Начальник политотдела 18-й армии Брежнев».
Нам непривычно слышать об уборке урожая в килограммах. В наших нынешних сводках миллионы пудов. Но ведь это — зерна нашей победы и нашего бессмертия.
В нашем большом каравае, я считаю, есть и большая доля труда космонавтов. Они в это горячее время уборки присылали нам телеграммы прямо с борта своих космических кораблей на корабли степные. И за это им спасибо.
Нас, оренбуржцев, волнует, что первый космонавт мира Ю. А. Гагарин учился в нашем Оренбургском училище. Приятно, что и сегодня с нашими космонавтами у нас очень тесная связь.
Дважды Герой Советского Союза П. И. Климук, докладывая о работе космонавтов, рассказал о том, как они пробуют выращивать в космосе растения. Григорий Чердинцев подхватил эту мысль:
— Из выступления П. И. Климука я сделал для себя вывод. Петр Ильич, если что-то вы вырастите, я даю вам слово, что мы первыми напишем вам рапорт, что мы всем звеном поедем и с честью уберем, без потерь.
Смеялись, аплодировали.
— Ай да молодец Григорий. Такого, действительно, и в космос можно послать — не подведет.
Красные вымпелы с портретом Ю. А. Гагарина получили в тот день первые лауреаты этой награды. Из рук, которые управляли космическими кораблями, принимали награды руки, знакомые со штурвалами комбайнов.
И те, и другие — трудовые, рабочие, золотые руки.
Жаль только, что не удалось Юрию Викторовичу побывать на этой встрече с нашими земляками-хлеборобами.
— И я очень жалею. Единственное оправдание — очень был занят подготовкой к совместному советско-болгарскому полету, в тот день долго работал на тренажере.
За Оренбуржье свое я душой болею, всегда слежу, как там дела, какие успехи в промышленности, как хлеборобы растят хлеб для советского народа.
Очень хочется побывать на родине, встретиться со славными нашими людьми. В Колтубанку приехать, снова услышать дятла в бору, вдохнуть смолистый здоровый воздух, пойти к тихой Боровке.
И еще хочу побывать в Оренбурге, там, где Гагарин летал. Оренбургская земля дала путевку в небо Юрию Алексеевичу. Верю, что даст еще многим путевки в космос.
Знаю, что растут в Оренбурге юные космонавты из школы имени Гагарина при авиационном училище. Что хотел бы им пожелать? Многого. А главное — кем бы потом ни стали, стремитесь, ребята, к достижению своей цели, своей космической высоты в любой профессии, которую вы себе выберете. Идите к своей цели так, как шел к ней Юрий Алексеевич Гагарин.
Ю. СеверовЗВЕЗДЫ НАД ХЛЕБНЫМ ПОЛЕМ
Диалог с обладателями звездных вымпелов имени Ю. А. Гагарина — Героем Социалистического Труда, комбайнером совхоза имени Цвиллинга Соль-Илецкого района Оренбургской области Федором Николаевичем Жереновым и выпускником средней школы, молодым механизатором колхоза «Победа» Акбулакского района Ерсаином Испулаевым.
СУДЬБЫ ТРУДОВЫЕ
Оренбуржье. Его трудовой герб венчают колосья. Хлеб — главное богатство края. Надо видеть поля области в пору их поспевания. Глядишь — и нет ни конца, ни края золотому хлебному океану. Чарующа музыка спелых колосьев в порывах ветра-степняка. Она особенно величественна, когда на массивы выезжают армады комбайнов.
Хлеб, прежде чем заколосится спелым колосом, требует от человека огромных усилий, труда, знаний.
…В судьбе этих двух людей много общего. А главное то, что оба они безраздельно связаны с землей, верой и правдой служат ей, найдя в этом и свое призвание, и место в жизни.
Оба они — хлеборобы.
Федор Николаевич Жеренов — Герой Социалистического Труда.
Он — из послевоенного детства.
Родился в глухой мордовской деревне, где, как сказал поэт, «мужики невесело шутили, что ехало к ним счастье на коне, да богачи его перехватили».
Рано познал, что такое труд. С семи лет пахал на быках, пас колхозное стадо, правил со взрослыми ометы в лугах.
