— Дом не сжигать, вести себя примерно, не ширяться и не бухать. Увижу тут наркопритон — выпорю.
Недоуменные взгляды проводили его до закрытия двери. Он направился к главным воротам, возле которых собралось около пятидесяти воинов, оборудованных оружием, бронёй и припасами.
— Все собрались? — осмотрел отряд Ушастый Бизон. — Мы идём на деревню Тонкий Ручей, где живёт алгонкинский род Пятнистые Сурки. Восемь зим назад, они налетели на наш длинный дом, но мы отбили нападение. Теперь наша очередь. Вперёд!
Не самая сильная сторона Бизона, честно говоря, эти вдохновляющие речи. Но посыл был, все всё поняли, только для восьмерых из полусотни это первый поход, остальные уже отметились, и в удачных, и в неудачных.
Двигались не очень быстро, в процессе охотясь, делая привалы, набирая воду, отдыхая. Туристы, а не воины. Но стоило пройти пограничные рубежи, как все внезапно стали серьезнее и собраннее. Самые легкие на ногу пошли вперед, играя роль передовой разведки. Ушастый Бизон шел в одиночестве. Питер догнал его и пошел рядом.
— Сколько идти? — спросил он.
— Три дневных перехода. — коротко ответил тот. — Но мы можем встретиться с их охотниками, тогда они убегут и соберут воинов. Тогда будем драться. Так даже лучше будет.
— Почему?
— Больше женщин возьмем в селении. Если застигнем их врасплох в деревне, то женщины будут сражаться вместе с воинами, многие умрут. — заранее не одобряя действия этих гипотетических отважных женщин, произнес Бизон. — Можно дать о себе знать, пусть соберут воинов.
— И всегда ты предупреждаешь? — поинтересовался Питер.
— Впервые в жизни собираюсь. — Бизон улыбнулся на все тридцать два, но через прорезь шлема было видно только все четыре.
— А раньше что? — усмехнулся Питер. У Бизона улыбка заразительная, есть у него харизма, есть.
— А раньше мы не были так сильны. — просто ответил боевой вождь.
Вот как меняет человека превосходство в силе. До Питера они бы и мысли не допустили предупреждать противника о своём приходе. Но теперь они знают, что враги в любом случае покойники, поэтому решили поиграть в благородство.
Два дня они беспрепятственно проходили через владения рода Пятнистых Сурков. Ни одной живой души, девственно чистый лес, ни дорог, ни троп, хотя Питер мог почку заложить, что по их пути движения где-то в будущем будет построена асфальтированная дорога. Так как если не здесь, между сопками, то где ещё?
На третий день они, наконец, встретились с охотниками ленапцев. Охотники безуспешно обстреляли чужаков и дали дёру, растворившись в кустарнике. Гнаться не стали, так как всё идёт согласно плану. Отряд неспешно тронулся в путь, после недолгого привала на перекус. Питеру не нравилась такая расхлябанность и чувство безопасности на вражеской территории. Такими темпами им скоро надают по зубам.
Когда уже почти дошли до деревни Тонкий Ручей, их встретили силы ленапцев. Их было около ста пятидесяти, поэтому Питер даже на секунду подумал, что Бизон выписал чек, который его задница не была в состоянии оплатить.
Бизон удивился, но не растерялся.
— Орболеты! Стреляй! — заорал он, сам выстрелив в кого-то из толпы наступающих врагов.
До противника было около шестисот футов[29], но стрелять уже было можно. Те будут добираться до футов трёхсот, чтобы начать стрельбу. Не все, но в общем стройно выстрелили арбалеты. Время для практики у воинов было, поэтому многие воины врагов упали. Некоторые с несколькими болтами в груди.
— "Надо проработать выбор цели, залповую стрельбу, строй и прикрытие щитами арбалетчиков." — машинально сделал зарубки в памяти Питер, стреляя в богато украшенного ленапца чуть позади толпы воинов противника. Болт просто опрокинул его с пробитым черепом. Враги отстрелялись по ним, кого-то из могавков ранило, судя по мату и злому воплю.
Питер успел выстрелить два раза, пока не раздался громогласный приказ Бизона:
— В рукопашную!
Остальные выстрелили кто по разу, кто по два. Но вот арбалеты были вставлены в петли за спиной и заменены на щиты, которые уже лежали на земле. К этому моменту врагов уже была сотня с лишним. Питер тоже поучаствовал в рукопашной, убив троих. Мог бы больше, но не стал нарываться, остальные и без него справились. Эти глухие удары кремневыми топорами, деревянными дубинами, рёв воинов, кровь, выпущенные фалькатами кишки, перебитые дубинами руки и колени, вопли боли, предсмертные хрипы, всё на фоне прекрасного летнего денька, когда и не холодно, и не жарко.
Двадцать минут и расправа закончена. Пусть воины считали, что это была битва, Питер видел, что у ленапцев рода Пятнистого Сурка не было шансов. Так никто не воевал. Классическая битва выглядела так: Схождение, перестрелка, сближение, ближний бой, преследование проигравшего. В принципе, никаких отличий от средневековых битв, но есть нюанс. Таких битв аборигены практически не вели. Наиболее частые схватки происходили из засад, в спину, в деревнях, у границ. Каждые из этих видов схваток имели свои особенности и ограничения, но то, что сегодня произошло у деревни Тонкий Ручей стало началом новой эпохи.
