— А на ком? — с какими-то непонятными нотками в голосе уточнил Соболь.
— Да на иждивенках моих. — сказал Питер. — Вон, Мэка подтвердит, я к ним даже не приближался, да и мелковаты. А вам в самый раз.
— Но… — начал Бобёр.
— Я не спрашиваю у вас, хотите ли вы жениться, так что можешь все свои аргументы обратно засунуть, откуда достал. — остановил его Питер. — Это их согласие нужно спрашивать.
Питер имел большую власть над учениками, их знания ещё недостаточны, они это понимают. Сталь обещала дать очень многое племени, а делать её они ещё не научились. Год назад казавшаяся чудом бронза уже блекла в их глазах, переходя во второй сорт материалов. Нож вождя был примером, сталь и бронза — небо и земля. Поэтому самое страшное, что с ними может случиться — Питер выгонит.
— Эй, как вас там? — Питер обернулся к зашедшим в столовую девушкам. — Кэнти, Нэша, Омуса, Уна. Вот вам три жениха на выбор, определяйтесь побыстрее, людям работать надо. Я сказал серьезно, без шуток. Выбирайте пока не закончились и не сбежали.
Девицы засовещались шепотом. Питер терпеливо выжидал, рядом с ним села Мэка, он её приобнял.
— Время истекло. — по ощущениям Питера прошло минут десять. — Итак?
— Я выбираю Бобра. — заявила Уна.
— Я выйду за Соболя. — это была Нэша.
— Я за Кондора. — это высказалась Омуса.
— А тебе мы обязательно кого-нибудь найдем. — заверил старшую дочь Красного Камня, по имени Кэнти, Питер. — Не переживай, будет тебе муж. Всё, расходимся по рабочим местам. А я пойду договорюсь со старейшинами.
Питер встал из-за стола и пошел в Первый длинный дом. Старейшины оказались в доме, где проживает Бородатый Утёс, он направился туда.
— О, Пэйта! — махнул рукой Тихий Орлан. — Присоединяйся!
Эти двое сидели в кабинете Утёса и курили трубку. На столе лежали карты, которые во множестве копировали способные в рисовании соплеменники. Но эти карты были только с ориентирами, без наименований поселений и искусственных конструкций с промышленными предприятиями. Последнее, чего хотелось Питеру, это вносить непонятности в местную картографию.
— Я по делу. — присоединился к столу Питер. — И бросали бы вы курить в помещениях, вредно.
— Мы тут делом заняты. — Утёс потряс пергаментом с картой Гудзона. — Планируем следующий поход.
— У меня дело небольшое. — заверил Питер, принимая трубку и делая затяг. — Учеников хочу на своих иждивенках переженить. Уна выбрала Бобра, Нэша выбрала Соболя, Омуса Кондора. Родство нужно посчитать, это от вас, от меня приданное будет, оружием или бронёй, могу изделиями и посудой. Часть, как полагается, в общий фонд рода.
— Эк ты завернул! Женитьба! Ха! — всхрапнул Утёс. — Да кто же так дела решает? Ты же на них женат!
— Да не трогал я их, не мой возраст. — объяснил Питер. — Так что давайте, ваша часть ясна, моя тоже. Все на всё согласны, можно сказать от чувств женятся. Страха там, или неуверенности. Ну?
— Не нукай мне тут! — возмутился Орлан. — Не со своими детьми говоришь!
— Ну! — поддержал Утёс.
— Так что решили? — проигнорировал выпад Питер.
— Эх… Ладно. Посчитаем родство, свадьбу организуем. — вздохнул Орлан, после кивка одобрения от Утёса. — Недавно же Новый год праздновали, что ты тогда не подсуетился, а?
— Да из головы вылетело. — признался Питер, в очередной раз принимая трубку. — Вы где табак взяли? Терпкий!
— Где-где… Падающий Кречет, он один у нас табачную посадку сеет. — ответил Орлан. — Ладно, иди уже. В течение недели решим твой брачный вопрос. Слушай, раз уж такая гулянка пошла, может постарше жену себе возьмешь? Есть одна вдова, как Мэка возрастом, тебе идеально подойдет!
— Ох нет! Знаю, о ком ты! За дурака не держи, она меня сожрет без соли! — запротестовал Питер. — Б№ядь! Соль! Я пошел.
Питер спешно направился в продуктовое хранилище, отгоняя мысли про Сохатую Сороку, которая уже давно вдова, и славится тем, что проедает плешь любому, даже лысому. Он четыре недели назад приготовил и заложил восемь бочек засоленного мяса разной концентрации и типа засолки. Всё для установления оптимальной концентрации для наилучшего отношения съедобность/долговечность.
