Хорошо, Лэли не дала першерону расслабиться — вовремя поддала жару.
— Линяем? — дунул он в ухо гадины, едва оказался рядом.
Она согласно кивнула и поскакала рядом зайчиком. За спиной бухали по камням разболтанные башмаки Тарьяса.
Через несколько часов они сидели в густых зарослях кустарника по стеной крепости Бает. Увидал её Дон и возненавидел одновременно. Так и знал, что старый параноик может чувствовать себя дома лишь за подобным сооружением. А рядом ещё два качка раздражают своими невозмутимо профессиональными рожами скалолазов. Убил бы! Неслись сюда, как угорелые. Бает отлучился из крепости ненадолго, так что придётся пошевеливаться. Старик вообще не хотел выползать из своего логова. Но корпоративные законы армов жёстко требовали, чтобы владетели не провоцировали крестьян в своих округах преступным бездействием. Любая жалоба на небрежение в делах им могла отозваться. Вот и помчался дедуля выполнять священную обязанность арма: отгонять от очередной деревеньки вконец обнаглевших волков, жрущих всё подряд. Да разбирать судебные дела, которые в последнее время подзабросил. Ещё толком не отъехав от крепости, он уже жёстко просчитывал время возвращения. Так что у воров было всего два-три дня на то, чтобы вытрясти его потайные кубышки и убраться подальше.
До ночи отдыхали подальше от крепостных ворот. Те были наглухо закупорены, словно с минуты на минуту здесь ожидали вторжения свирепых воинственных орд. Ребята выбрали тот кусок высоченной стены, на который им быстрей взобраться. Правда, для этого пришлось обойти чуть ли не половину крепости. Но Дон изначально предполагал, что воровство — непростое ремесло. А обносить такую хату и вовсе хлопотное дело. Кто знает, может, им ещё и переночевать, то есть, передневать здесь придётся. А может, и не один день.
— Ну, я пошёл, — сообщил Гнер, покосившись на угловые башни. — Не скучайте. Сверху свистну.
— Не надо. Я слежу, — машинально брякнул Дон.
— Да-а? Вообще-то я пошутил.
Его восхождение по отвесной стене впечатляло. Армы могли прожить сто тридцать, а то и сто пятьдесят лет. И всё ещё крепко стоять на ногах. Вон, тому же Баету уже девяносто восемь, а эта сволочь всё ещё бегает. Гнер в свои сорок с хвостиком был крепок и ловок, как юноша. А ведь его сверстники из прочего люда в такие годы уже внуков нянькают. Да на ломоту в костях жалуются. Он же полз по крепостной стене прытким тараканом — невесть, как и цеплялся за почти несуществующие щели. Правда, стена не совсем уж отвесная. Но угол, под которым она уходила вверх, был неприятно мал. Дон присел на камушек в десятке шагов от неё. Система слежения охватывала и площадку боевого хода за зубчатым бруствером, и обе угловые башни. Там — как и полагается — бродили сторожа, хотя отсутствие хозяина и обрадовало их ровно на половину личного состава. Да и та половина не горела энтузиазмом, однако вниз изредка поглядывала. Дон держал боевой ход и праву башню. Лэли застила глаза тем, кто засел в левой. И Гнер спокойно продвигался вверх, не обращая внимания на сонную болтовню над головой.
Подъём вверх по сброшенной веревке был ровно такой мутотенью, как Дон себе и представлял. Армы были столь любезны, что навязали на ней узлов. Да и помогали гадам, осторожно вытягивая наверх метр за метром. Уже втаскивая Дона на бруствер меж зубцов, Гнер с лёгкой ирониеё покосился на парочку стражников, ползущих прямо мимо него. Они спустились на нижний боевой ход с бойницами и прошмыгнули по переброшенному к донжону каменному мостику. Как ни странно, среди белого дня это никого не заинтересовало. Цитадель Баета прямоугольной мрачной скалой возвышалась над стенами крепости почти на две высоты. Ребята рассказывали, что во всех приморских крепостях Империи возведены такие же. К примеру, в Аэгле, расположенном, как известно, западнее, донжон ещё выше и осанистей. Это жителям центральной глубинки нет нужды в исполинских строениях, а побережье первым встретит удар, если что. Что означает «если что», Гнер с Фуфом не ответили. Кажется, они и сами не представляли себе это.
Обитые железом ворота донжона армам показались не слишком достойной преградой. А потому полезли через бойницу над ними — Фуфу ничего не стоило забросить туда крюк. И хрупкие гады снова поползли по веревке. Дон лез и ругался на этих полоумных, что наотрез отказались от вызова изнутри кого-нибудь, кто спокойненько отворит дверцу. А затем впустит их внутрь. Как человек штатский, он искренно не понимал этих военных трудностей в преодолении легко преодолимого. Бойница впустила их на лестницу, где в любой момент мог показаться будущий предатель, пока пребывающий в неведении относительно своей судьбы. Предательство приведёт куда угодно, если имеются подходящий предатель и точное название искомого объекта. А здесь в донжоне отъявленного параноика вряд ли околачивается масса людей, незнакомых с его географией — здесь пасутся только свои.
