— Я знаю, в чём разница между тюрьмой строгого режима и исправительной колонией, — прервал его я. — Но 210-ю ещё доказать нужно, знаешь ли. Это не пальцами щёлкнуть, ёклмн, а работу проводить надо, железную доказуху искать для суда, свидетелей. А свидетели против братвы показания давать не любят. И сам знаешь почему — потому что вы их защитить не можете.
— Докажем, а кого надо — прикроем, — у него ноздри раздулись, он после моей реплики будто дёрнулся. — Ты не врубаешься, видать, Коршунов. Раз ты из-за брата встрял, то и помоги ему. Объясни по-человечески, пусть придёт, расскажет, чё требуется. Пойдёт тогда не по 210-й, а по другой статье, полегче. Он военный, участник боевых действий, если сотрудничать если будет со следствием, то дадут ему пятёрку, а то и меньше, и выйдет по УДО ещё вдобавок и потом…
— Если он напишет явку с повинной, — я тоже наклонился к Некрасову, не отводя взгляд. — Вот тогда вы его точно по 210-й оформите. А перед этим всё выжать из него постараетесь на всю катушку. Но до суда ему дожить не дадут, потому что в вашем СИЗО блатные себя хозяевами чувствуют, и ты это знаешь. Придут атамановские к Монголу или Дяде Ване, попросят помочь, а те отправят своего человека с заточкой в камеру. Так что ответ — нет. Ничего он вам писать не будет, и сдаваться тоже не собирается. Придумали тоже — явку с повинной писать. На халяву палку срубить решили? Знаю я вас.
Сейчас я здорово рисковал, но всё же помню те моменты, когда довелось пообщаться с Некрасовым. Он не уважал тех, кто под ним прогибается — это я запомнил чётко. Но если устоять перед его напором…
— Не врубаешься, значит, — Некрасов посмотрел на водителя. — Глебка, поехали в дежурку, пусть пакуют этого хлопца на пятнадцать суток. Скажем, что матерился, общественный порядок нарушал. А если ерепениться ещё будет — кармашки проверим, вдруг там чего завалялось? А, Коршунов? Чё там у тебя есть?
— И это благодарность, называется, — произнёс я, покачав головой. — А говорил — помочь в ответ хочешь. Привык с бандитами общаться, а как нормального человека увидел — всё равно наезжаешь. Поэтому вас, ментов, и не любят.
— А мне чья-то любовь и не требуется, — гордо произнёс он. — А вот уважению научу.
— Вот не зря про тебя недавно один человек говорил — с тобой общаться, что пуд соли съесть. Правда, сказал он грубее, и не про соль, а про дерьмо с лопаты.
Полковник нервно выдохнул через нос, раскрыл глаза пошире, скрипнул зубами… и расхохотался. Ржал он громко, колотил ещё себя кулаком по колену, аж прихрюкивал. Глеб заулыбался, косясь на начальника в зеркало заднего вида.
— Не, я не могу, — Некрасов вытер пальцем под глазом. — Ну вот это я понимаю, матёрый, на понт не возьмёшь, не прогнулся… Другой бы уже пощады просил. Видал, Глебка? Палец парню в рот не клади, никого не боится. Вот сразу видно — настоящий сибирский мужик. С таким хоть в горы, хоть разведку, хоть в баню — опасаться нечего, — он повернулся ко мне и внимательно посмотрел в глаза. — Пойдёшь ко мне в отдел, Коршунов? У тебя же есть вышка юридическая, и базаришь как следак заправский… хотя ты в армии не служил, но чё-нибудь придумаем. Следаком в МВД сейчас без армии берут, а потом решим, как быть.
— Нет, хочу по частной линии поработать.
— Смотри сам, — он достал сигареты, бордовую «Балканскую звезду», крепкие. — Но про брата твоего я знаю. Молодой парень, ещё не завяз во всём этом по уши, но знаешь, сколько я таких молодых повидал? На кладбище сходи. Там почти все братки — молодые. И вытворяют всё это дерьмо — тоже молодые. В основном.
Машина вырулила на Ленина. Рядом с нами какое-то время ехал белый Крузак, от его окон отражалось солнце и слепило меня, но скоро джип свернул в сторону.
— Так что присматривай за ним, раз взялся, — продолжал Некрасов уже намного спокойнее. — Но ты учти, ему скидки не будет, если возьмём на горячем, для меня все они — одинаковые. Но вот насчёт тебя поговорить хочу. Слушай, ну раз официально не хочешь…
— Стукачом вашим я точно не буду, — догадался я, что он хочет предложить. — Я другое хотел обсудить. На других условиях. Если я смогу брата оттуда вытащить, мне бы хотелось, чтобы вы его не прессовали за старое. Представьте, что он обычный гражданин, не завязанный в таких делах. А от РУБОП в этом пока ещё много зависит.
— Чёт не догоняю, про чё ты…
— Если от брата отстанут, — я посмотрел на них по очереди. — Я помогу вам закрыть кого-нибудь из серьёзных бандюков. Не всех разом, конечно. У вас ресурсов не хватит на всех, но кого-то одного можно конкретно прижать.
Теперь время для взаимовыгодных условий. За один раз не договоримся, само собой, но повод им подумать я оставлю.
Я не буду скидывать на них всё, что мне известно, чтобы упечь известных мне городских бандитов в тюрьму. Даже РУБОП хоть и влиятелен, но не всесилен, а следствие против лидеров ОПГ длится годами, те за это время успевают покуролесить. Самые громкие аресты и суды вообще случатся в нулевых, потому что в 90-е мало кого могли достать из серьёзных. Сейчас куда проще авторитетного бандита пристрелить, чем посадить.
