Мы втроём ехали в БМВ, следом мчался «Крузак» с Яриком, Валерой и Абхазом. Никого лишнего, охрану Александровых пока не привлекали, она понадобится позже.
Приехали в точку за городом, на один из наших схронов, где уже ждал Глеб Сибиряков на служебной «девятке» из конторы.
— Жалко её? — спросил Костя, перестав напевать, и покосился на Дениса в зеркало. — Вид смурной у т-тебя.
— Жалко, — Денис покачал головой и посмотрел на полуразрушенную избушку. — Как к человеку привык. С закрытыми глазами бы её узнал.
Он же и полез в схрон, перед этим сняв пиджак, чтобы не запачкать. Хирург единственный знал, что и где лежит в этой груде хлама и битого стекла. Мы сами туда всё насыпали, чтобы никакой любопытный туда не полез, побоявшись подхватить заражение крови.
Вскоре он вытащил оттуда чемоданчик с нашей ВСС «Винторез», винтовкой, из которой Хирург положил уже несколько опасных бандитов и коррумпированных «блюстителей правопорядка». Винтовка разобрана, патроны рядом, подготовить её к стрельбе можно быстро.
— Другую тебе купим, — сказал я. — Смотрели тогда журнал буржуйский, помнишь, Костян? — я посмотрел на него, и он закивал. — Как она называлась? Которая вам всем понравилась.
— Вальтер 2000, — ответил тот, просияв. — Зверь волына. Мы т-тогда снайпера одного с ней видели, в бинокль. К-какой-то белобрысый был, суперспец, видать, наёмник. Д-дорогой, им за каждого убитого п-платили.
— Взяли его? — спросил Глеб, отвлекаясь от просмотра пейджера.
— Не, — Костя помотал головой. — В свечке тогда засел гад, пацанов стрелял, по коленям лупил, с-сука, издевался. Его т-та-танкисты п-по-подстрелили по нашей наводке, — он хмыкнул. — Мы его спалили, т-трассеры пустили в окно, они т-туда пальнули из танка. Ничего и не осталось от него. Винтаря тоже.
— Вот такую и купим, — пообещал я. — Достанем тебе, Денчик, бабки есть. Будет другая.
— Да не нужна мне другая, — Денис покачал головой и отдал оружие Глебу.
Кроме чемоданчика он вытащил покрытый пылью большой жёсткий чехол для контрабаса или чего-то ещё, фанерный, пробитый в паре мест. В ней лежала трёхлинейка с оптикой.
Затвор снят, хранился отдельно в промасленной тряпке, деревянное ложе и приклад смазаны льняным маслом. Хирург как-то прошёлся по дереву наждачкой, поэтому всё очень гладкое и выглядит как новое. Прицел тоже снят. Именно с этой винтовки стреляли по кавказцам во время разборки у заброшенного кафе.
И ещё вытащили карабин «Тигр», из него тоже в кого-то стреляли, но я уже даже не мог вспомнить, в кого именно. Всё это мы сложили Глебу в багажник и добавили ещё два ствола: ТТ, из которого подстрелили Сыча, и АПБ Строгова, потому что этот пистолет тоже «мокрый». Строгов отдавал его с таким видом, будто оторвал от себя кусок.
Оружие отдаём козырное, дорогое, но и враги сейчас калибром повыше, и действовать надо против всех разом, и чтобы всё получилось. Зато получив такое, криминалисты сразу поймут, куда копать и с чем связать. А мы себе купим другое, когда закончится эта история.
После поехали в другой схрон и оттуда вытащили ещё оружие. Там был целый ящик китайских калашей, а это уже было не жалко. Ящик мы позаимствовали во время налёта на склад у железной дороги, где вели совместный бизнес блатные и китайцы. Из некоторых мы уже стреляли, но остальные совсем новые, в смазке ещё с завода, грубой и грязной. Не удалишь такую перед стрельбой — все детали попортит.
Это тоже козырь, который пора задействовать. Глеб увезёт это Некрасову, чтобы в нужный момент использовать.
— Так всё-таки, — сказал Сибиряк, с сожалением глядя на «Винторез», — такое в машину или квартиру не подкинешь, любой адвокат докопается, если при обыске изымут. А если какие-нибудь склады или гаражи — будет сложно доказать, что это их. Нет, можно, конечно, но упираться будут изо всех сил.
— Да и пусть упираются, — отмахнулся я. — Нам доказательства не нужны, братве тоже. Важен сам факт, и чтобы его освещали, тогда братки сами сделают выводы. И тогда нам поверят в остальном.
Это как заложенная мина с таймером, которая сработает чуть позже. Но пока не рвануло, нам нужно готовить почву. Поставим ещё этих мин, и чтобы бахнули, когда надо. В идеале — когда враг решит, что сам одержал победу.
Но вот этого будет добиться сложно, потому что если они поймут подвох — перестреляют нас всех. Ведь против нас не одна группировка, а несколько. Но победа будет стоить дорогого, избавимся от нескольких опасных врагов.
Так что нужно готовиться и понимать, что соперник тоже готовит подляну. Вот кто кого переиграет, тот и останется на коне.
— Разговор нужно строить так, — сказал я брату, отозвав его в сторонку. — Атаман хочет нас потрепать, наезжает, но через Гошу, если что, то скажет, что не при делах был. Я с тобой не еду, пусть у твоих бывших подельников ни одного сомнения не будет, что главный ты, а не я.
— Ну-у, — протянул Ярик, ожидая, когда я скажу суть.
