел ему в глаза, так пристально, что он отвёл их первым. Ну я слишком много видел такого, чтобы сразу понять — врёт.
— Если бы всё было так просто, Иванов бы помог, — сказал я. — Не сходится что-то, Илья Олегович. Причём здесь прокурор? Погоди! ДТП со смертельным исходом расследует милиция, а не прокуратура. Прокурор по представлению милицейского следака может отказняк слепить, если автотехническая экспертиза покажет, что вины водителя нет… хотя этой экспертизой могут крутить, как нужно. Если прокурор постановление о возбуждении дела подписал, то отмазывают уже иначе, его так просто не отменишь. Не сходится что-то.
— Чё не сходится? — возмутился он. — Всё сходится. Суть в том, чтобы я пришёл его отмазывать к банде покрупнее. А если не пойду, то Денис выстрелит. Так что и так и так им выгодно будет, а мы при любом раскладе в говне!
— Вот если не просто соврать, а смешать враньё с правдой, то всё выглядит убедительнее. Но всё равно не сходится.
Он откинулся на спинку кресла, злобно глядя на меня, как на врага, а потом полез за сигарой. Привычно откусил кончик, достал зажигалку, но взглянул на меня. Я кивнул — кури, мол. А то уверенность он потерял, хотя и не показывает этого. Пусть хоть покурит, а то совсем замкнётся и уйдёт, но мне надо, чтобы остался.
Зажигалка не горела, я достал со шкафа зажигалку в виде пистолета с подставкой, он прикурил ей, уверено держа пистолет за рукоятку.
— Грохнул он уже кого-то? — спросил я спокойно. — И теперь от него требуют убить кого-то ещё, или расскажут обо всём, а парень растерялся, пришёл к бате просит помощи? Потому что загнали его в угол, и он не знает, что делать дальше. Вернее, он понял, что дальше будет хуже, раз повязан кровью. Но убил кого-то серьёзного, раз даже Иванов не может прикрыть.
Александров посмотрел на меня, будто увидел впервые. Потом опустил взгляд.
— Он застрелил мента, — хрипло сказал он, выпуская кольца дыма. — Вчера только узнал, Денис вчера ко мне и пришёл с этим, всё рассказал, потому что конкретно его прижали, а ещё раз он стрелять не хочет. В декабре ещё стрелял, из винтовки, потому что ему сказали, этот мент против его девушки дело завёл. И если не хочет, чтобы её посадили, надо цель хлопнуть.
— Менты дела не заводят, — произнёс я.
— Это нюансы, Коршунов, но парень-то думал иначе. Вернее, не думал или думал другим местом. На самом деле, как я вчера выяснил, так ДТП вообще не было, девка оказалась подставная, его кинула, свинтила уже, парень в жопе, ну а мент тот в гробу, потому что Денис пошёл его и хлопнул, когда тот из казино выходил. Хорошо хоть, что мент тот не подарок был, мягко говоря. Между нами — туда ему и дорога. Но другие менты полгорода тогда перевернули и всё-то ищут стрелка.
— Погоди-ка.
В шкафу у меня лежали газеты с криминальной хроникой, и там должно это быть, но искать долго. И интернета нет под рукой, придётся полагаться на собственную память.
Но что-то было такое, да. Застрелили кого-то из снайперки, кого-то большого, скорее всего, из главка. И раз Александров это сказал, то решился мне довериться. Значит, правильно я себя подал, раз сказал.
— Полковник этот из ОСБ, собственной безопасности ментовской, — нехотя рассказывал Александров. — Богатый был, но денег ему всё было мало. Братва ему взятку дала, чтобы кому-то жизнь испортить, но он их кинул. Вот и его наказать захотели, и пацана моего подставили. А теперь уже меня потопить хотят, если я им башлять не начну.
Точно, вспомнил про это убийство, видел по ящику в первую жизнь. И теперь понятно, почему Иванов не может помочь. Это такие сведения, что даже товарищ Александрова по секции дзюдо, который через пару месяцев станет директором ФСБ, а потом заберётся и ещё выше, так быстро решить вопрос не сможет.
Если как-то всплывёт, что пацан застрелил мента, пусть и коррумпированного, ничего официально здесь не сделаешь. Его убийцу ищут, как и того, кто застрелил Зиновьева, то есть меня. Так что остаётся только неофициальный путь, творческий подход.
Ну, тут можно поговорить, подумать. Я-то думал о другом случае, где убийца стрелял из снайперки на улице, в цель не попал, зато досталось прохожим: один лёг намертво, другого ранили. Или это будет потом?
В любом случае, такому бы в помощи отказал, это точно. А коррумпированный блюститель правопорядка… ну, на моём счету уже был один, и, возможно, не последний. Здесь можно обсуждать детали.
— Теперь от него требуют убрать другого полкана, — продолжил Некрасов. — Но если это дело всплывёт, обещают всё рассказать кому надо, чтобы закрыли Дениса. Если поймут, что кто-то начнёт чесаться или цель начнёт прятаться — расскажут ментам. И плевать им на их понятия, если им надо, то сдать кого-то ментам не западло.
— Так и есть. Кого убить хотят?
— Не могу сказать. Если передашь…
— Некрасова? — предположил я. — Полковника РУБОП?
Александров медленно поднялся, опираясь на стол. Угадал, значит, но в таком случае сходилось многое. И дело пересекалось с моими планами.
— Если скажешь кому-то, — с угрозой произнёс он, — я за своего сына…
— Не суетись. Сядь, — я показал на стул. — Тут разбираться надо, потому что дело — хреновое. Ты про банды расскажи, кто хочет с этим работать.
— Да какая-то с северянки, — Александров отмахнулся, но сел.
— Но это не всё. Иванов говорил, что другая банда надеется, что ты придёшь к ним просить о помощи.
— Ко мне недавно приходил человек от Тунгуса, говорил, что если какие проблемы будут — поможет, обращайся. Так что ясно, что не просто так он приходил.
— Ясно, — я почесал лоб.
Молодой пацан по дурости влез в проблемы. Мне бы с ним надо бы поговорить для начала, чтобы понять возможный план. И я же про него думал утром, как раз в ключе покушения на Некрасова, что надо бы разобраться с этим киллером задолго до самого покушения.