Он не помнит отца. Ушел в грозном 1942-м и не вернулся. Ушел осенью — как говорила мать, прямо с поля. Нарочный, верхом на коне, привез туда повестку о мобилизации. Мать рассказывала, что об одном горевал: «Эх, хлеб убрать не дали».
Отец был хлеборобом.
Когда сам подрос, хлебному полю, которое оставил отец, так и не убрав до конца, изменить не мог. Он, Федор Жеренов, заменил в хлеборобском строю отца, погибшего за то, чтобы мирной и радостной была жизнь, чтобы земля, обласканная и ухоженная людьми, щедро одаривала их полновесным колосом.
Я встречался с ним множество раз. На мостике комбайна и у межи поспевающего поля, в конторе, когда за директорским столом намечалась стратегия и тактика будущей жатвы, и дома, когда он вдруг заводил жаркий спор о деревенских повестях Федора Абрамова, обнаруживая интерес к литературе и гибкий, наблюдательный ум. Всегда меня поражали в Жеренове цельность характера, глубокая принципиальность и безраздельная любовь к делу, избранному на всю жизнь. Помню, директор совхоза Владимир Васильевич Чичканов сказал: «Для него хлеб — вся жизнь».
Есть люди, о которых говорят: по-государственному мыслит и работает. Значит — масштабно, с учетом общественных интересов, для людей.
Таков Жеренов.
Я помню жаркие дни осени 1976-го. Хлеб в совхозе уродился на славу. Давно такого не было. Подойдешь к полю — по грудь достают тяжелые, будто из бронзы кованые колосья. А убирать было тяжело. Местами массивы полегли от ветра. И напоминали стебли перепутанные морские водоросли. Косили в одну сторону, на самых медленных скоростях. Штурвальным приходилось то и дело бежать впереди жаток, буквально руками распутывая «космы» стеблей.
А тут еще, как гром среди ясного неба, — машин совхозу недодали.
Встретились мы с ним в поле, когда комбайн стоял, удрученно опустив на землю подборщик.
— Поломка?
— Какая там поломка! — махнул он досадливо рукой. — Комбайн работает, как часы, бункер полный, а разгружать некуда. Машин мало, не успевают.
— И выхода никакого?
— Да должен быть он, этот выход! — вдруг крикнул Жеренов, стряхивая с клетчатой рубашки серую муку половы.
Я вернулся в Оренбург и привез в редакцию репортаж с поля. Репортаж без конца. Но не хотелось заканчивать рассказ на газетной полосе описанием комбайна, простаивающего в ожидании разгрузки.
А через день, позвонив в совхоз, услышал в трубке голос директора: «У Жеренова полный порядок. Разгружает зерно без задержки».
— Машин подбросили?
— Нет. И где их взять в такую горячую пору? Федор Николаевич интересную мысль подбросил.
Тут-то я узнал, какой оригинальный выход из положения нашел Жеренов. Умея водить трактор, он прицепил к К-700 вместительную тележку, тщательно ее обив, чтобы не было потерь, и стал вывозить зерно на ток таким образом.
Рассказывали: заведующий током прямо-таки опешил, когда среди ночи у въезда вдруг загромыхал трактор и донесся громкий голос:
«Принимай хлеб, батя!»
Был третий час ночи, никто из комбайнеров в поле не работал, шоферы отдыхали, а этот, смотри ты, на тракторе взялся зерно возить…
Так потом все время было. Ночью за штурвалом стоял помощник, а он отвозил зерно на ток.
А ведь мог простаивать на загонке в ожидании машин. В конце концов, почему у него, рядового комбайнера, должна за это голова болеть — есть же агроном, директор — их обязанность заботиться об этом.
Потом подумал: все-таки есть прямая закономерность в том, что появились эти, как их потом окрестили — РЖ («рейсы Жеренова»). Инициативен, находчив, изобретателен тот, кто трудится не рубля единого ради, для кого общественные интересы всегда выше личных.
Благодаря «рейсам Жеренова» колхоз в ту осень на целую неделю раньше завершил хлебовывозки, обойдясь без двадцати дополнительных машин.
