Пусть тревожатся, а Калач говорить будет, до нужной кондиции я его довёл. А я всего лишь вспомнил разговор с парнями, которые обсуждали эти слухи.
Но в любом случае, найти, кто пострелял бандитов из разных группировок, нам тоже нужно. Не потому, что мы хотим как-то отомстить, нам-то смысл, мы сами их сколько наколотили. Просто нам нужно знать, насколько сильна угроза нам.
И пора додавить братка неожиданными новостями.
— Я не из прокуратуры, — я вернулся на место. — И про меня помалкивай. Частный детектив, дело веду. Поэтому молчком, в твоих же интересах. Или… всё, никто на них уже не выйдет.
— Вот я и думаю — молодой ты для следака, — Калач посмотрел на меня исплобья. — Хотя как они балакаешь, вообще не отличишь.
— Так что это в твоих интересах — всё сказать мне. Потому что менты и следаки своих выдавать не будут, сам понимаешь.
— Эх… Ну а чё говорить? — он напрягся и чуть приподнялся на локтях, — Замутил я с тёлкой, пошёл к ней, а в падике кто-то как выскочил! И всё, ничё не помню больше. Ни рожи не видел, ничего.
— С кем замутил?
— Я не помню, соска какая-то, — Калач задумался. — Блондиночка такая, жопастая, в джинсовке, сиськи — во! — он показал руками, растопырив пальцы. — В кабаке ко мне подошла сама, прикинь. Ну а я чё, рыжий, что ли? Вот и пошёл к ней.
— Вчера вечером?
— Но-о, — протянул он кивая. — Там у «Дома книги» кабак, я там постоянно бухаю, а её раньше не видел.
— Понял, учту. Ладно, Калач, выздоравливай. Но если что вспомнишь — подскажешь.
— В прокуратуру звонить? — он усмехнулся.
— Я тебе сам позвоню, — «обрадовал» его я. — И ещё одну вещь скажи… кто-то из ваших центровых катается на восьмёрке, грязно-белого цвета, битая. За рулём бычара, в кепке-бейсболке, с цепурой, девок на улице в тачку к себе тащит, — я описал водителя машины, которого сегодня опрокинул Костя Левитан.
— Ну, откуда я знаю, кто это?
— Знаешь. Так вот, передай, что косяк за ним. Будет отсвечивать — найду, хуже будет.
Оставив его в недоумении, я пошёл на выход. В коридоре пересёкся со следователем прокуратуры Антиповым, которого сопровождал малознакомый мне опер из УГРО Атамановского РОВД. Они направлялись в палату, но меня они лично ещё не знали, вот и прошли мимо. А Калач им не скажет, подумает, что они все заодно.
А вот двоих человек на втором этаже я знал. Полковник Иванов, одетый как при всём параде, в пиджак с галстуком, ещё и кристально трезвый, и его сын, высокий подросток в спортивном костюме, сидели у приоткрытой двери без всякой таблички. У парня вид страдальческий, будто болит зуб, он держался за ухо.
— Ого, какие люди! — сказал я, останавливаясь напротив них.
— Не то слово, — Иванов заметил меня и пихнул сына, чтобы поздоровался, и сам протянул руку. — И ты здесь?
— Работа, развиваем частную детективную линию. А у тебя здесь тоже работа, товарищ полковник?
— Нет, договориться приехал, — он махнул рукой и поморщился. — У пацана ухо стреляло всю ночь. Вчера ездили они на рыбалку с друзьями, ухо продуло. А в детской клиничке лор уволился, в госпитале нашем — в загуле, как всегда. Вот здесь договорился, в отделении прямо, сюда приехал, всё бросил. А куда деваться? Ухо — оно как зуб болеть может. Кто кроме бати-то выручит, а? — Иванов пихнул сына локтём и растрепал ему причёску.
— Да ты всех врачей знаешь, я смотрю, Валентин Сергеич, — я усмехнулся. — Если что — к тебе буду обращаться, если что-то заболит. Договоришься.
— Пей поменьше, Алексей Матвеич, и ничего болеть не будет.
— А я вообще почти не пью. Покурим? — я показал на выход.
Раз уж полковник здесь, надо бы это использовать, может, чего подскажет дельного. Он-то особо не жалел, что прибили продажного майора Вербицкого, но кто-то из следователей ФСБ явно должен искать хвосты, и я не хотел упускать это из виду.
Пусть в смерти оборотня в погонах обвиняют то людей Маги, то Монгола, но лучше перестраховаться.
— Сиди здесь, — сказал Иванов сыну. — Если что, заходи сам, когда позовут.
Иванов поднялся, вышел вслед за мной, достал сигареты ещё на лестнице. Поднимавшийся навстречу доктор неодобрительно на него посмотрел, но ничего не сказал.
— Не слышно про остатки банды брата Джабраилова? — спросил я. — Не всех же вы повязали.
— Не всех, — он поморщился и посмотрел в окно. — А что, есть какие-то зацепки?
— Сказал бы сразу. Их так-то лихо разнесли, всю ОПГ засадили и боевикам кровь пустили. Когда такое было, Валентин Сергеич?
— Туда им и дорога, — Иванов отмахнулся. — Жалеть не будем. Может, ещё и воров вернём на зону, а то загулялись на воле. Наглеть начали.
— Монгола так и прессуете? — спросил я. — Из-за майора Вербицкого?
— Мне-то до этого дела нет, ментам всё передаём, Некрасову. Да и сам же знаешь, что Монгол — вор в законе, всё равно ничего нам не скажет. Я уезжал, он как раз у следователя сидел, пальцы гнул, какой он вор авторитетный.
