Мы проехали дальше, вылезли на свежий воздух, достаточно чистый, хотя депо было рядом, прошли мимо дворов, засаженных деревьями, и возле киоска Дима нашёл пять рублей, присыпанные землёй, чему очень обрадовался.
А дальше был небольшой рыночек, на нём и ошивался один тип, про которого мне говорил Ярик.
Прозвище у него было Кардан, тип это мутный, знал все банды автоугонщиков в городе, знал, где перебивают номера и где можно по-быстрому продать угнанную тачку или заслать её в другой регион подальше по железной дороге.
Также знал почти всех владельцев СТО, всегда был курсе, кто продаёт свои машины, мог за небольшой процент ускорить процесс регистрации и прочей бумажной волокиты в ГАИ, пройти техосмотр побыстрее, мог выбить скидку в салоне или пригнать под заказ японца с Дальнего Востока. Ну и редкие запчасти мог поставлять. Конечно, к немецким БМВ и Мерседесу хрен чего достанешь, но хотя бы с японцами проблем нет.
И главное — мог помочь купить тачку быстро и совершенно легально, не угнанную, у владельца, со всеми документами и прочим.
В общем, такой посредник между всеми, и Ярик его хвалил за оперативность, говорил, что не обманет, особенно если сказать, от кого пришёл. Ну, думаю, родной брат к кому попало отправлять не будет.
И что Ярик отдельно выделял — Кардан не болтливый, привычки говорить лишнего о своих клиентах у него не было.
Торчал этот Кардан на рынке, небольшом, но наполненным народом, мы пошли прямо туда. На входе поставил лоток с «беспроигрышной» лотереей. Парень в очках печально вещал в хриплый громкоговоритель, что выигрывает каждый пятый билет, но народ здесь в основном местный, все уже давно научены, кто действительно выигрывает в таких лотереях.
Рынок — обычный, таких много по всей стране. Шмотки на продажу лежали на брезенте, расстеленном прямо на земле, мерить вещи надо прямо здесь. Если что, то к услугам покупателя имелся лист картонки, на которой можно было вставать и балансировать. Но если была покупательница, то её могли милосердно закрыть покрывалом в момент примерки.
Но рядов немного, рынок маленький, это на Центральном ходить замучаешься. Здесь даже карманников не было, негде было им развернуться. Так что прошли этот участок быстро.
Чуть дальше, на деревянных прилавках лежали всякие китайские безделушки: часы с пластиковым корпусом, выкрашенные в золото, поддельные наручные часы с названиями всяких брендов, кожаные ремни, леска, крючки и поплавки для рыболовов, китайские игрушки, включая дорогого попугая, который мог запоминать несколько фраз, красного хохотуна-неваляшки, смеющегося дьявольским смехом, если его тронуть, и поющей рыбы, извивающейся на доске в каком-то подобии танца, пока в ней играла записанная песня.
Отдельно лежали картриджи для «Денди», ну и шик — для «Сеги», с немилосердной ценой за игры от 80 до 120 рублей. Пацаны там толпились, само собой, вздыхали, глядя на заветный картридж с «Мортал комбатом», вспоминая фильмы, первый и недавно вышедший второй. И обязательно при этом упоминая мифическую третью часть, которую никто не видел, но все говорили, что она есть.
Вот рынок почти закончился, дальше было несколько столовых и закусочных. Кардан, очень высокий и толстый бурят с маленькими усиками, всегда ходил в белой рубашке, которая едва сходилась на пузе, и носил большие затемнённые очки.
Сейчас он сидел за столиком с зонтиком и ел шашлык с белой пластиковой тарелки. Ел руками, пальцы, чёрные, в которые будто навсегда въелось машинное масло, блестели от жира.
Мы сели напротив него.
— Приятного, — пожелал я. — Меня тут Коршун к тебе отправил, говорит, можешь помочь с машиной. Купить хочу.
— Друзьям Коршуна, — он внимательно присмотрелся ко мне, продолжая есть мясо, — точно помогу, а уж брату его — как родному брату. Чё каво, чем помочь?
— Нужна легковушка, мощная, быстрая, недорого, легально, со всеми документами. Новая девятка или «Марковник» в хорошем состоянии. Если есть джипы годные — рассмотрю.
— Джип есть, — предложил он. — «Лэнд Ровер», после наводнения был, но его восстановили, гоняет нормально.
— С утопленниками никогда не знаешь, какая проблема вылезет потом, — заявил я.
— Ну, да, — согласился Кардан, наморщив лоб. — «Марковники» есть… есть «Королла» 92-го года, — он задумался, подняв глаза к небу. — Джипы, джипы, джипы… чисто вот чистых… ну, один пацан продаёт, но я пока не скажу, насколько он чистый. Может, и не чистый. Надо номера на движке смотреть, у меня взгляд намётанный, скажу, когда перебиты, а когда нет. Ауди ещё была, приличная, надо пробивать, сколько стоит. Покоцанная немного, но ездит ещё, и ремонт можно быстро сделать.
Сохраняя задумчивое выражение лица, Кардан сжевал ещё кусок мяса.
— О, — он с довольным видом посмотрел на меня. — Новенький Крузак есть сотый! 97-го года! Праворулька. Ну сам понимаешь, раз он младше пяти лет, то и ценник у него нормальный — тридцать тонн зелени.
Рановато для «крузака», вопросы будут, откуда взялся такой джип у простого безработного парня. А эти типы с банка могут отслеживать, кто делает такие крупные покупки, рассчитывая, что таким образом вскроется тот, кто забрал деньги и ключи. Так что обычную машину они вряд ли заметят, а вот про новенький «Крузак» им может стать известно.
