Руф о молоке не помнил — его память выбросила почти всё, что было с ним до гибели деревни. И теперь он смаковал его, цедя белое тёплое наслаждение маленькими глоточками. Потому, как всё та же злыдня Паксая запретила лакать его от пуза. Дескать, вреда от того может случиться больше, чем пользы. Вскоре правота Паксаи вышла наружу. Даже вылетела пулей, и Руф мужественно отсидел за неё под кустом, мыча от пережитого. Все проголосовали, что поутру парень на молоко и смотреть не захочет — не тут-то было! Паксая вытащила из ручейка с ледяной водой наполовину опустошенный котелок, и Руф сделал второе гастрономическое открытие. Сливки привели его в совершенный экстаз, хотя остальных при отсутствии хлебушка порадовали так себе. Приятное и полезное разнообразие, но не более.
Деятельный специалист по выживанию на подножном корму уразумел, в чём заключается проблема. И тут же принялся ковырять землю подаренным ему ножом древних. В награду он получил несколько грязных клубней, в которых все признали дикое земляное яблоко — Дон и не представлял, что этот овощ может быть таким рахитичным. Впрочем, печёным сошёл и таким. А уж со сливками слопали за милую душу. Всем стало понятно, что, по крайней мере, питание налаживается — жить можно, если экономить соль. Руф вообще оказался кладезем познаний. Он знал, как применить с толком прорву разных травок и корешков. Как наладить силки, как смастерить костяной крючок на крупную рыбу. Дон был прав: деревенский подросток напичкан практическими знаниями по самые брови. А голод для него оказался результатом неубиваемого страха перед лесом — старики не выходили из деревни ни-ког-да.
Но, перлом коллекции Руфа оказалась информация: откуда в деревню приходят чудищи. Досталась она ему тяжело. Год назад он нарушил запрет и двинул в лес — чудища уже месяца три, как не появлялись. Весна, в гнёздах появились яйца — кто ж пройдёт мимо такого счастья? Он насладился им сполна и воодушевился, результатом чего оказался более отважный поход на реку. Верши он сплел тайком от деда, ибо войны не хотел. На реке быстренько побросал их в воду и забрался в камыши пошуровать насчет утиных яиц — слышал, как те прилетели на старое гнездовье. Визг, хоть и отдалённый, заставил его подпрыгнуть выше головы. К ним наведались их мучители, а он тут, на открытом месте, и надо куда-то деваться.
Плавать Руф не умел, и вкарабкался на дерево. Едва успел, как чудище наведалось на берег и принялось бодать его кедр. Дерево под ним сотрясалось и даже несколько раз довольно ощутимо качнулось, но он намертво заклинил себя промеж ветвей. Чудище выпасало его целый день и полночи: появлялось, исчезало, визжало, что есть мочи где-то неподалеку, а после молчком выпрыгивало из-за кустов. Наконец, ему это надоело, и злобный монстр убрался. Руф досидел ночь до конца. Да и утром долго не решался спуститься. Ну, а главное, увидал — верней по удаляющемуся визгу и вспугнутым птицам понял — с какой стороны пришло чудище. Так вот это направление полностью совпадало с внутренним компасом Дона. И с указанием карты: в какой точке Ферского кряжа находится туннель.
Часть 4
Глава 9
Хорошо, что всё хорошо кончается, когда дождались
Ферский кряж на горизонте рос с каждым днём. Даже издалека просматривалась его какая-то ненормальная искусственность. Дон мало интересовался горными массивами родного мира. И навскидку не мог припомнить: были там хоть где-то столь идеально отвесные стены, что тянулись на многие километры? Возможно, но увидеть подобный каприз природы приведётся только здесь. Мелькнула мысль, что такое зрелище однозначно могло навести людей седой старины на идеи о крае света. Правда, ему самому такая высоченная отвесная ровная стена могла показаться оградой глобального загона, куда запустили пастись людей. Эволюционировать под присмотром. На Земле Господь напрасно выбросил ослушников за ворота Эдемского сада. Занявшись самовоспитанием, они такого в себе наэволюционировали, что самим тошно стало. Хорошо, хоть мутантов из себя не понаделали — тогда точно кранты планетке. Хотя, может, он несправедлив к соплеменникам? Местный народ казался ему куда более мирным да обстоятельным. Однако и он накуролесил в прошлом. Потом припух, и по сию пору пребывает в той припухлости под впечатлением собственных достижений. Впрочем, Дон никогда всерьёз не занимался социологическими исследованиями — неинтересно. Доставшееся ему тело мутировало в той области менеджмента, где объект «народ» даже не рассматривается, как объект.
Полагали добраться до Ферской стены дня за три, но убедились, что опять возомнили о себе лишнего. Зато попали в точку, о чём узнали наутро пятого дня. Как раз штурмовали высокий каменистый холм — они в последние дни попадались под ноги всё чаще. Дон заволакивал на него пыхтящего Руфа. За ним карабкались Паксая с Лэли, которая также нуждалась в дружеской руке. Дед прикрывал тылы, а необременённая балластом Лэйра обогнала всех, показывая самый удобный путь. Уже почти вылезла на плоскую макушку холма — её разглядели на подходе — как вдруг застыла. Ухватилась одной рукой за острый край валуна, второй за торчащий кустик и опасно зависла на одной ноге — вторая так и не нашла опоры. Дон тоже замер и сделал болтающим девушкам знак заткнуться. Поначалу, вроде, ничего такого не происходило. Систем слежения не поймала ни одного крупного объекта, дабы зафиксировать его на сетке — мелкие ей по барабану. Глянул на деда — КУС также без добычи. Старик отрицательно мотнул головой, но безмятежным его лицо не назвать.