— Атаман ждёт, что мы будем сопротивляться, а мы вдруг к нему навстречу пойдём, помощи просим. Мол, ты бизнес почти отжал, готов долю занести, о братве не забыл. Да вот наехали московские банкиры, и блатные подтянулись. И, типа, прикрыть просим. Он немного растеряется, но за возможность схватится обеими руками.
— Ну-у, — он кивнул.
— А вот дальше… вот дальше всё должно пойти по нашему плану. Говори, а сам зондируй почву, что к чему, ты же человек умный, — я усмехнулся, когда Ярик расплылся в улыбке, — а когда всё удастся… потом ещё с Атаманом сами поговорим. Есть у меня одна хитрая мысль на этот счёт.
— И всё так гладко будет, Лёх?
— Нет, — я помотал головой. — Атаман точно в какой-то момент поймёт, что мы его дурим. Дядя Ваня, скорее всего, тоже. Они на измене, а нам слишком долго везло, чтобы всё дальше оставалось гладко, ёпрст. Но когда поймут — нам даже лучше будет. Пока же наша задача — продержаться, пока козыри не сработают. Ещё какое-то время, и вот тогда всё…
— Кабздец котятам, — Ярик снова кивнул. — Погнал я тогда.
— Удачи, — я хлопнул его по плечу.
А у нас скоро будет другая стрела.
Я ехал на заднем сиденье БМВ и думал, что Мельников тоже должен понять, что мы далеко не такие забитые и неопытные, как пытаемся выглядеть. И с блатными он может поступить совсем не так, как мы планируем.
Это надо учитывать в своих планах. Сейчас 98-й год, остались только хитрые бандиты и везучие, тупых неудачников давно перемочили…
Денис, чтобы отвлечься, листал какой-то забугорный журнал с оружием. Я присмотрелся к его левой руке, где у него не было большого пальца. Давно же хотели это использовать. Скоро может понадобиться.
— Ого. А ты на «ауди» не ездишь? — спросил я, вспомнив кое-что.
— Да пока нет. Ты же не даёшь одному кататься, — Хирург хмыкнул.
— И пока не езди.
Ну, о машине, как о винтовке, он жалеть не будет. Ладно, время идёт, и придёт пора и для этой схемы. Много схем.
А пока ехали, я полистал записную книжку. Нужен «доброволец» для одного дела, и у меня был такой на примете…
В конторе Чернова мы сделали отдельный кабинет для переговоров с клиентами, просторный, чистый, где нельзя было курить. Мы туда поставили кондиционер и даже выписали японский кулер для воды. Пожалуй, это единственный кулер в городе.
Здесь дорогая и удобная мебель. Всё для того, чтобы клиенты даже на таком этапе чувствовали уверенность и мощь охранной фирмы.
Но я пошёл не туда, а направился в закуток, где сидел Чернов, в небольшое помещение без окон, три на четыре метра. Забавно — здесь недавно помыли потолок, и оказалось, что изначально он был не жёлто-коричневый, а вообще белый, там даже рисунки были, которые никто не видел. Но учитывая, сколько курит Чернов, скоро потолки опять потемнеют.
В углу стоял железный сейф, на котором отшелушивалась зелёная краска, а на нём — электрочайник с прозрачными стенками, хотя внутри уже образовалась накипь.
Сам Чернов был на своём месте. Бывший следак, как и раньше, брил голову, и старый след от удара арматурой виден очень хорошо, но вместо кожанки и спортивного костюма он теперь носил дорогой костюм. Такой внешний вид и положен формальному директору одного из крупнейших в регионе ЧОП.
За короткий срок благодаря контрактам с Александровым фирма выросла сильно, и я понимаю, что она переживёт даже будущий кризис. Ну а нам в тени ЧОП большое раздолье, удобно работать. И главное — Чернов нам не мешает, его всё устраивает, лишь бы были контракты и работа. И он готов закрывать глаза на некоторые вещи.
— Ну что, Андрей Иваныч? — я пожал ему руку и сел напротив него. — Как жизнь молодая?
— Да не жалуюсь, Алексей Матвеич, — медленно пробасил он и добавил, как и всегда сильно окая: — Правда, молодость где-то позади осталась. Это тебе хорошо, вся жизнь впереди.
— Да чего ты прибедняешься, тебе ещё даже полтинника нет. Жизнь только начинается в твои годы. Поработаем? — я посмотрел на него и кивнул на Дениса. — Денег нам от семьи Александровых перепало много, но сам понимаешь, не просто так. Теперь пора показать, за что нам платили. А платили нам как раз на такой случай.
— Да не вопрос, — бодро ответил он. — Все только за. Я вот даже, знаешь, Матвеич, тебя сижу жду, чтобы ничего не испортить, хотя звонками клиенты одолели. Паникуют, а я успокаиваю.
— И правильно делаешь. План уже есть как отбиться, но придётся поднапрячься. Я чего к тебе пришёл — дай кабинетик свой, пообщаемся с одним типом.
— Здесь? — Чернов удивился.
— А он не брезгливый, здесь посидит.
Я поднялся и легонько пнул стоящий в углу деревянный стул, жутко неудобный из-за наклона сидушки и спинки, на котором никто и никогда не сидел добровольно. Директор удивился, но ничего не сказал, а я обрисовывал ему про стрелку и остальное, рассказал то, что ему нужно было знать.
Даже вооружённый ружьями ЧОП — серьёзная сила, особенно учитывая, сколько там ментов и парней, прошедших горячие точки. Могут и кулаками таких люлей вставить, что никто не забудет.