Яна отбрасывает волосы за спину, но локоны непослушно возвращаются обратно. Я делаю глубокий вдох, призывая себя к самообладанию. Ее волосы будоражат. Она вся меня будоражит, словно я околдован.
Я чувствую, что пропал и не уверен, что смогу долго продержаться джентльменом. Это стопроцентное попадание. То, как она смотрит на меня — стопроцентное попадание, в котором нет места меркантильности, выгоде или какой-то иной фигни, которая могла бы возникнуть у предприимчивой студентки. Об этом трубит и тот факт, что вчера Яна не заикнулась о своем дне рождения, когда я поинтересовался о её планах на вечер. Ни одного красноречивого намека, к которому по обыкновению прибегают девушки.
Она чиста в своих мотивах. Я открыт перед ней тоже. И не собираюсь скрывать того, чем закончится для нас с ней сегодняшний вечер.
— Выглядишь… — прохожусь говорящим взглядом по ее телу, заостряя внимание на шее, где мои засосы порозовели. Надо бы обновить. — … потрясающе.
Яна приподнимает тонкую аккуратную бровь, расплываясь в улыбке и давая понять, что комплимент засчитан и мое внимание ей нравится. Мне же нравится ей его дарить.
— Спасибо. Ты тоже… выглядишь шикарно, и эта рубашка тебе очень идет. Ты постригся? Мне нравится, — ее поток восхищения умиляет. Тот момент, когда комплименты должна получать она, но эта девушка с лёгкостью разбрасывается ими без жеманства и какого-либо корыстного помысла.
Разглядываю ее красивое лицо. Яна зажата и скованна. Мне трудно понять: связано ли это с моим обществом, либо такое времяпрепровождение для нее редкость.
Мы практически ничего не знаем друг о друге. Всё, что мне известно — лишь та незначительная информация из ее личного дела, в котором дата ее рождения слишком привлекла мое внимание своим скорейшим приближением.
Я запомнил несмотря на то, что абсолютно не предполагал, чем закончится наше рандеву, но дата ее рождения засела на подкорке как нечто важное.
Наши губы успели познакомиться раньше и эффективнее, чем мы сами. Я собираюсь восполнить этот момент. Но позже. После того, как я восполню свою мужскую потребность, которая нужна нам обоим.
Те флюиды, которые исходят от Яны, дают подробно понять, что мы состыкуемся как надо. Идеальное прилежание. По всем, мать их, параметрам.
Улыбаюсь ее непосредственности.
Если бы я не знал Решетникову Яну, то подумал, что передо мной сидит скромная птичка, случайно попавшая в гнездо коршуна. Но я знаю, что она умеет творить своим языком и ртом. И это не выдаваемые скабрезности. Хотя даже они меня невыносимо заводят.
Её рот меня сводит с ума. Мягкие чувственные губы, которые идеально совпадают с моими.
Мне не нужен этот чертов ужин. Мой ужин будет другим, и в моем меню планируется исключительно сладко-цветочное блюдо.
— Предлагаю отмотать назад в тот момент, где комплименты тебе делаю я, — укладываю кисти на стол, сцепляя в замок.
— Эмм, — закусывает губку. — Не любишь получать комплименты?
— Нет. Люблю их дарить. Эти полномочия давно делегированы мужчинам.
— А как же феминизм и всё такое? — лукаво прищуривается.
— Я не против. Равноправие в постели меня полностью устраивает.
Глаза Яны вспыхивают озорным блеском. Они мерцают ярче, чем огни столицы за панорамным окном.
Грудь Решетниковой вздымается часто и тяжело. Мы оба возбуждены, и атмосфера между нами накаляет воздух. Уверен, любой, кто попадёт в зону нашего взаимодействия, почувствует это.
Яна облизывает губы. Они влажные и манящие. Девушка стеснительно опускает пылающее лицо в стол. Смущать эту конфетку забавно.
— Спасибо. За цветы. Они прекрасны.
Я надеюсь на это. Надеюсь, что понравились. Признаться, я в этом несилен. Кажется, розы — самый беспроигрышный вариант, потому что о ее предпочтениях в цветах я узнать не успел. В любом случае, я жалею лишь об одном — что не смог увидеть ее реакцию на них. Но бархатная коробочка, надеюсь, решит эту проблему.
— Я не знал, какие ты любишь, — беру ее руку в свою. Она влажная и прохладная. Нервничает. Но мне подходит, когда прикладываю раскрытой ладонью к своей раскаленной щеке. Мне не мешало бы остудиться. Везде.
— Я тоже не знала какие люблю. Теперь знаю. Благодаря тебе.
Слышать такое от девушки, на которую облизывается вся группа и вся мужская половина этого ресторана как минимум странно. Она должна купаться в цветах. Но выглядит так, словно это впервые.
Чопорный официант разливает нам шампанское. Игривые пузырьки отражаются в глазах девушки, от которых я не могу отвести взгляда.
Тонкая ножка фужера изящно смотрится в ее пальцах, румянец прячется за волной светлых волос, а волнующие дразнящие губы напрашиваются в них раствориться. Для идеальности портрета не хватает всего одного штриха.
— С Днем рождения! — поднимаю свой фужер.
Лицо Яны принимает вид замешательства: глаза удивленно распахиваются, а из милого ротика вылетает изумленный возглас.