Предателем оказался пухлый низенький мужичок в аляпистом наряде с серебряным блюдцем на цепи. Точно статусная вещица. Система слежения срисовала его задолго до того, как ушей достигло пыхтение — толстяк поднимался по довольно крутой лестнице донжона. Они находились примерно в середине башни, личные покои владетеля у них над головой. Туда и поспешал предатель, жутко раздражая своей медлительностью. Дон подстегнул его, но как только толстяк добрался до воров, жестоко пожалела о содеянном. Бедолага сдулся, заложив десяток складок на брюхе. И тяжко захрипел в попытке сложиться пополам в трёх ступенях от них. Фуф укоризненно покачал головой и демонстративно уселся на ступеньку, дескать, это надолго. Лэли тоже приземлилась чуть выше него и пригорюнилась. Гнер осторожно оглядывал в бойницу двор крепости.
Собственно, мужик уже достиг своей высоты — выше ему не надо. И в его мозгах приказ манипулятора вступил в конфликт со шкурным желанием жить. Наверх, в покои господина — в отсутствие господина — ходить смертельно опасно. Дон поковырялся в его башке и вытащил совсем свежее воспоминание о наказании простого слуги за гораздо менее серьезный проступок. У СС это не вызвало сочувствия. Широко колыхавшиеся бока предателя замерли. Он выпрямился и, хлопая испуганными глазами, полез вверх. Не вставая, Лэли прижалась к стенке, пропуская толстяка, и поинтересовалась:
— Дон, а он действительно нам нужен?
Армы знали, что подопытный сейчас их не слышит. Но, Гнер нахмурился и приказал:
— Шепотом. Эхо вполне может уловить кто-нибудь внизу.
— А этот нам нужен, — прибавил Фуф.
— Зачем?
— Снять секретку.
Дед как-то упомянул, что армы — любители прилаживать всякие ниточки и веревочки, тянущиеся к звякающим предметам под носом стражи. А Бает — чистокровный параноик. Страшно представить: сколь у него тут всего забрякает, если они зацепят какую-нибудь бечёвку? Понятно, что их не увидят, но суета вокруг потревоженной секретки сожрёт массу времени. Дону же хотелось тихонько вползти, тихонько пошарить в тайнике и аккуратно попрощаться с негостеприимным домом. Он вздохнул и потащился догонять добычу.
Наверху что-то почтительно пророкотало. Что-то визгливо-придушённо прорычало в ответ, и шаги вновь покатились по лестнице. Воинов, получивших разнос от толстяка, прошли играючи. Выскочили на неширокую площадку, с которой лестница убегала ещё выше. Заметили расписную спину в узком коридорчике за распахнутой настежь дверью. Мужик возился с ключом в самом конце коридора, а за его спиной стоял дюжий воин. Тот опирался на алебарду и с кривой усмешкой любовался муками штатского — ключ никак не желал проворачиваться. В башке толстяка вновь подняло голову желание наплевать на это тухлое дело. Он уже вытягивал ключ из скважины, как очередная мысленная оплеуха утроила его старания. Бедолага забил ключ обратно в замочную скважину кулаком, резко крутанул его, и замок щёлкнул. Потом ещё раз и ещё — он что-то буркнул стражнику через плечо, и тот добросовестно отвернулся.
Лэли заморозила воина в этой позе. Затем велела прилечь на пол, чтоб он не грохнулся во сне. Рядом легли две аккуратно свёрнутые армами бухты верёвок. А толстяк уже стоял на карачках и шарил рукой у косяка над самым порогом. Фуф криво усмехнулся и качнул головой, мол, я так и знал. С трудом взгромоздившись на ноги, толстяк запрыгнул внутрь тёмной комнаты, едва не треснув тяжелой дверью по Гнеру. Тот рефлекторно вскинул руку, дверь остановилась на полпути, и толстяк оторопел. СС приказал ему не отвлекаться — подопытный мгновенно позабыл о том, что его так поразило и встревожило.
Донн переступил порог и в кромешной тьме потащился за уже почти состоявшимся предателем. А тот в этой темноте чувствовал себя, как рыба в стакане. Вскоре после шорохов, стуков и невнятного бормотания невдалеке образовался кружок разгорающегося света. Пока Лэйра укладывала толстяка баиньки, Дон попытался оглядеться. Из сумрака начинали проступать размытые контуры вычурной мебели, густо набитой в небольшое помещение. Их проводник умудрился вписаться в узкий проход меж торчащих на каждом шагу углов. И не промахнуться мимо светильника на столе.
— Оно в этой комнате? — уточнил Фуф.
— Да, — ответил Дон, не сдержав разочарования.
Потому, как толстяк не знал, где именно располагается тайник, к которому владетель Баета относился особо трепетно. А сам он так и не успел вытрясти нужную инфу из владетеля: их свидание было коротким, многолюдным и суетливым. Гнер очень внимательно посмотрел на друга — лицо Фуфа стало подозрительно постным.
— Есть идеи? — поинтересовался Дон, закусывая настырную улыбочку.
— Есть, — с необычной для него вкрадчивостью подтвердил Аэгл. — И где её спальня?
Фуф ткнул пальцем в потолок и заявил в самой категоричной форме:
— Я к этой суке ни ногой. Там всего две двери. Её правая.
— Ладно, — снисходительно бросил Гнер. — Дон, прогуляемся? Тут есть одна особа, которая, возможно, нам поможет.
— Он наставлял Баету рога, — догадался Дон, когда они вдвоём поднялись этажом выше.
— И очень быстро поплатился за это. У нас не принято грубо выражаться о женщинах из семей армов. Но, госпожа Бает и впрямь редкая дрянь…