Вскоре Яра заметила и кое-что необычное, чего никак не могло быть в землянке: невысокие цилиндры, стоящие на деревянных постаментах вдоль стен. Яра насчитала девять таких цилиндров. Они словно бы светились изнутри, и, похоже, именно они давали свет. Яра подошла к одному из них ближе, внимательно разглядывая. Цилиндр был из толстого стекла, а внутри него оказалась налита мутная вода или какая-то другая жидкость. Яра подошла вплотную, понимая, что внутри что-то находится, но что именно, разглядеть не могла. Прислонилась лицом к самому стеклу, прижала ладони по обе стороны глаз, прищурилась.
Прошло несколько секунд, прежде чем Яра начала различать то, что находится внутри колбы. Сначала она рассмотрела крохотную стопу, потом целую ногу, согнутую в колене. Затем увидела и вторую, а потом и полностью ребенка. Это определенно был человеческий ребенок, младенец. Уже полностью сформированный, не эмбрион, доношенный, а может быть, даже новорожденный. Яра не имела большого опыта в общении с детьми, но у некоторых ее подруг были дети, и Яра навещала их сразу после выписки из роддома, знала, как выглядят новорожденные.
Ребенок – мальчик – плавал в жидкости в позе эмбриона, с прижатыми к груди ножками и ручками и закрытыми глазами. Испытывая настоящий, ни с чем не сравнимый ужас, смешанный с тошнотой, Яра пыталась найти хоть какие-то признаки движения грудной клетки, но младенец не дышал. Впрочем, как он мог дышать в воде? Тогда Яра попыталась рассмотреть пуповину, которой он мог бы быть связан с чем-то вроде плаценты, но не рассмотрела и ее. Сомнений не оставалось: ребенок мертв.
На негнущихся ногах Яра обошла все колбы. В четырех из восьми оставшихся плавали такие же младенцы. Все мальчики, двое были с темными волосами, один со светлыми и еще один совсем без волос. И если Яра что-то понимала в младенцах, то все они были новорожденными.
Кому понадобилось создавать эту жуткую кунсткамеру? Зачем сюда поместили этих младенцев? Кто они? Родились мертвыми? Или живыми и были убиты?
Все эти жуткие вопросы накатывали на Яру как снежная лавина, обгоняли друг друга, разрывали голову и вызывали тошноту.
На воздух. Ей срочно нужно на воздух. Подальше отсюда. В этой землянке совсем нечем дышать. Выбраться наружу, добежать до деревни и вызвать полицию. И пусть Павел Александрович со своими подопечными во всем разбирается. Яра не хочет. Яра не приблизится к этому жуткому месту еще раз. Да, она журналист, но к такому она не готова. Все то, о чем она писала раньше, в подметки не годится этому месту.
Несколько раз бестолково покрутившись вокруг своей оси, Яра обнаружила лаз. Он был примерно в метре от пола, и ей без особого труда удалось забраться в него. И если сюда она лезла осторожно, стараясь запомнить повороты, доверяя собственным органам чувств, то назад торопилась, не обращая внимания ни на что вокруг. Должно быть, она оставила внутри лаза треть своих волос, зацепившись ими за корни, стерла до крови колени, порвала платье, загнала кучу земли под ногти, но не остановилась ни на мгновение. В какой-то момент она поняла, что чешуйка выпала из ее рук и где-то потерялась, но даже тогда Яра продолжала лезть вперед. Плевать ей на чешуйку, она больше не вернется сюда.
И только оказавшись на поляне, Яра остановилась. Несколько раз глубоко вдохнула, наполняя легкие свежим лесным воздухом, а голову – мыслями. Нет, она не сбежит просто так. Не позволит тому, кто все это сотворил, уйти безнаказанным. Она приведет сюда полицию, она докопается до правды и напишет о ней. И если это Артур Казаков, он за все ответит.
Недолго думая, Яра оторвала от из без того порванного платья внушительный кусок подола, благо сегодня она надела ярко-красный наряд, а значит, ленточки из него будут далеко видны. По ним, как по хлебным крошкам, она приведет сюда полицию.
Периодически завязывая ленточки на деревьях, Яра медленно продвигалась к деревне. По крайней мере, она надеялась, что к деревне. Она никогда не была в этой части леса, не знала никаких ориентиров, но доверилась собственной интуиции.
Немного успокоившись, она вернула себе способность думать и анализировать. Может быть, они с Артуром Казаковым и не родственники, но что-то общее у них есть. У Артура есть что-то общее с дедушкой, а значит, и с Ярой. Связь эта необычная, лежит за гранью человеческого понимания, но больше отрицать ее Яра не могла.
«Ты другая, – сказала ей сумасшедшая старуха из соседней деревни. – Ходишь там, где ходят твои сородичи, потому и видишь».
«Кровь не водица», – сказала ей бабушка.
Дедушка был таким же, как и Артур. В момент его появления в Гадючьем Яре начали умирать молодые девушки. Сначала надевали на руку браслет, а потом умирали. Были задушены змеями. За что? За измену? Возможно. Так продолжалось до тех пор, пока дедушка не женился на бабушке. Пока не нашлась та, что вышла замуж и никогда не изменяла.
Затем дедушка умер. И уже через месяц после его смерти в Гадючьем Яре появился Артур. И снова начали умирать девушки. Все, как тогда, пятьдесят восемь лет назад. И так будет до тех пор, пока не найдется та, что не изменит. Что выйдет замуж. Кто? Яра? Ведь она уже надела браслет. И варианта у нее теперь два: умереть, как остальные, или же выйти замуж за Артура. Ни тот, ни другой ее не устраивали.
