— Йа! Йа! Йа-а-а-а! — только и раздавалось на полной громкости, прерываясь стонами. — О майн гот, дас ист гуд! Дас ист…
Глеб хмыкнул и прошёл первым. Матвейчук-младший, высокий парень с торчащими ушами и глазами навыкате, пялился в телевизор с приоткрытым ртом, накинув одеяло на тощие плечи. Больше одежды не было, кроме спущенных до лодыжек трусов. На экране показывали немецкую порнуху.
— Озабоченный, ёпрст, — выругался Седов и выключил, нажав на кнопку видика зажигалкой.
Изображение погасло, кассета плавно выехала из видика.
— Вы кто? — Матвейчук-младший отскочил к стене и так прижался к ней, будто пытался забраться по ней.
Покрасневшие от крапивы руки и ноги явно говорили, где он был, да и он не отпирался. Ну а на щеке остались царапины, женщина его всё-таки задела, но даже не сказала. А может, это другая была?
Но взгляд… да, взгляд этих глаз навыкате Глебу не понравился.
— Вы из милиции? — с надеждой спросил насильник. — Я брату позвоню, он всё решит! Он всё…
— Уже не решит, — отрезал Седов.
А Глеб полез за глушителем, думая, что из ментов действительно получаются самые эффективные нарушители закона.
Не зря я думал, что в том деле что-то нечисто. И не потому, что тогда на зону уехал невиновный, нет. Совсем уж невиновным старшего брата Матвейчука назвать было нельзя, раз он был в курсе абсолютно всех деталей и прикрывал младшего брата-извращенца и насильника. Да и сам тоже был с подтекающей крышей. Но за брата беспокоился, раз был готов за него на зону идти.
В деле ещё нечисто потому, что младший тогда избежал расплаты, но явно продолжал своё дело. Просто уехал в область, и там, насколько мне было известно, его никто так и не поймал. В любом случае, эту муху прихлопнули.
Собрались мы поздно, чтобы обсудить детали, а заодно поужинать. Ресторанные блюда, которые захватил Ярик из «Казачьей», хоть и уже остыли, но пока ещё вкусные.
Сидели в нашей качалке, в дальнем помещении, где оказалось слишком людно и тесно. Впрочем, никто не жаловался. На улице ночь, тихо, слышно только проезжающие мимо машины. Некоторые звучали очень громко, наверняка там опять гонщики, увлечение становится модным среди богатой молодёжи…
Так, со зверюгой и насильником разобрались, на очереди банда «почтальонов», но там сложностей не ожидается. Ну а кроме этого была одна группка, не совсем банда, просто трое мелких бандитов, но которых я хотел осадить заранее.
Это было одно из первых моих дел. Эти утырки вломились домой к одному мужику, чтобы ограбить, и напали на его жену и детей. Он положил двоих молотком, намертво, и уехал на зону на двадцать лет.
Да, всё ещё помню, что планировал вывести мужика на необходимую оборону, а в итоге он получил большой срок за убийство с отягчающими. За таких работяг система всегда берётся с размахом, показывая всю свою силу.
Так что раз уж есть возможность, надо бы вернуть этот должок мужику, я и сам тогда думал, что выйдет ему помочь, и он мне доверял. А утырков жалеть нечего, шакалы это, которые нападают на тех, кто слабее. Сейчас грабят вечерами, потом решат заняться разбоем по квартирам.
Думаю, в ближайшее время займусь, объединим два дела в одну серию, но в нашем стиле.
Но это по ходу дела, потому что у нас было кое-что серьёзнее. Утром нам нужно узнать, какой теперь расклад в банде «синих». Вряд ли за одну ночь Монгол и Дядя Ваня разберутся друг с другом, поэтому нужно их подталкивать и подключать им новых врагов. Китайцев, например.
Ну и самое важное — следить, чтобы конфликт не выплеснулся в город, тот же Дядя Ваня насчёт сопутствующего ущерба совсем не щепетилен. А это — одна из причин, почему он в моём списке.
— Надёжно исполнил? — тем временем спросил Ярик у Кости, имея в виду бандита Сыча.
— Надёжнее н-не бывает, — отозвался тот, разрывая рябчика.
— А я тут слышал, — тихо сказал Валера, — что кто-то в гостинице прессовал приезжих москвичей.
— По поводу? — Ярик посмотрел на него.
— Да всё слухи ходят про «белую стрелу». Вот и приезжих кто-то из братвы допытывал. Типа вдруг оттуда, пацанов их мочит. Но он пьяный был, — Валера махнул рукой. — Вот и тупил.
— Ну, то, что все думают на «белую стрелу» — это хорошо. Но плохо, что прыгают на всех подряд, — я задумался. — Ладно, разберёмся.
Хотел заняться этими вопросами днём, но ранним утром все планы изменил звонок от Некрасова. Ему была нужна встреча.
С ним самим я повидался снаружи, в той же красной девятке, как при первой нашей с ним встрече в этой жизни. И Глеб уже там был, за рулём, как в тот раз. Вид у того был подавленный.
— Я многое понимаю, Коршунов, — полковник РУБОП смотрел на меня, нахмурив брови. — И многое вижу, больше, чем ты думаешь. И пока ты подначивал то одного бандита, то другого, чтобы они мочились между собой, я не спорил. Их слишком много, и то, что они друг друга после этого валят — печально, но никуда от этого не деться. И Магу закроют надёжно. Но тут вы перешли границы. Зря.