А он, Жеренов, показал тогда на уборке один из самых высоких результатов в области — выдал из бункера комбайна более 25 тысяч центнеров зерна. И это с помощником, который работал первый год…
В один из последних дней декабря того же 1976 года в газете был напечатан Указ о присвоении Федору Николаевичу Жеренову звания Героя Социалистического Труда.
Человек не жалеет сил, чтобы сделать щедрой землю — земля возвеличивает человека.
…У Ерсаина Испулаева все награды еще впереди. На лацкане его пиджака алой каплей горит комсомольский значок. Он совсем еще молод — только-только исполнилось семнадцать.
Но место в жизни выбрано. Как и у Федора Николаевича Жеренова, это — хлебное поле.
Оно видно из окон их школы. Слушая о биноме Ньютона, он рисовал на промокашке колосья и комбайн.
Чтобы почувствовать, что такое хлеборобская гордость, надо подержать на ладони горсть зерна с поля, которое весной засеяли с отцом…
Все в этой горсти зерна — многодневный труд, бессонные ночи, радость, когда под налив хлынут дожди, и отчаяние, когда потрескавшаяся земля ждет влаги.
В Акбулаке на вокзале он встретил одноклассника.
— Куда?
— В институт… Хватит! Как говорится, десять сознательных лет отдал деревне. Пора и в большую жизнь выходить. А ты?
— Остаюсь… В колхозе дают комбайн.
— Ну-ну. Повкалывай на колхозной ниве… Да только все равно в город удерешь. На асфальт.
Он, Ерсаин, конечно, не за то, чтоб силой удерживать в деревне. Да и читал у социологов, что миграция — вещь закономерная. Но ехать в город, считая, что только там, как выразился одноклассник, «большая жизнь»… нет, с этим он никак не согласен. Конечно, асфальт — это хорошо, а то в их деревне осенью из-за грязи к магазину и в резиновых сапогах не пройдешь. И дискотек пока у них нет. И столичные артисты редко сюда заворачивают — «глубинка».
Но главное в жизни — найти себя.
Мудрый у него отец. Часто Ерсаин слышал от него одну казахскую притчу. Спрашивало перекати-поле у саксаула: «Почему ты ветра не боишься, и песни тебе не страшны, и зеленеешь ты, несмотря на суховеи. А я мотаюсь по барханам, высохшее, ветры меня гонят, пески секут. И нет мне радости». Отвечал тогда саксаул: «Нет у тебя корней крепких, чтобы твердо на земле стоять, не боясь ветров и суховеев. А нет корней — нет силы».
В настоящих хлеборобских семьях глубоки корни семейной традиции. Оттого и сыновья идут по стопам отцов, не уподобляясь перекати-полю.
И он не покинул родное село. Пришел в правление. Внимательно выслушал его председатель, Николай Григорьевич Суббот. Согласился, что можно ему и комбайн доверить. С седьмого класса в штурвальных — хорошая трудовая школа.
В обязательствах записал — намолотить 5000 центнеров. Кое-кто посомневался: многовато, дескать, для первого года работы.
Каждый день они были один на один. Поле и он. Поле огромное, уходящее за горизонт. Иногда казалось — не одолеть такую громадину. Упрямо выставив вперед железную «ладонь» подборщика, шел комбайн.
Каждый день смотрел на доску показателей. Его фамилия была почти в самом конце. Намолачивал 350 центнеров, потом — 400, потом — 450.
Гасли огни на соседних загонках. А он не глушил мотора. Чувствовал, как деревенели руки: попробуй — покрути двадцать часов штурвал. И рубаха просолилась от пота, и неприятно колола тело полова. И глаза сами собой смыкались, требуя сна. Но он приказывал себе: «не останавливай комбайн — еще немного, еще немного».
Только когда стало рассветать, посвежело, и он, ежась от утреннего холода, понял, что на валки легла роса, и, значит, пойдут потери, остановил комбайн.
Уснул прямо у ближайшей копны, бросив на солому пиджак.
Он тогда намолотил почти 700 центнеров.
В тот день ему вручили вымпел райкома комсомола.
А 7 августа районная газета сообщила, что комсомолец Ерсаин Испулаев выполнил обязательство — намолотил 5000 центнеров зерна. И взял новое — выдать 8000.
