– Свейки [7], – прозвучал пожилой, очень добрый женский голос откуда‑то сверху из-за прилавка.
Рекс и Наташа подняли головы.
– Привет, красивый рыжий пёсик, – улыбаясь, сказала пожилая рижанка с красиво уложенными седыми волосами.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался Рекс.
– Доброе утро, – улыбаясь, поприветствовала на чистом английском Наташа и добавила: – Мы, к сожалению, не говорим на латышском.
И дальше она ожидала обычной реакции на своё появление. Но произошло неожиданное.
– Привет, привет, малышка в красивой цветастой шапочке! Какая ты вежливая, – весело улыбаясь, обратилась к ней милая дама из-за прилавка.
Наташа была поражена такой реакцией.
– Вы меня не боитесь? Вы ведь знаете, что я змея, причём ядовитая змея, гадюка, – и вы меня не боитесь?
– Ты же не будешь меня кусать! – рассмеялась хозяйка кофейни. – Я тебя не боюсь.
– Конечно нет! – рассмеялась Наташа, осторожно вылезая из плетёной корзинки.
Ещё маленькой она научилась искусно, как балерина, стоять в вертикальной стойке-свечке с ровной, напряжённой спиной, когда хвост и бо́льшая часть туловища оставались на земле. Она даже могла так перемещаться, плавно скользить.
Бесшумно двигаясь, она приблизилась к прилавку с витриной пирожных, улыбнулась хозяйке кофейни и уверенно произнесла:
– Три вот этих пирожных с заварным кремом и три какао без сахара.
– Прекрасный выбор, мисс, – сказала, открывая дверцу витрины, хозяйка. – «Вецрига» – их название. А кому третье пирожное и какао?
– Третье пирожное – вам: хочу вас угостить. Вы наверняка хотите его съесть, но вам надо его продать. Вот я и решила угостить вас. – Наташа достала золотую монету и осторожно положила её на прилавок.
– Золотой за три пирожных и три какао?.. – испугалась хозяйка кофейни. – Милочка, это очень много. Или вы страшно богаты, или не знаете цену деньгам. Сделаем так: я дам сдачу в латах, и у вас будет много денег на расходы в Риге.
– Благодарю, – кивнула Наташа, не отводя при этом взгляда от свежайшего пирожного.
Через мгновение Рекс и Наташа сидели за стеклянным столиком с железными ножками. Перед ними находились два пирожных с заварным кремом и две большие чашки какао с маршмеллоу.
Наташа никогда не ела рижских пирожных «Вецрига», поэтому очень боялась разочароваться в них. Так бывает, что внешняя форма, оболочка сильно отличается от содержания – не только у пирожных, но и у зверей и людей.
Подумав об этом, она осторожно лизнула крем.
– М-м-м, – улыбнулась Наташа, – да-а-а… Такого я не ела, а я ела самые лучшие пирожные Санкт-Петербурга, Выборга и окрестностей, которые мне привозил мой папа Морис.
Откусив кусочек, она посмотрела на Рекса. Он уже успел полностью проглотить, не пережёвывая, целое пирожное и с надеждой смотрел на витрину и на Наташу.
– Эх, гулять так гулять, – сказала Наташа.
Достав одну серебряную монетку из горы сдачи, что принесла хозяйка кофейни, она вежливо попросила для Рекса ещё пару таких лакомств. Вкус пирожных был такой же, как и запах, – он расслабил и постепенно перевёл Наташу в созерцательный транс буддийского монаха. Она застыла, измазанная кремом и какао, радостно мерно покачиваясь, как кобра перед гипнотизёром с дудочкой.
После замечательного похода в кофейню наши друзья побывали и в доме Черноголовых, и в Домском соборе, и в церкви Святого Петра, рижском замке и Яновом дворе… Всё облазив, и попробовав, и обнюхав, Наташа решила, что самое время возвращаться назад, хотя, конечно, ей очень нравился и город, и люди. Конечно, люди иногда пугались, завидев её, но это лишь при первом её появлении, а потом, когда уже были знакомы, местные жители радушно приглашали их домой, к домашнему очагу, и щедро угощали путешественников разными вкусностями и согревающими напитками: чаем, кофе, какао и отваром шиповника.
Несмотря на веселье и радость города художников и мастеровых, от Наташи не скрылись бледные больные лица на вторых и третьих этажах домов: мужчины и женщины, дети, старики и старухи робко смотрели из-за занавесок и разглядывали шумную жизнь живого города.
– Что это за люди? – спросила Наташа, вернувшись к своей знакомой, хозяйке кофейни, госпоже Марте. – Что тут происходит?
– О милое дитя… Это наше большое горе, но об этом не принято говорить, чтобы не напугать путешественников: город зависит от туристов, их денег и купленных ими товаров и услуг, и мы не обсуждаем наши проблемы с чужаками. Но ты похожа на личность с большим сердцем, и я расскажу тебе нашу тайну… Страшный вирус, а может, бактерии поразили наш прекрасный город. Болезнь косит стариков и ослабленных детей. Что мы только ни делали, каких только эскулапов ни приглашали – всё без толку: люди продолжают угасать и умирать.
– Ясно… – задумчиво сказала Наташа. – A есть ли у вас кто‑либо из родных и близких, кто поражён этой ужасной болезнью?
Хозяйка кофейни серьёзно посмотрела на Наташу.
