— Вы чё, без нас жрали? — с возмущением спросила она, дерзко глядя на нас. — А мы вам хлеб давали.
— Всё вернём, — пообещал я. — И даже накормим.
Рыжая… Маша вроде бы если не путаю, одобрительно подняла большой палец, надула и лопнула пузырь жвачки, а потом подмигнула мне и хмыкнула, когда Юля начала тянуть меня к выходу. За спиной Маши я успел увидеть комнату с кроватью, заваленным шмотками, над которой на стене висели плакаты: один с фильмом «Титаник», другой — с какой-то молодёжной мальчиковой группой.
Пожилая вахтёрша на входе пробурчала, не отвлекаясь от вязания, что, мол, ходют и ходют всякие, кому не положено, и мы, наконец, вышли на улицу.
И там-то начались проблемы.
— Бабки где⁈ — молодой бритоголовый парень в кожанке и спортивных штанах бросился нам навстречу. — Ты чё, оборзел, на?
— Да я верну, — Димка сделал шаг назад, упираясь в дверь общаги. — Половина есть, остальное скоро отдам. Завтра же срок, договаривались же.
— Бабки гони!
Вот те на, ядрёный корень, как говорил мой дядька.
Этот парень, который быстрым шагом к нам, сейчас весил на пятьдесят кило меньше, чем во время последней нашей встречи в будущем, не отрастил огромное пивное пузо и двойной подбородок. Но взгляд уже такой же наглый.
Басмач, ещё не пахан, а мелкая шестёрка в банде, каким он был в девяностые. Это потом он поднимется, навредит многим моим знакомым и брату и станет авторитетом. А потом легализуется, подастся в бизнес и политику, но останется всё таким же бандитом, пока я его не пристрелю.
Вот так встреча. А что я понял за годы своей работы — бандитов проще душить, пока они маленькие и ещё не заработали авторитет и связи.
В той жизни всё было кончено, но в этой всё только начинается.
— Разберусь, Димон, — я отодвинул парня в сторону и шагнул навстречу Басмачу. — Стой спокойно, дальше я сам.
Глава 2
И когда Димка успел занять денег у бандита? Не, вряд ли он занимал именно у Басмача, Димон хоть и часто шутит так, что все думали, будто он дебил, но на самом деле он совсем не дурак. Скорее всего, он занял у кого-то другого, а тот обратился к мелкому бандиту, чтобы выбить долги.
И обратился заранее.
— Завтра же срок, — промямлил Димка. — Ты чё? Завтра и…
— Я тя на счётчик поставлю! — негодовал Басманов. — Понял, на⁈
А ему уже дали погремуху «Басмач» или ещё нет? Возможно, до собственной клички он ещё не дорос, но, скорее всего, его пока могли называть иначе. В дворовых бандах прозвища были у всех, и бывает, что они обидные.
Но такие подробности биографии бандита я не знал, но был в курсе, что пошёл он по этой скользкой тропке ещё с подросткового возраста, отжимая у ровесников мелочь.
Басмач уже подскочил ближе, но я встал у него на пути. Тот гневно выдохнул через ноздри и надулся, как петух перед атакой.
— Что за беспредел? — грубо спросил я, пока он не открыл рот. — Срок завтра, а ты чего сегодня начал бабки тянуть? Ещё на счётчик ставишь, это вообще не по понятиям.
— А ты чё, предъявить мне чё-то хочешь за понятия? — окрысился Басмач. — Крыша ты его или чё?
— А ты узнай, с кем базаришь, а то пальцы гнёшь по беспонту. Сам-то кто по жизни?
Он немного приосадился, сдулся, замолчал ненадолго.
Не скажу, что я хорошо понимаю уличную манеру общения, я всё же следак, а не матёрый опер. Но часто приходилось допрашивать всяких блатных, «синих», урок и бывших зеков, ну и «спортсменов», конечно — то есть братков старой и новой формации, хотя со временем они смешались между собой. Ну и прочих криминальных элементов было полно в моей работе.
Вот и нахватался кое-чего со временем. Да и на улице я рос, чего говорить, а когда был следаком, то не только просиживал штаны в кабинете, но и в «полях» вкалывал.
Была единственная проблема — на пацана из его среды я не тянул: и одет не так, и причёска слишком вольная. И вид не особо боевой, вроде обычный студент, как я тогда выглядел. Это потом уже будет профдеформация, что хрен отличишь от бандита. Хотя такое чаще бывает у матёрых ментов, а не у следаков.
Басмач покумекал, что к чему, и решил наглеть дальше. Тем более, молчал он какое-то время, а в такой ситуации, если молчишь — значит, неправ. Поэтому бандит решил идти до конца, чтобы не выглядеть ссыкуном.
— Да ты чё, фраер, попутал чё-то⁈ — взревел он.
По положению его тела, как он развернулся, я понял, что он сейчас будет бить правой рукой, целясь мне в лицо.
Поэтому я ударил первым, под дых. Басмач шумно выдохнул, я добавил ещё раз ему в морду. Тот припал на колено, издав громкий стон боли.
Но не сдался, полез в карман. Вряд ли у него ствол, но что-то опасное должно быть.
— Димка, не лезь, — предупредил я, потому что друг собирался кинуться на помощь. — Я сам.
У крыльца стояла зелёная бутылка «жигулёвского», я её подобрал, перехватил и врезал ей по башке бандита. Лоб-то у него бронированный, даже кровь не пошла, но стекло разбилось.
Он упал на задницу, пуча глаза, потом снова начал подниматься. А китайский ножик-бабочка, который он почти достал, отлетел в сторону. Я на него наступил, но забирать себе не буду. Понты это одни, такие режики, у них тупое лезвие из дерьмовой стали, таким даже не порежешься.