Дни августа… Жаркими они выдались. Жарко было и в буквальном, и в переносном смысле: от солнца и от накала страды. Спать приходилось буквально по два-три часа в сутки.
Случались и «ЧП». То летели ремни, то барахлил молотильный аппарат. Гаечные ключи брал в руки, не дожидаясь механиков.
В поле задерживался дольше всех. Поварихи уже знали это и везли ужин на загонку в термосах. Подшучивали: «Что, Ерсаин, за одно лето хочешь сразу на машину заработать?» Отшучивался: «Только обязательно на «Волгу».
А хотел он одного, этот черноволосый, невысокого роста парнишка, впервые выехавший на уборку самостоятельно. Заработать доверие к себе, испытать себя в таком большом и трудном деле, как жатва.
И в этот жаркий август 1979-го, пропахший хлебом и оглохший от рокота сотен моторов, он, вчерашний школьник Ерсаин Испулаев, доказал, что он хлебороб. 21 августа районная газета «Степные зори» сообщила: комсомолец Испулаев первым среди молодых комбайнеров района намолотил 10 тысяч центнеров зерна!
Закончил он жатву, выгрузив из бункера своего комбайна в кузова машин без малого 12 000 центнеров зерна.
А ведь два с небольшим месяца тому назад он еще сидел за партой, глядя из окна на поспевающие поля…
Оба они, Федор Николаевич Жеренов и Ерсаин Испулаев, удостоены «Звездных вымпелов имени Ю. А. Гагарина».
…Две так схожих трудовых судьбы. Схожи делом, которому служат и безраздельно преданы.
ЗВЕЗДНАЯ ВЫСОТА
О доблести, о мужестве, о славе, о призвании, о звезде, которую каждый должен обязательно зажечь в своей жизни, и состоялся у меня диалог с каждым.
Ф. Н. Ж е р е н о в: «Звездный вымпел Гагарина»… Это, я считаю, очень символично, что стал он вручаться передовикам производства. Ты как бы прикасаешься к той звездной высоте, которой достиг в своей судьбе наш первый космонавт. А это и тебя обязывает стремиться к такой же высоте в своем деле — стоишь ты у станка или выращиваешь, убираешь хлеб.
У каждого человека должна быть в жизни своя «космическая высота», которую во что бы то ни стало надо взять, раскрывая в работе все свои физические и нравственные силы.
Наша механизаторская «звезда» — хлеб. Как только его не называют в народе: «всему голова», «наш насущный». Слышал и совсем космическое: «без хлеба и в небо не поднимешься».
Наши космические просторы — поля. И уж если переходить на «звездную» терминологию, то скажу: есть у нас и свои старты, и свои перегрузки.
— Вот вы, Федор Николаевич, сказали о перегрузках. Они ведь у комбайнеров в страду велики, и очень?
Ф. Н. Ж е р е н о в: Я как-то читал, что по нервному напряжению труд хлебороба в уборку может быть и впрямь приравнен к состоянию космонавта во время полета. Мы, как и космонавты, должны точно выйти на заданную орбиту — достичь нужного уровня производительности.
— А это не всегда легко?
Ф. Н. Ж е р е н о в: Безусловно. Как и у космонавтов, у нас должны быть точные инженерные расчеты. Скорость движения комбайна, время прохождения гона, количество намолоченного зерна за единицу времени… Вот разве центра управления у нас нет. Впрочем, есть агрономическая служба, диспетчерская связь, которые координируют и корректируют наши действия. Однако уверен: наступит время, когда работа всей техники на уборке будет подчинена ЭВМ.
— Но механизатор трудится не как робот, запрограммированный на заданный темп и ритм. И все его действия, конечно же, сводятся не к тому, чтобы только держать в руках штурвал. Хлебороб это, как правило, человек творческий. Да и ситуации, когда надо проявить смекалку, находчивость, найти прямо-таки инженерное решение, возникают часто.
Ф. Н. Ж е р е н о в: Конечно. Я помню, убирали мы хлеб в одном из хозяйств Тюльганского района. Такое попалось поле ячменное, не знали, как и подбирать будем. Обычная технология не давала на это ответа. Нужно было найти особый вариант, подходящий к данным конкретным условиям. И выход все-таки нашли. Укрепили на подборщиках специальные защитные устройства, которые сами и сделали. Колосья не стали разлетаться в стороны. Сберегли десятки тонн дорогого всем зерна.