– Есть, – опустив глаза, как бы стыдясь, ответила госпожа Марта. – Это мой муж Мантас и внук Юрис. Они наверху, в квартире над кофейней. Но вы не волнуйтесь, они изолированы. Я не общаюсь с ними. Еду мы передаём на верёвке через окно: цепляем корзины внизу, а потом они тащат их наверх. Но силы уже оставили их. Последний раз Мантас еле втянул корзину, а Юрис уже и не встаёт с кровати.
– Ведите нас к ним, – решительно сказала Наташа.
Глаза госпожи Марты округлились.
– К ним?! Это опасно, вы заболеете! Я не могу отвести вас к ним, – заговорила хозяйка кофейни, – это невозможно. Нельзя идти из любопытства: они умирают! – Сказав это, госпожа Марта как‑то вся сжалась и горько зарыдала. – Вы не можете просто так ходить и смотреть на это, – плача, повторяла она.
Наташа стремительно приблизилась к госпоже Марте и прижалась к ней всем телом и головой, а Рекс подошёл и лизнул её руки влажным, тёплым шершавым языком.
– Гав! Вы не знаете принцессу гадюк Амун Птха Ра – а она перед вами. Она не обычная змея и уже не раз спасала людей и зверей в совсем безвыходных ситуациях. Я видел это.
Хозяйка кофейни невольно начала гладить Рекса, постепенно успокаиваясь. Госпожа Марта подумала: а вдруг сейчас, под Рождество, случится чудо? Чудеса же должны происходить, тем более в Риге.
С госпожой Мартой никогда раньше не происходило чудес. Может, она их просто не замечала. Она любила мужа и внука и не представляла свою жизнь без них. Поэтому она решила попробовать и привести новых друзей к больным родственникам в квартиру над кофейней. Она сказала:
– Я переживаю за вас. Они серьёзно больны, вы наверняка заразитесь. Но вы говорите так уверенно, а я так сильно хочу вам верить и спасти их, что… да, я отведу вас к ним.
Госпожа Марта собралась с силами и решительно встала.
– Идёмте за мной, – твёрдо сказала она и, повернувшись, жестом пригласила Наташу и Рекса вглубь тёмного пространства за прилавком.
После череды затемнённых коридоров и комнат они подошли к двери, за которой была узкая каменная средневековая лестница на второй этаж. Поднявшись по ней, наши друзья оказались у красивой старинной двери. Госпожа Марта постучала дважды, потом ещё три раза – и за дверью послышались тяжёлые, шаркающие шаги. Поворот замка, дверь распахнулась – и перед Наташей и Рексом предстал некогда красивый, высокий, худой мужчина, старик Мантас, муж госпожи Марты. Его восковое, пергаментное лицо улыбнулось, увидев симпатичную рыжую мордочку Рекса, но улыбка быстро исчезла, когда он увидел Наташу. Он беспомощно, покорно посмотрел на госпожу Марту, понимая, что если они пришли вместе, значит на то есть причины.
Мантас отступил назад, пропуская гостей. Рекс вошёл в большую комнату с окнами и балконом на юг. На её восточной стороне стояла кровать, на которой без движения лежал маленький мальчик. Он был очень похож на деда, выглядел как его уменьшенная копия: тоже жёлтый, исхудавший, не имеющий сил даже повернуть голову. Он попытался привстать, чтобы разглядеть неожиданных посетителей.
– Собака!.. – с удивлением и восторгом произнесли его слабые восковые губы. – Собака, живая, настоящая собака!..
Детское восхищение озарило его лицо. Госпожа Марта отвернулась, скрывая подступившие слёзы.
Рекс подошёл к кровати и дал Юрису потрогать свою жёсткую, но невероятно приятную, густую шубу обессилевшей рукой, свисающей с кровати.
Юрис, ощутив в руке кудрявые шерстяные крендельки, еле слышно произнёс:
– Мне чудится? Это настоящая собака?
– Тебе не чудится, Юрис, ты действительно гладишь настоящую собаку. А ещё можешь погладить настоящую гадюку, – стараясь не напугать мальчика своим появлением, заговорила Наташа, плавно выползая из корзинки и приподнимаясь, чтобы он мог её видеть, и улыбнулась своей лучшей улыбкой.
Наташа хотела выглядеть особенно красиво перед больным мальчиком и, пока они поднимались по лестнице, завязала красивым бантом свою шёлковую ленту на шее. Но Юрис совсем не испугался Наташи. Он с интересом рассматривал и её, и красивую ленту.
– Кто вы? – с любопытством спросил Юрис.
– Я Амун Птха Ра, дочь Великого Зелёного Змея, карельского короля гадюк. Ещё я дочь хранителя маяка‚ балтийского крокодила Мориса. Обычно в быту меня называют Наташей. А это мой верный друг и компаньон Рекс, рыжий бретонский бассет, француз.
Говоря это, Наташа стремительно поднялась по руке Юриса и свернулась клубком у него на груди.
– Если хочешь, можешь меня погладить, – улыбнувшись, предложила Наташа.
Юрис левой рукой осторожно коснулся головы гадюки.
– Вы совсем нестрашная, а даже красивая, мне очень приятно видеть вас. Жаль только, что принимаю вас в таком виде, – посетовал Юрис, с сожалением сжимая губы, из-за чего его вид стал печальным.
– Выше нос, Юрис, – улыбаясь, уверенно сказала Наташа. – Мы будем пытаться вылечить тебя. В жизни надо верить в лучшее, в спасение и тебя, и твоего дедушки, и жителей Риги. Я укушу тебя – это немного больно, но это твой шанс на спасение, – и будем надеяться, что это поможет тебе.