Первые дома показались впереди неожиданно. Яра даже удивилась, что смогла выйти к деревне так легко. Правда, провела в лесу она весь день, потому что улицы Змеевки уже погрузились в темноту, разрываемую лишь тусклыми желтыми фонарями.
В бабушкином доме горел свет. Яра ворвалась в гостиную, представляя, как выглядит. Грязная, в порванном платье, со всклоченными волосами. Хорошо бы не напугать бабушку сильно, но та уже вышла навстречу. Увидела Яру, охнула испуганно, прижав руки к груди.
– Ярослава… – выдохнула Полина Андреевна.
– Ты знала? – отчего-то шепотом спросила Яра. – Ты знала о том, что хранится в норе в лесу?
Полина Андреевна сделала шаг назад, уперлась спиной в стену и лишь тогда кивнула.
– Знала. Твой дедушка рассказал, когда унес нашего сына.
Яра прижала ладони к лицу, чувствуя, как ускользает земля из-под ног. Значит, в одной из тех колб плавает ее дядя, мамин брат. Бабушка никогда не рассказывала об этом, но сейчас догадаться было несложно.
– Они… мертвы? – спросила она, не глядя на бабушку.
– Нет, – послышался ответ. – Они ждут.
– Чего?
– Своего часа.
Яра оторвала руки от лица, посмотрела на бабушку.
– Кто они?
– Дети. Все они чьи-то дети. Та, что выходит замуж за них, себе может оставить только девочек. Мальчиков после рождения уносят, и каждый из них ждет своего часа.
Страх начал медленно сменяться гневом. Бабушка знала! Много лет бабушка обо всем знала и молчала. Где-то там был и ее собственный сын, а она молчала. Ради чего? На что променяла своего ребенка?
Яра вдруг поняла, что Артур был одним из тех мальчиков. Он также был чьим-то сыном, какой-то предыдущей жены. И когда настал его час, дедушка вытащил его из колбы, но не принес домой. Почему его, а не своего сына? Отдал в интернат и содержал до восемнадцати. Знал, что когда-нибудь Артур займет его место.
– Кто они? – повторила Яра свой вопрос. – Дедушка, Артур – кто они?
Полина Андреевна мотнула головой.
– Я не могу тебе рассказать. Я дала обет и не могу рассказать никому. И ты не сможешь. Мне не позволит клятва, а тебе – кровь.
И Яра внезапно поняла, что бабушка имеет в виду. Если там, в лесу, она собиралась вызвать полицию, привести ее в землянку, показать страшную находку, то сейчас даже в уме не могла внятно сформулировать, зачем туда идти полиции. И в глубине души понимала, что полиция туда и не попадет. Она смогла, потому что в ней их кровь. А больше никто не сможет.
Но не в Яриных правилах было так просто сдаваться.
– Уезжай, – твердо велела бабушка, отрываясь от стены. – Уезжай сейчас же, Ярослава!
– Я никуда не уеду, – заявила Яра. – Пока не остановлю Артура. Пока не покончу со всем этим.
– Не ты это начинала, не тебе и останавливать. В тебе течет змеиная кровь, но ты лишь женщина. Лишь внучка. Дважды разбавленная кровь. Тебе не остановить самого царя. Просто беги. Беги от него подальше и никогда не возвращайся.
– И не подумаю! Как ты сама сказала, во мне течет змеиная кровь. И кому, как не мне, покончить со всем этим!
– Ярослава!
– Нет!!! – Яра выкрикнула так громко, что бабушка впервые в жизни осеклась, испугалась. Яра тоже испугалась, но отыгрывать назад уже не собиралась. – Нет, – повторила она чуть тише, но едва ли – спокойнее. – Я не уеду. И не тебе меня останавливать.
– Ты не понимаешь, чем тебе это грозит!
– Понимаю, – Яра страшно усмехнулась. – Ведь я надевала браслет.
Бабушка охнула, прижала ладони к щекам, как минутой раньше – Яра. Но запала убрать внучку подальше не растеряла.
– Немедленно езжай в Москву и сиди там, я со всем разберусь!
– Я ведь уже предупреждал вас, чтобы вы не вмешивались, – раздался вдруг знакомый голос, заставивший и Яру, и Полину Андреевну вздрогнуть и повернуться к большому окну, выходящему в сад.
От темноты, никем не замеченный ранее, отделился Артур Казаков и шагнул в освещенную гостиную. Расширенные зрачки делали черными его обычно зеленые глаза, придавая ему поистине угрожающий вид.
Полина Андреевна, увидев незваного гостя, тут же шагнула вперед, будто хотела закрыть собой Яру.
– Я тебя тоже предупреждала, что ты не получишь ее, пока я жива! – вздернула подбородок Полина Андреевна.
Артур лишь на мгновение посмотрел на нее, но этого взгляда хватило, чтобы бабушка, поддаваясь неведомой силе, шагнула назад, освобождая ему путь. Впрочем, приближаться к Яре Артур не торопился, будто ждал, что она сама к нему подойдет.
– Ярослава, беги! – приказала бабушка.
И в этот раз Яра не собиралась ей возражать. Развернулась и бросилась в коридор, к входной двери. Распахнула ее и тут же отскочила назад: на пороге, сплетаясь длинными телами и бесконечно извиваясь, лежали змеи. Много змей всех раскрасов и размеров.