Дон вспомнил: он, как выставил режим слуха «норма», так и позабыл о том. Терпеть не мог повышенную чувствительность к звукам. А вот у щупов он всегда работает, как у слонов. Поэтому СС отрегулировал слух, и до ушей Дона донёсся далёкий звук: приглушённый мерзкий визг. Все ждали встречи с грагами, оттого те и пришли в голову первыми. В руках Паксаи мигом появился арбалет — смешная, но реакция. Дон махнул рукой, молча отправляя Руфа к сестре. А потом взмахнул ею второй раз, отвешивая упрямцу оплеуху. Лэйра, продолжая штурмовать валун, мысленно позвала его поскорей присоединиться. За спиной дед велел девчонкам поторопиться с восхождением, дабы не оказаться отрезанными, если что.
На вершину взгорка Дон втянул Лэйру, когда сердце готово было разлететься в клочья. Она упала на брюхо и долго не могла отдышаться. Он её не торопил — два искомых чудища бесновались далеко внизу, где-то чуть более полукилометра от них. Под соседней горкой. Та была вполовину ниже, а на её вершине восседала небольшая крепостица. Так себе форпост — видали они и солидней, хотя здесь наткнуться на защитные сооружения не рассчитывали. Кого и от чего здесь охранять, совершенно непонятно. Ведь те проходы в горах, по которым способны передвигаться лошади степняков, восточней Ферского кряжа. Тот не заоблачно высокий, но однозначно непроходим. Где повыше, где пожиже, но без единой щёлочки даже в виде самого убогого ущельица в монолите слипшихся боками гор. Да и подходы к нему, подобно штормовому морю, ходили ходуном.
— Ты их хорошо видишь? — прищуриваясь, поинтересовалась Лэйра.
— Кабанчиков в крепости? — уточнил Дон. — Или бронированных кабаносов перед ней?
— Кабаносов? — хмыкнула Лэйра. — Скрестил свиней с носорогами? А крокодилов куда девал?
— Не влезли.
— Так, что там с кабанчиками в крепости? Видишь?
— В принципе, вижу. А как у них рожи перекосило, нет.
— Трусят?
— Голод, — сухо бросил Дон. — Граги отличные бегуны. До туннеля рукой подать. Представляю, сколько раз на неделе они шастают сюда. Столько еды, а взять никак.
Он рассеянно пялился на двух броненосцев, что, в общих чертах, походили на кабанов. Правда, пропорции между телом и ногами были немного смещены в пользу ног. Хвост напоминал крокодилий, но не соотносился с телом, как у этих пресмыкающихся. Довольно узкий не более метра, зато весь в шипах и здорово подвижный. Лоб значительно выше, чем у кабана и уродливо массивен. На нём две здоровенные выпуклости с виде бронированных вытянутых линз. Морда, конечно, длинновата, но отнюдь не крокодилья, а, натурально, кабанья. Вся закрыта пластинами брони, с каждого бока в ряд по четыре рога. Короче, даже не просто кабан, а бородавочник. Только гипертрофированных пропорций: где-то три на два в холке. Сразу-то в голову не пришло, ибо зверь для Дона иноземный, непривычный. Торчащие вверх и вперёд клыки выглядят неоправданно длинными, но довольно мощными у основания. Бородавки — целые носорожьи рога. Такие же торчат по всему телу из костяных пластин. А те лежат внахлёст — наверно, в этом есть какой-то смысл. Зверюга, конечно, впечатляющая, но с ходу не сообразить: какая в ней польза на арене военных действий? Разве только мирное население пугать.
— Что будем делать?
— Осаду снимать, — буркнул Дон. — Ты же хотела узнать грагов поближе. Вон за теми стенами полно народа, который выложит тебе всё, как на духу. И сколько тварей, и где пасутся. И что предпочитают на завтрак. Им оттуда всё видно. Да и отношения у них с тварями, по всему видать, сложились тесные.
— Тесней некуда, — усмехнулась Лэйра. — А ты, шутник, подход к ним нащупал? Код доступа уже готов? Или в драку полезем? Я чего-то не уверена в своём гадстве. Оно ж у меня тонко по мозгу работает. Не таран бронебойный. А то броню-то я вижу, а насчёт мозгов под ней в большом сомнении.
— Это ж, какая сваха скрестила их папеньку с маменькой? — восхитилась Паксая, присоединившись к ним на резко обрывающемся краю вершины. — Кого на ком поженили, если родилось вот это. Лэйра, ты их уболтаешь? Или пупок развяжется?
— Шкура и вправду панцирная? — по-хозяйски оценил Вуг, подгребая к компании исследователей. — Вроде, крокодилья. Поближе бы глянуть…
Он, как и все, не сводил глаз с двух возмущённых грагов что лезли вверх по довольно крутому склону к заставе. На каменных стенах — всего-то метров десять — зашевелились. Не похоже, чтобы там царила паника.