Так что вариант с долгими судами не всегда подходит. Бороться со всем этим надо иначе, но заработать баллы перед этой структурой мне не помешает. Пригодиться, когда сам РУБОП будет искать уже нас. Смогу скормить им кого-то, а сам возьмусь за других, когда буду к этому готов.
Думаю, до этого момента осталось недолго. Ну а с какими-нибудь одиночными целями можно справляться по ходу дела, без долгой подготовки, как с Ювелиром. Есть у меня пара кандидатов…
— И чё у тебя на них есть? — Некрасов нахмурился. — Компромат какой-то? И на кого конкретно?
— Э, нет, — я помотал головой. — Я ещё брата не вытащил, не хочу, чтобы он за компанию с кем-то влетел. Но скоро. Тут надо всё предусмотреть, чтобы ему не отомстили. Я свяжусь с тобой, если что будет конкретное.
— Чёт всё равно не догоняю…
— Я работаю, скажем так, неофициальным консультантом в одной конторе, — произнёс я заготовленную заранее легенду. — Думаешь, на какие шиши я живу? И через меня проходит разное, бывает. Если что увижу интересное — свяжусь. Но… если насчёт брата не договоримся, я выйду на ваших смежников, на чекистов, у меня есть там контакт. Они брата точно отмажут, а бандитов и ФСБ, бывает, ищут.
— А откуда я знаю, какие данные у тебя бывают? — спросил полковник.
— А вчерашних было недостаточно?
— Знаешь, что? — с угрозой проговорил он. — Ты слишком… а как ты вообще своего брата собрался вытаскивать? Из братвы не отпускают.
— Вот с этим я сам разберусь. А когда разберусь — поговорим предметно. Договорились?
Некрасов выдохнул через нос, недовольно глядя на меня. Но всё же протянул свою широкую ручищу. При этом он постарался стиснуть мою руку так, чтобы косточки скрипнули, но я это к этому подготовился. Несколько секунд продолжали борьбу, потом, наконец, расцепились.
— Вот по рукопожатию много чего о человеке сказать можно, — с усмешкой произнёс он. — Ничего насчёт твоего брательника сказать не могу, не всё от меня зависит. Но если вытащишь Коршуна из этого капкана — чем-нибудь да посодействую. Замолвлю словечко.
— Тогда позвоню, если что у меня будет подходящее.
— Там остановка за перекрёстком, — Назаров показал вперёд. — Доедешь на маршрутке, куда надо.
— Подбрось меня до рынка лучше, — я хмыкнул. — Всё равно на служебной машине. А там шашлыки хорошие в одном месте есть.
— Машина служебная, а заправляем-то за свой счёт, — посетовал Глеб.
— Давай к рынку, Глебка, — полковник махнул рукой, всё так же глядя на меня. — Нам всё равно в ту сторону.
Ну, я его заинтриговал, сейчас будет пробивать про меня всякое, а в особенности — что это за контора такая, где я тайно работаю. Про Ювелира он точно не выяснит, да и тело так и не нашли, но повторять подобное в ближайшее время опасно. Но придётся, с некоторыми промедлишь — натворят дел, и будет потом на душе висеть грузом, что мог предотвратить, а не стал…
Правда, с Некрасовым надо всегда быть осторожным, он даже мелкую уступку может воспринять как слабость, всегда надо настаивать на своём. Даже вот в таких небольших вопросах, как где им меня высадить.
Зато на крючок он сел плотно, а окончательно я его подсеку, когда пойму, что это за покушение на него готовится. Но так просто о нём не узнаешь, братва такими планами не делится. И предупредить смысла особого нет, дату я не знаю, а сам полковник и так постоянно ходит в бронежилете и со стволом, знает, что опасность его подстерегает каждый день. Без конкретики говорить нечего.
А насчёт того, что я ему предложил… По сути, у меня действительно хватает наводок на тайные делишки крупных авторитетов, вернее, в памяти всего этого много. Знаю, что и откуда лучше начать, чтобы насесть на паханов, но фактические доказательства ещё надо собирать.
Знаю, что именно годами собирало следствие и на Монгола, и на Дядю Ваню, и на Пашу Чекушку, Магу, Серого и прочих… Да вот толку-то? Пока соберут всё снова, пока суд да дело, а эти так будут свои дела творить.
Кто из них хуже всех? Мага? Он зарабатывает здесь на всём, чем можно, и за счёт заработанного спонсировал родного брата, полевого командира и террориста Аслана Джабраилова, а тот в нулевые организовал несколько кровавых терактов.
Или всё же Дядя Ваня?
Вот последний тогда оторвался. Тогда он уже стал полноценных лидером своей ОПГ. На людях строил из себя благородного Робин Гуда, защитника слабых и обездоленных, в политику ещё подался. А как-то летом решил наказать коммерсанта, что отказался платить.
Наказать решил жёстко, показательно, чтобы все видели и обсуждали. Отправили бригаду киллеров-гастролёров, те прибыли к принадлежащему коммерсанту кафе, где он должен был находиться в тот вечер, и обстреляли всё из автоматов. А потом вообще бросили внутрь гранату…
Только коммерсант в тот вечер вообще остался дома, а в кафе собрались совсем другие люди, никак с этим не связанные. В основном студенты, отмечавшие сдачу сессии.