— Да Иваныч, ты гонишь! — сказал Глеб. — Мы вообще таким не занимаемся.
— Я могу дать делу ход, — грубо сказал Некрасов. — Но раз вы меня тогда прикрыли, даю последний шанс, чтобы вы завязали. Это уже перешло все границы. Ещё и метки оставили.
— Лучше расскажи, что случилось, — перебил я. — Потому что я вот ничего не понимаю, что ты мне хочешь предъявить.
— Смотри тогда.
Он подал мне цветную фотку от полароида.
На ней парень лет двадцати с лишним с дыркой во лбу. Кровь забрызгала белую рубашку. Внешность светловолосого мальчика с голубыми глазками меня не обманывала, убитого я знал по первой жизни и ни капли не пожалел.
Фамилия у него — Кошечкин. Несмотря на такой невинный внешний вид и фамилию, он был в моём списке на ближайшее будущее после Дяди Вани.
Это штатный киллер атамановских, наёмный убийца по прозвищу Мороз, который прирезал с десяток человек по приказу Атамана, а может и того больше. Опасный тип вообще без всякой эмпатии, полный социопат, и внешность резко контрастировала с его внутренним обликом и любовью к ножам. И помогала, никто не считал его угрозой, пока он не начинал убивать.
А погоняло — глаза у него ледяные, даже многие матёрые мужики порой осекались, когда он на них смотрел.
На других снимках ещё два трупа, один из них — боевик золотореченских, его погоняло — Бык, но вот этот не особо мне запомнился. Обычный пехотинец, который застрял внизу бандитской иерархии.
И есть Сыч, вот его-то привалили мы, но без стрельбы в лоб, чтобы прям между глаз, как у Быка и Мороза.
Ещё три трупа за ночь, но не четыре, потому что Матвейчука никогда не найдут. Чувствую, скоро сюда из министерства приедет большая шишка, чтобы здесь ночевать и не давать местным спуска, потому что стрельбы в городе снова стало слишком много.
И у двоих убитых дырка во лбу. Прям как метка, фирменный почерк, причём у убитых из разных бригад. Разве что у Сыча прострелен висок, потому что Костя не любитель пафосных жестов, и стрелять привык наверняка и эффективно.
Так вот, насчёт тех двоих я точно знаю, что это не мы. А вот Некрасов думает иначе.
А значит, вариантов не так уж и много. Может быть просто разборка, случайность или личная неприязнь.
Но для нас безопаснее будет рассматривать самые худшие варианты.
Возможно, кто-то вдохновился и решил заняться тем же, что и мы. Или это подстава, кто-то достаточно умный проанализировал все тёрки банд между собой и понял, что есть и другая сила, о которой никто не знает. Или что-то ещё.
В любом случае — надо разбираться, потому что виноватыми могут выставить нас.
Глава 14
Как говорится — надеемся на лучшее, но готовимся к худшему. Надо будет работать с тем, что есть. А пока нужно не отвратить от себя важного союзника, который часто нам подыгрывал. А то дальше будет сложнее.
Зная характер Некрасова, линию поведения я выработал быстро.
— Ты будто на нас все свои косяки свесить решил, — сразу перешёл я в наступление. — С какого перепуга, Николай Иваныч, наезжаешь, что за обвинения? Начальство душит, и ты решил на нас всё скинуть?
— А кто ещё это сделал? — набычился Некрасов. — Я вот давно заметил…
— Знаешь, что? — я посмотрел на него. — Раз так всё обернулось — а давай делу ход. Всё как положено — допросы проводи, дело пусть в прокуратуре заведут, вызывают повестками. Прессуй, выбивай показания.
От неожиданности он выпучил глаза, а я продолжал:
— Вот только сам знаешь, что время потратишь впустую, ёпрст. Пока Монгол с Дядей Ваней друг другу в глотку вцепились, ты непонятно на кого лезешь. И упустишь такой шанс, второго не будет. Кто тебе тогда информацию всю давать будет?
— А у тебя не только информация, видать, — не уступал полковник. — И активно действовать начал.
— А что ещё ты против нас выдумал? Ничего у тебя нет и быть не может, знаю я тебя и твои методы, прямые, как палка. Любишь просто наехать, чтобы люди сами себя сдали. Да же, Глебка? — я подмигнул ему. — У тебя методы, полковник Некрасов, не меняются.
— Ты-то откуда все рабочие методы знаешь, выпускник юрфака? — спросил он, чуть не скрипя зубами.
— А я по сторонам смотреть умею, и в этом городе все расклады против братвы изучаю. А расклад сейчас такой — этот статус-кво, что установился в последние годы, никому невыгоден. И однажды это всё сильно стрельнёт. Но война им ещё больше невыгодна, поэтому они балансируют, убирают друг друга, наезжают, кусают, чтобы любыми способами всё в свою пользу обернуть. Вот и тут смотри, кому выгодно.
— А я ему про это и говорил, — поддержал Глеб, сидя впереди.
— Тебя-то кто спрашивал? — огрызнулся Некрасов, посмотрев на него. — Сиди и молчи в тряпочку, перебежчик! К частникам тебя потянуло…
— Да он за последний месяц работы сделал больше, чем весь твой отдел, — вступился я за парня. — И ты это знаешь. Но у вас ему развернуться негде, со своими бумажками и справками сидите, обложились ими со всех сторон. Ещё и зарплату не платите. Где ему ещё работать?