Я добавил ему ещё, чтобы отбить у него охоту на меня лезть. Раз-два-три, прямо по морде, отбивая кулаки. На ещё раз!
Всё, хорош, уделал его. Дыхалка кончилась, пальцы в крови, тяжело дышу, как и бывает после настоящих драк, но я на ногах, а он — лежит на земле.
И хоть адреналин сейчас пёр вовсю, я вспомнил суд, тот самый, на котором я его убил. Вспомнил, как потерпевшие давали показания, как их перебивали адвокаты Басмача, иногда даже нагло смеялись над ними, а обвинитель будто язык в жопу засунул, не мешал им. Потерпевшие беспомощно ловили мой взгляд, ведь это же я убедил их говорить, обещая защиту, они мне верили.
Эту защиту я им и дал, причём способом, которого избегал всю жизнь, стараясь честно жить по закону.
Но стрелял я в него, зная, что другого выхода нет. А вот просто избить его до крови — приятное это, оказывается, чувство. Надо было давно так сделать.
— Да ты чё, да ты чё? — жалобно пролепетал Басмач, трогая появившуюся сизую шишку над левой бровью. — Чё я тебе сделал-то? Харэ уже!
Вот как в тот раз, когда я в него стрелял — лебезит, просит пощады. Сука, нет, в этот раз ты тем раскабаневшим бандитом не станешь, это я гарантирую.
Он поднялся и торопливо ушёл, постоянно оглядываясь. Не был он самым сильным бандитом или самым умным. Зато он был по-звериному хитрым, очень жестоким и злопамятным, на интуиции понимал, с кем надо дружить, перед кем стоит пресмыкаться, а кого можно подставить. Поэтому и дорос до вершин в иерархии банды.
Но пока пусть бежит. Не хватало мне ещё загреметь на зону, прикончив его у всех на виду. Нет, я поступлю иначе, хитрее. Он мне сегодня пригодится, ведь я же помню, в какой банде он находится сейчас.
— Ого, — протянул Димка, тараща глаза. — Ни хрена себе, ты его отделал, Лёха! Ох, блин, пф, ну, ваще! Как бог черепаху.
— А что потом? — с тревогой произнесла Юля, глядя мне в лицо. — А вдруг он своих друзей приведёт?
— Какие у него друзья? — я усмехнулся и вытер отбитые пальцы об платок. — Так, подельники. Да и пока он не в группировке, мелкая шестёрка. По беспределу наехал и огрёб — сам виноват, значит, раз не вывез.
— Ты чё-то задумал, будто, — задумчиво проговорил Димка. — М-м-м, даж не знаю. Не, канеш, спасибо, а то наехал, а я хрен знает, чё с ним делать. А это на юрфаке так с ними говорить учат? Хах! Точняк, да!
— А у кого ты занял деньги? — спросил я.
— Да на рынке у одного, обещал же завтра вернуть. Ну и козёл он, мхм, — он сжал губы. — Поговорю с ним серьёзно, а то я тут бегаю, бабки ищу, а он… ка-а-азёл он! Утром бегал, вякал, требовал пораньше отдать, а я же долги всегда в срок отдаю, завтра, говорю, и отдам. А он позвал бандита. Пф-ф!
— Там если какие-то проблемы, — начала Юля, глядя на нас по очереди, — я знаю одного человека, он может помочь.
— А кто он? — тут же навострил уши я.
— Да так, знакомый один, серьёзным делом занят, знает много кого.
— Жених твой? — ехидно спросил Димка.
— Да ну тебя, Димас, — она отмахнулась. — Знакомый, говорю же, помогает нам, а то с папой-то беда случилась, сам знаешь. Подвозит меня иногда, с больницей одной договориться обещал, чтобы туда папу положили. Мы даже наедине с ним не оставались ни разу, — будто оправдываясь, добавила Юля, поглядывая на меня.
— Ладно, верим, — Димка фыркнул.
— Вот он, кстати… — она посмотрела поверх моего плеча и торопливо бросила: — Увидимся. Я ненадолго забегала, тебя повидать.
— Я тебе позвоню, — пообещал я. — Вечерком наберу… нет, лучше зайду.
— Конечно, заходи, Лёша, я дома буду, — Юля внимательно на меня посмотрела. — Ой, я побежала, дел много. К брату ещё заехать надо.
Она улыбнулась, помахала мне рукой и пошла к дороге, по пути поправляя кожаную сумочку. А там уже бибикал серый Мерседес. Димка присвистнул, а я отпечатал себе в памяти блатной номер машины: 90−00. Сейчас как раз ещё ходили четырёхзначные номера.
Хозяин машины явно кто-то очень богатый. Не тот ли это коммерсант, за которого она скоро должна выйти? Надо пробить, а то история со свадьбой Юльки — слишком мутная. И чего она отпирается, что это её жених? Не хочет нас расстраивать? Или пока ещё не решила, что будет дальше?
— Уедет она скоро, — задумчиво сказал Димка и осуждающе посмотрел на меня. — Эх, Лёха-Лёха, такую деваху упускаешь. Она же от тебя не отходит, на тебя смотрит, как кошка, а ты ноль внимания ей, на Машку-дуру заглядываешься. Вот и познакомилась Юлька с кем-то… успевай, братишка, а то заберёт он её с собой. Пока ещё не поздно.
— Ничего я не упускаю из вида. Пошли уже. Вечером с ней увижусь.
— Погнали, — он поправил ремень от чехла гитары. — Сегодня чую, день денежный будет. Заодно и последние пятьдесят баксов насобираю. Может, и сотку, тогда Юльке верну сразу. Надо только побыстрее, сегодня в ночь же ещё пилить.