В Японии машины резко теряли в стоимости, если им исполнялось пять лет: особенности законодательства и прочего. Поэтому их активно свозили нам на паромах во Владик, а оттуда они отправлялись по всем концам нашей необъятной страны.
А тачки младше пяти лет стоили дорого, и просто так их никто не покупал. Не каждый коммерсант или браток потянет такую цену. Понтов-то больше, когда у тебя тачка совсем новая, без пробега, прямо из салона, но понты такие обходятся очень дорого.
Короче, пока дорогую тачку не берём, а потом посмотрим.
У меня начал звонить сотовый телефон, но тут же сбросился. Я проверил номер, но он не определился. Услуга странно работала, определялись не всегда, хотя денежку за это снимали.
— Что ещё? — спросил я, а то Кардан молчал долго и всё ещё смотрел в небо, будто там был каталог машин.
— Ну… слушай, надо смотреть, — он опустил взгляд. — Давай тогда позвоню пацанам, ну и пробью, что подойдёт. И с тобой сконтачимся.
— Вот мой номер, — я сунул ему визитку. — Сегодня вопрос решим?
— Да без базара! — Кардан вытер пальцы платком и убрал визитку. — Через часок-два наберу, братан.
Он ушёл, а телефон зазвонил снова, я успел ответить.
— Я быстро, — торопливо проговорил Глеб Сибиряков, почти не делая пауз. — Помнишь, про Кента вчера говорили? Есть кое-что интересное. Где тебя забрать можно?
— На рынке у первого города.
— О, ништяк, я рядом, ща заеду. Там недолго. Жди у входа.
В трубке раздались гудки. Он мог позвонить с телефона шефа, у Некрасова мобила была, подарок от спонсора.
Интересно, что Глеб нарыл. Но скоро узнаем.
— Братан, возьми пока чего-нибудь пожевать, — я показал Димке на чайхану, стоящую в отдалении, и сунул ему пятьдесят рублей. — Мне лагмана закажи и запить что-нибудь, но пусть не сразу принесут, а попозже. А себе — что хочешь. Потом тачку с тобой посмотреть съездим, подскажешь, что и как, ты же в них сечёшь. А то поговорить со мной хотят, срочно.
— О, ништяк, а то пока он мясо жрал, а у меня в пузе бунт начался, — Димка похлопал себя по животу. — Добро, погнал, жду.
Сибиряк заехал за мной быстро, буквально минут через семь его тачка стояла напротив главного входа рынка. Значит, он и правда был неподалёку. Приехал он на той самой красной девятке, на которой иногда ездили опера из РУБОП, и с Некрасовым я как-то говорил в ней.
— Иваныч сказал, порвёт, если я много говорить по сотику буду, — он показал мне большую мобилу. — Короче, там, на Зенитке, есть шалман один.
— Кента точка? — спросил я, напрягая память. Не помню, чтобы у него там был бордель.
— Как оказалось, да, — он кивнул. — Короче, мы там по своей теме были, и я его увидел, суку такую, тебе позвонил. Может, ещё успеем посмотреть, кто там трётся. Прав я оказался, — Глеб заулыбался. — Не Коршун.
Ехать надо было минут пять, дорога в это время дня почти пустая, только маршрутки иногда проезжали по ней. Но с широкой трассы пришлось съехать на разбитую дорогу.
Райончик этот под названием «Зенитка» я не любил, да и мало кому в городе нравилось здесь бывать. Повсюду серые пятиэтажки и старые бревенчатые двухэтажки, которые когда-то строили как временные жилища, но которые стояли до сих пор. Пыльно, грязно, а люди, идущие мимо, всегда косились на случайно заглянувших сюда людей, будто чувствовали, что этот человек не местный.
Глеб свернул к пятиэтажкам, шины шелестели по камням. Проехали мимо продуктового магазина с мрачной пчелой на вывеске, мимо огромной кучи мусора, которую никто не вывозил, и чуть дальше по полосе, которая когда-то давным-давно была дорогой. Мэрия обещала всё это починить, впрочем, я знал, что ничего так и не изменится даже в будущем…
То, что в этой пятиэтажке на отшибе находился бордель, мы и в первой жизни не знали, это Кент от следствия умудрился скрыть. Шалманы часто размещались в жилых квартирах, и соседи ничего с этим сделать не могли.
Мы остановились у большого тополя напротив дома и приступили к наблюдению. Глеб тем временем достал бутылку местного лимонада, открыл тугую пробку, в машине запахло апельсином. Но хоть немного перебило запах курева, да и вкус лимонада приятный, не приторный, Глеб сразу поделился.
Из-за туч вышло солнце, в салоне начало нагревать. Пришлось открывать окно.
Я видел отсюда припаркованные у первого подъезда машины: синий «запорожец», белый «москвич», ещё один москвич, только «красный», вполне себе приличная «копейка» — это явно автомобили жильцов дома.
А вот ярко-красный праворульный сотый «Крузак» и побитый серый «Чероки» точно не отсюда. На «Чероки» ездил Кент, это я помнил. Джип его выглядел так, будто он добирался до нас прямо из Америки своим ходом, причём по самой долгой дороге, по горам, лесам и пустыням, где ещё и заблудился и ездил по пескам сорок лет. В общем, тачке досталось, и косметический ремонт многочисленные вмятины скрыть не мог, да и никакая краска не помогала, джип всё равно выглядел старым и пыльным. Зато понты, в городе мало джипов «Чероки».