Проблем с красноречием у меня нет. Дарить комплименты девушкам и балаболить языком у меня получается прекрасно. Но в данный момент я словно стекла наглотался. Говорить банальщину у меня не открывается рот. Я хочу многое ей сказать, но слова даются с трудом. Что бы я в них сейчас не вложил, всё это будет не тем. Не настоящим.
Яна потеряно ударяется своим фужером о мой. Я не слышу, но отчётливо читаю вопрос в ее лице: откуда я узнал.
— Спасибо. Илья…
— Это было не сложно, — отвечаю туманно, не собираясь заострять на этом внимание. — А теперь закрой глаза, — прошу, сделав глоток шампанского.
— Илья… — недоверчиво.
— Закрой глаза.
Я хочу сделать это сам. Хочу прочувствовать контраст холодного золота и ее теплой кожи.
Яна скованно прикрывает глаза и вытягивается струной, словно опасается. Не знал, что женское предвкушение и томительное волнение так на меня действуют. Озабоченно-маниакально.
Открываю черный бархат удлиненного футляра. Осторожно достаю украшение и встаю с места. Трех шагов достаточно, чтобы перекинуть волосы Яны на одно плечо, оголив его для себя.
Девушка робко вздрагивает.
— Шшш, — успокаиваю и целую в открытую шею. Осыпаю мелкими поцелуями, но, кажется, делаю только хуже. Яна напрягается, и я тоже.
Опускаю холодящий камень на ее грудь, моментально покрывающуюся мурашками. Застёгиваю на шейном позвонке цепочку из белого золота.
Огибаю стол и сажусь.
Яна ответственно держит глаза закрытыми, трепеща ресницами.
— Открывай.
Взмах утонченной кисти, и пальцы Яны касаются благородного аквамарина цвета прозрачной лазурной морской воды. За этим камнем в виде капли я гонялся несколько дней и обшмонал весь город. Мне нужен был определенный оттенок — оттенок ее глаз. Неповторимый, прозрачный, редкий, чарующий…
— Илья… — на выдохе шепчет девушка. Длинная цепочка и убегающий в вырез платья кулон дают ей возможность разглядеть украшение. — Это… это… у меня нет слов, — качает головой. Я смотрю в глаза Яны, потом на драгоценный камень. Нет… всё не то… даже бриллиант не сравнится с ее невероятными неземными глазами. — Это же дорого. Илья… я не могу…
— Решетникова, вы слишком много болтаете.
— Илья, серьёзно, я не шучу. Он бесподобен, но…
— Но не дороже, чем ты, — твердо перебиваю ее.
Яна с глубоким выдохом прикрывает глаза, а затем совсем не изящно хватает фужер с шампанским и опрокидывает в себя залпом. Обмахивается рукой, словно ей не хватает воздуха. Мне тоже не хватает. Ее цветочный аромат заполонил пространство, и, если это не прекратится, я опьянею раньше, чем мы доберемся до дома.
Я не собираюсь тратить время на стеснения и ужимки, на ненужные взгляды посетителей за соседними столиками и цепкие лобызания официантов.
Наше обоюдное желание слишком коварное и нетерпимое.
Наши руки не расцепляются, когда лифт мчит нас к выходу. Не расцепляются в такси и в подъезде моего дома.
Мы оба знаем, что будет за дверьми квартиры. Все тональности, лады и частоты настроены. Я уверен, наше звучание будет идеально исполненным.
Объявление под историей дублирую здесь: в процессе написания — книга бесплатна. После завершения через пару дней станет платной. По настоянию некоторых )) я завела телеграм-канал! Приходите в гости! В нем я планирую сообщать о новинках, добавлять визуалы и в нем же будут спойлеры глав и книг, которые в канале будут появляться раньше, чем здесь) ну и общаться! Там мы можем общаться! Ссылка во вкладке Обо мне! Всем пиис! Обнимаю, к сердцу прижимаю!
Глава 37. Очарование и разочарование
Колбасная нарезка и сыр сегодня в пролёте. Наш с Яной аперитив закончился в ресторане, и сейчас наступает время крепких и терпких напитков.
Я распален настолько, что застланные страстью глаза ничего не видят кроме возбужденной Яны и ее влажных губ, о которых я мечтал весь вечер.
Врезаюсь плечом в дверной откос, не различая ничего не своем пути. Тяну Яну за руку, нетерпеливо толкая дверь в спальню. Я не буду заниматься с ней сексом на столешнице в кухне, в прихожей у стены или на диване.
Только в постели. В моей.
А потом на столешнице, в прихожей, да хоть на потолке…
Миронов, ты действительно собрался спать со своей студенткой?
Да.
Мой ответ не требует времени на раздумывания. Я собираюсь с ней спать, просыпаться и засыпать. Сложно сказать, когда возникла эта потребность, но она уверено двигает первый ряд первичных потребностей в пирамиде Маслоу.
Хлопнув в ладоши, по периметру моей спальни зажигается ночная подсветка. Полумрак, как ничто иное, делает атмосферу нужной, настроенной, разжигая своей таинственностью, распаляя загадочностью и позволяя быть смелее, но в то же время дает возможность видеть.
Яна замирает посередине комнаты и смотрит на постель.
— Мы … это будем делать здесь? — настороженно спрашивает.
Это…
Багровые щеки выразительно напоминают, насколько молодая моя любовница. Смущение и краска её лица велят мне притормозить, но затуманенный похотью мозг чихает на это.