Глава одиннадцатая. Эталон точности и чистоты
Война — это не только ценные трофеи, но ещё и целая толпа раненных и небольшой, а порою и большой, штабель мертвецов.
В этот раз обошлось без мертвецов, что было удивительно для аборигенов, но раненых хватало. Воины перевязывались, но делали это под бдительным присмотром Питера и Ушастого Бизона. Питер не понаслышке знал, что такое загноившаяся рана в ситуациях, когда пенициллин не роскошь, его просто нет. Поэтому у каждого воины был "освященный" шаманом индивидуальный перевязочный пакет в кожаной сумке на поясе. В него входила чистая льняная тряпка, кожаный мешочек с ядреной смесью листьев порезника[30], тысячелистника, зверобоя и пастушьей сумки. Ранения были в основном от стрел, но с этим проблем не возникло. У опытных воинов имелась практика по извлечению застрявших в мясе кремневых наконечников. Обезболивающих здесь ещё не придумали, поэтому крик стоял на всю поляну, которая была недалеко от поля боя. Затем к ранам прикладывали тряпки с растениями, перевязывали и оставляли раненых отлёживаться.
— Бизон, что будем делать с деревней? — спросил Питер, подойдя к боевому вождю, который сидел на валуне, и с какой-то родительской нежностью, тряпкой чистил меч от крови.
— Женщин и детей заберём, стариков под нож. — поделился он своими планами. — Сейчас, отдохнём и выдвинемся.
— А стариков зачем? — Питер сел на землю и тоже начал чистить меч, который до сих пор держал в руках, пучком травы.
— А на кой они нам? — задал логичный и риторический вопрос Бизон. — Тащить их по лесу, кормить… Мне вот не охота возиться с ними.
Питер лишь хмыкнул. А что поделать? Остановить их он не сможет, да и не поймет никто. Так-то Бизон прав, возни с ними много, язык не понимают, могавков ненавидят. Была мысль, что можно взять их под свою ответственность, но Питер слишком хорошо знал людей. Начнешь помогать — получишь ножом в спину. И в прошлой жизни, и в этой, ничего не изменилось. Людская благодарность не имеет аналогов среди животных.
Участвовать в захвате он не стал. Так и сидел, глядя на пейзажи, под аккомпанемент испуганных криков и злых рыков.
Назад возвращались четыре дня, так как пленные двигались очень медленно. Среди ста восьмидесяти женщин было двадцать беременных на разных стадиях. Одна родила прямо по дороге, пришлось оставить с ней нескольких воинов и женщин.
Пленные также несли трофеи, то есть бывшее своё имущество. Скарба было очень много, в основном шкуры и еда. Это разумно, так как пленных нужно было кормить по дороге и первое время в роду.
Таким образом, к середине лета, род Высоких Людей стал больше на двести одного человека. Символично, что вышло из Тонкого Ручья двести новых родичей, а в Дом на Холме пришло двести один.
Конечно, в род они вольются не сразу, адаптационный период, оплакивание павших мужей и тому подобное, ещё недоверие, но… конец будет один. Род Пятнистых Сурков прекратит своё существование.
Питера потомки не назовут "Пэйта Воитель", и вряд ли он запомнится как "Пэйта Учитель", или даже как "Пэйта Давший Людям Металл", если аборигены и решат его как-то прозвать, то скорее всего это будет "Пэйта Который Построил Дохрена Длинных Домов". Да, началась очередная стройка.
На этот раз Питер отошел от традиций, спроектировав дом с глубоким подвалом. В подвале будет поддерживаться низкая температура и храниться стратегический запас пеммикана. Редко, но у могавков бывают голодные годы. Бизоны могут убраться куда-то подальше, или ещё какая невзгода, тогда они бедствовали. Но это не проблема, если есть пеммикан. Подвал под его запас Питер построит.
Таким образом он убивал трёх зайцев. Первый заяц — над этим хранилищем будет жилье. Второй — деть куда-то избыток мяса, который через месяц-два принесут охотники. Скоро намечается сезонный проход бизонов, поэтому аборигены уже настраивались на большую охоту. Третий — в голодный год можно будет питаться запасенным, не вкусно, зато питательно.
Охотников стало в два раза больше, оружие у них лучше, поэтому ожидания соответствующие. Но Питер активно готовился к этому, начав ударную стройку.
Фундамент заложили, выкопали подвал, обложили его стены камнями с "раствором". Когда все застыло, был воплощен амбициозный проект по постройке двухэтажного дома с балконом. Сверхсложности это не представляло, но Питер такого ещё не строил. Балкон получился тридцать на тридцать футов, и играл роль наблюдательной точки. Под ним оборудовали некий аналог беседки, со столом и лавками, для летних трапез.
Мастера по дереву обоих родов могавков, их ученики и свежие новобранцы из детей, стахановскими темпами мастерили мебель, дабы обеспечить единообразие условий проживания для всех. Питер как никто другой здесь осознавал, что малейшие отличия в быту повлекут ссоры, взаимную неприязнь и губительный климат для объединения родов. В результате один из мастеров лишился мизинца на ноге, другой до кости порезал руку, но заказ был выполнен. Условия у всех жителей, даже у недавних пленных, стали примерно одинаковыми. Никто не оценил, а Питер этого даже не ждал.