— Это говорит и о том, что современный механизатор должен обладать технологическими знаниями, умением мыслить аналитически.
Ф. Н. Ж е р е н о в: Обязательно. Поле порой задает столько загадок, что разрешить их можно, только обладая обширными техническими знаниями, богатым практическим опытом. Я сам, например, закончил сельскохозяйственный техникум, большинство наших механизаторов имеют среднее образование, учатся дальше.
— А уровень образованности механизатора, его опыт — это главные составляющие трудовых успехов?
Ф. Н. Ж е р е н о в: Только так. К нам поступает очень сложная сельскохозяйственная техника. Возьмите комбайны «Нива», «Колос». Когда что-нибудь случится, долго «морокуешь» над схемой, пока поймешь, что к чему. Все достижения современной промышленности в них представлены, разве только электроникой эти агрегаты не начинены.
Помню, встречали мы ветеранов-механизаторов, которые оставили рычаги машин лет десять тому назад. Один осмотрел «Ниву» и, смущенный, рукой махнул: «Мне и грамотешки не хватит, чтобы на ней хлеб убирать».
Наш прославленный механизатор из Первомайского района Владимир Николаевич Кособуцкий, ныне Герой Социалистического Труда, уже будучи опытным комбайнером, специально пошел в вечернюю школу для того, чтобы закончить десять классов и учиться дальше, чтобы быть на уровне современных профессиональных требований, предъявляемых к сельскому механизатору.
Зато грамотный, высококвалифицированный механизатор — это настоящий «профессор» хлеборобского дела. Я нисколько не преувеличиваю, подчеркивая научность нашего ремесла. Герой Социалистического Труда Василий Макарович Чердинцев (он трудится в колхозе «Рассвет» Сакмарского района), будучи на комбайностроительном заводе, предложил такие конструктивные изменения отдельных узлов, что заслужил похвалу и одобрение конструкторов.
— Вот мы говорили о профессиональных высотах, сродни гагаринским, которых должен достичь каждый на своем рабочем месте. Но, видимо, есть какой-то предел, потолок технических возможностей машин и физического потенциала механизатора. Как у вас, хлеборобов? Или как в песне у летчиков — «все выше, и выше, и выше»?
Ф. Н. Ж е р е н о в: Конечно, комбайн рассчитан на определенную производительность. Но в его технических возможностях заложен, как говорится, и «запас прочности». Что же касается физических и нравственных параметров комбайнера, то кто их измерял… Владимир Николаевич Кособуцкий считает, что и на комбайнах старой марки СК-4 можно намолачивать за сутки по 1200 центнеров. А раньше 800—900 центнеров считались пределом. В прошлую уборку в звене Алексея Семеновича Соколова из колхоза «Путь Ленина» Курманаевского района за 24 часа непрерывной работы было намолочено каждым «Колосом» почти по 1600 центнеров зерна. Этот результат уже можно отнести к рекордам всесоюзного значения.
— Сейчас все чаще слышишь такое понятие, как престижность профессии, от чего, как заявляют социологи, зависит и ее трудовой потенциал, приток молодых сил. Что в этом смысле происходит у вас, хлеборобов?
Ф. Н. Ж е р е н о в: По-моему, престижность нашей профессии высокая, как и популярность ее среди молодежи, тяга к ней. Да, впрочем, об этом лучше скажет мой молодой коллега по хлебному полю Ерсаин Испулаев.
Е. И с п у л а е в: Я согласен с Федором Николаевичем. Профессия хлебороба стала популярной у молодежи села.
Что привлекает в ней? Да все. Общение с самой современной техникой, возможность проявить себя, особенно во время жатвы, уважение, каким пользуются люди этой профессии. Потому-то все чаще выпускники сельских школ остаются там, где трудятся их отцы и братья, приобретают специальности трактористов, комбайнеров.
В уборку 1979 года в нашем Акбулакском районе почти половина хлебов была скошена и подобрана молодыми. Молодеет наша профессия буквально с каждым годом.