Да, ворам запрещено как-то взаимодействовать с представителями власти. По факту, от этого запрета почти ничего не осталось. Кроме того, что за сотрудничество с милицией вора могут прикопать, но это касается любых бандитом.
— Кстати, если что, — вдруг вспомнил полковник, — мы ждём следователей из Центра, по Вербицкому будут копать. Могут твоего брата вытянуть на допрос, ведь те два опера сказали, что ему ствол подкидывали по указке Вербицкого. Ну и тебя заодно могут вызвать, будут спрашивать, раз майор в вашу сторону рыл. Такой порядок.
— В курсе. Но мы найдём что сказать.
Очень много он мне сообщил. И про Монгола полезно. Пусть вор молчит, нам-то важно, как это выставить. Так что немного обсудив дела с Ивановым, я вернулся в машину, подумал и подъехал к ближайшему таксофону.
Оттуда набрал Некрасова, он ответил сразу.
— Иваныч, слушай, идейка есть, — сказал я. — Монгол сейчас на допросе в ФСБ. Глядишь, что-нибудь и расскажет.
— Ты не хуже меня знаешь, Коршунов, — медленно произнёс полковник усталым голосом, — что воры старой закалки чекистам и ментам ничего не передают… напрямую, по крайней мере.
— И не надо. Смотри, что передам я. У Дяди Вани на острове есть конторка одна. В ней фуры с рефрижераторами. Один коммерс из соседней области привозит в них мясо и масло, но иногда водку нелегально и дурь бывает. Название точно не помню, там что-то вроде «Главмясо» или что-то в таком духе, ещё советское осталось. Вытряси у прокурора санкцию, мол, поступила информация из надёжного источника, и проверь эти фуры, найди подарки.
— Если и найду, — сказал Некрасов, немного подумав, — то к Дяде Ване это не привяжешь. Он формально там никак не связан.
— А тебе и не надо привязывать. Это Дядя Ваня сам всё привяжет. Сложит два и два, поймёт, почему его грузы потрошат сразу после того, как Монгол в управу ФСБ сходил. И затаит злобу на пахана.
— О как, — он оживился. — Хитёр ты, Лёха. А ты откуда знаешь?
— Оперативная информация. Коля, давай уже к делу, пока возможности есть, — начал я его торопить. — Потом уже не будет такого шанса.
— Прокурор санкцию не даст.
— Делюсь козырем. Тимофей Палыч за бутылку коньяка на всё готов, он тебе не только санкцию даст, он тебя братом назовёт и уважать будет, пока всё не выпьет. Но коньяк нужен хороший. Отправь Глеба купить, он знает, какой купить, с ним сочтусь потом, верну. Решишь один вопрос, а парни твои палок нарубят.
— Ладно, займёмся, — отозвался Некрасов уже бодрым голосом.
— Я же говорю — с нами дружить надо, мы ещё и воров закроем вместе с Магой за компанию.
А некоторых и не только закроем.
После этого отправился к Седову, дал поручение разобраться, с какой девушкой встречался Калач. Она может или помнить, кто напал, или быть причастной к этому. Правда, примет он много не назвал, но завсегдатаи кабака и персонал могут подсказать, с кем ушёл браток.
Вопрос надо было решать, но тут зацепок не нашлось. Даже сам съездил на место происшествия, опросил соседей. Тишина и покой, никто ничего не слышал. Но попыток не бросал, тут даже наоборот, понял, что кто-то неплохо так шифруется.
Остаток вечера я слушал новости и планировал, что дальше. Изрисовал изнанку целого листа обоев, собирая схему и вспоминая, что мне известно. Надо будет обсудить с парнями детали и спланировать следующую операцию уже к будним дням.
Следующий день — выходной, я пригласил к себе Юльку для важного и ответственного дела, сам же за ней и заехал. На улице было прохладно, капал лёгкий дождик, который немного намочил ей волосы, собранные в хвост.
— И какая в этом романтика? — с усмешкой спросила она, пока я собирал мясорубку.
— Ничего более романтичного, чем лепка пельменей не бывает, — я привернул агрегат к столу. — Но можем сходить в пельменную на вокзал, там уже готовые.
— Ну уж нет, — Юлька помотала головой. — Будет у тебя потом изжога, и кто потом виноват будет? Юлия Батьковна, да? — девушка засмеялась.
Она принесла с собой настоящее фамильное достояние — толстую тетрадь с клеёнчатой обложкой, в которой ещё её матерью записаны рецепты. После начала колдовать над фаршем и тестом, быстро и умело.
Учуяв запах мяса, на балкон пришла кошка, которую я давно не видел. Кошка орала за стеклом, пришлось угощать фаршем. После, когда выдалась свободная минутка, развернул свои записи, прикинул, что планируется на вечер. Будет встреча с Седовым, он как раз дал своим информаторам поручение разузнать по стрельбе ночью. Тут и братва ищет, и мы. Кто-то да найдёт.
Вернулся на кухню, едва слышно включил радио прослушать новости, не произошло ли чего в городе. Меня предупредят, если что-то получится что-то важное, но я всё равно слушал криминальные сводки. Правда, в новостях обсуждали только Билла Клинтона и Монику Левински, ничего дельного не было.
— Лёша, ну ты чего? — спросила Юлька, когда я подошёл к ней сзади и приобнял за талию. — У меня руки в муке!
— Да ладно, чё ты? Здесь… — раздался звонок в дверь, и я развернулся. — Кого там несёт?