Конечно, молодым никто не запрещает ехать в город. Нужны нам врачи, учителя, работники торговли. Но за последнее время в сельских семьях все больше дает о себе знать преемственность профессии. Если мать доярка, то дочь идет в операторы машинного доения, если отец тракторист, комбайнер, то сын становится механизатором.
В хозяйствах района насчитывается более пятидесяти хлеборобских династий; на прошлой уборке они составили 120 экипажей и звеньев.
На доске показателей совхоза «Советский» можно видеть две одинаковые фамилии: А. Капацына и А. Капацын. Мать и сын… Анастасия Афанасьевна Капацына и трактор водит, и комбайн. Сын Александр — учитель. Но каждое лето и он помогает убирать хлеб.
— Анастасия Афанасьевна Капацына — не единственная в Акбулакском районе женщина-комбайнер?
Е. И с п у л а е в: Нет, конечно. В страду прошлого года на наших полях водили комбайны 42 женщины. И надо прямо сказать — трудились они ничуть не хуже мужчин.
В совхозе «Искра» чаще других поднимался флаг трудовой славы в честь агрегата Штарк. С газетчиками даже конфуз вышел. Приехал в хозяйство журналист и спрашивает, как ему разыскать лучшего комбайнера Василия Штарка. Секретарь парткома в недоумении: «Почему Василия?» Корреспондент показывает районную газету, а там в заметке о лучших механизаторах значится: В. Штарк.
Секретарь парткома загадочно улыбнулся и повез на загонку, где работал этот агрегат. Как удивлен был газетчик, когда с мостика, улыбаясь, сошла ясноглазая девчонка в цветастой косынке и представилась:
— Валентина Штарк!
Многие ребята не могли угнаться за Валентиной. На косовице она довела выработку до 55 гектаров за световой день, а по итогам уборки заняла первое место в районе среди женских агрегатов, скосив 600, при обязательстве 300 гектаров. Да еще успела намолотить почти 2000 центнеров зерна.
— Любая профессия должна доставлять человеку и моральное, и материальное удовлетворение; только тогда он будет трудиться и с мастерством, и с вдохновением.
Е. И с п у л а е в: Мне моя профессия дает большое моральное удовлетворение. Я очень доволен, что стал хлеборобом. Работа эта, можно сказать, — самая почетная у нас в стране.
Но правильно подметил один поэт: «растить ломоть бесхитростного хлеба — великое на свете ремесло». Я только начинаю овладевать этим ремеслом. Прошлым летом у меня состоялся, если можно так выразиться, старт в профессию. Но — внутренне проверил себя. Твердо решил: профессия хлеборобская — для меня на всю жизнь.
А что касается «благ» для остающихся в деревне, то они на уровне городских. У нас хороший Дом культуры. Есть где отдохнуть. Фильмы смотрим самые новые. К услугам книголюбов — хорошая совхозная библиотека.
По бесплатным путевкам, как победители соревнования, ребята и девчата отправляются в путешествия по стране или за границу. Как говорили в старину, себя показать и людей посмотреть.
Каждый третий механизатор у нас имеет личный автомобиль. Среднемесячная зарплата механизаторов превышает двести рублей.
Учиться хочешь — поступай на заочное отделение в институт или техникум. В нашем колхозе половина молодых повышает свои знания.
Как первую и самую дорогую награду, храню я вымпел имени Юрия Гагарина. Эта награда символична. Она означает, что и на наших, земных орбитах мы должны трудиться так же, как космонавты на орбитах космических.
Мне кажется, что Юрий Гагарин был бы доволен оренбуржцами — высоко несут честь хлеборобскую.
Я шел с Федором Николаевичем Жереновым по только что убранному хлебному полю. Он внимательно смотрел на стерню — нет ли неподобранных колосьев. Лицо выражало явное удовлетворение: обмолочено чисто.
Вечерело. На августовском небе вспыхивали крупные осенние звезды. Вдруг какая-то одна срывалась и, прочертив тонкую золотую нить на чернеющем ситце неба, падала в хлеба, рассыпаясь и искрясь.
Звезды над хлебным полем…
Звезды на бункерах комбайнов…
Звезда Героя на лацкане праздничного пиджака потомственного крестьянина…
Человеку нужны звезды, чтоб звали к новым высотам на космических и земных орбитах.