Сухой тип посола мяса как и ожидалось, сохранил мясо в консервированном виде, без лишних запахов и изменений пигментации. Четыре бочки с разной степенью концентрации соли без видимых изменений. Сегодня вечером будет испытание на добровольцах. Мокрый тип, с разной концентрацией соли в рассолах, показал разные результаты. Малосольный испортился, чуть повыше начал давать запах, последние два нормально. Питер из соображений здравого смысла не стал делать высоченные концентрации соли, поэтому ожидал, что даже последнюю бочку, с самым высоким уровнем соли из четырех, можно будет употреблять, после обработки. Всё это делалось для разнообразия, если вдруг что-то пойдет не так.
Питер самостоятельно перетащил бочки к себе, объяснил Мэке, что делать с мясом, показал, научил. Так до вечера и готовили оригинальный ужин.
Вечером пришли ученики и состоялся первый ужин будущих молодоженов. Питер внимательно наблюдал за реакцией на вкус мяса, сам пробовал, спрашивал мнение. Будущим супругам всё понравилось, так как оригинальный вкус.
— На самом деле, это соль. — признался Питер. — Да-да, соль. Я никого до этого её есть не заставлял, но сам регулярно подсаливал свою еду.
— А! Ты ещё на лепешки что-то постоянно сыпал! — вспомнил вдруг эпизод Малый.
— Не знаю, как остальным, но мне так даже больше понравилось. — поделился мнением Бобёр.
— Это ещё не всё! — объявил Питер. — Мэка!
Жена ушла на кухню и принесла оттуда деревянное блюдо с обжаренными тефтелями из кукурузы и солонины. Питер чуть подустал нарезать мясо, но оно того стоило, как показала дегустация.
— Что это? Это просто великолепно! — поделилась ощущениями Омуса.
— Потом тебе объяснят. — Питер подмигнул жене. — Малый, чего там с предшедевром?
— Делаю, учитель. Скоро будет готово. — ответил Малый, жуя тефтелю.
— Остальные? — спросил Питер.
— Будет готово скоро. — заверил Бобёр.
— Уже готов. — ответил Соболь.
— Да ну! — не поверил Питер. — Покажешь после ужина.
Ученики переглядывались с будущими женами, Мэка довольно на это смотрела, Питер несколько раз попытался разговорить компанию, но не имел успеха. Потихоньку доели и разошлись. Соболь повел его с остальными учениками в свою комнатушку.
— Вот он, мой предшедевр! — стянул он кусок ткани с предмета на полу.
— Ну что сказать… — Питер сделал паузу, за время которой Соболь вспотел. — Поздравляю, ты подмастерье!
На полу стояла ручная борона типа "зиг-заг". Цепь с кожаными лямками на четверых, бронзовая основа и железные зубья.
— Как придумал и откуда взял железо? — задал вопрос Питер.
— Придумал… Ты же в тот раз сделал грабли для женщин, чтобы землю рыхлить? А я в один день подумал, а чего много раз водить ею, если можно за раз пройти? Вот и представил, что шесть граблей друг за дружкой идут, так и придумал. А железо из того чугуна взял, намаялся с молотком, но сделал.
— Почему именно железо? Чем бронза плоха? — продолжил опрос Питер.
— Так я заметил, что грабли бронзовые ломаются иногда, зубья откалывает, гнутся… Предположил, что железо будет более твердым. — ответил Соболь.
— А ты смекалистый. — похвалил Питер. — Молодцом, поздравляю. Вы двое, жду от вас чего-то ещё более выдающегося. Всё, по домам.
У учеников были свои отдельные комнаты, так как их статус в роду был довольно высок. Ну не может воин несерьезно относиться к человеку, который делает ему оружие, броню и расходные материалы. А видя уважение воинов, уважительно относятся и женщины. Поэтому и комнаты отдельные, дабы в спокойной обстановке отдыхалось лучше, чтобы потом лучше работалось.
Питер вернулся домой, чтобы быть встреченным Мэкой. Он упал на кровать, куда она его толкнула. В комнате было темно, лампа осталась на столе. С жены упало кожаное платье, если верить шорохам. Плеч Питера коснулись тёплые руки, он притянул её за талию, поцеловал в шею, затем заметил, что его коснулись ещё одни руки. Он напрягся, Мэка это почувствовала.
— Это Кэнти[36]… — прошептала она, обдав его ухо горячим дыханием. Упругие груди прижались к нему и она медленно выдохнула с полустоном.
Вечер удался на славу, а ночь так вообще.
Глава тринадцатая. На тотемных столбах
Питер недоверчиво осматривал днище судна, мерно покачивающегося на слабых колебаниях речной воды.
— Точно не течёт? — на всякий случай спросил он.
— Да мы неделю следили, всё законопачено надёжно. — заверил Дерзкий Енот, помощник испанца в сфере кораблестроения. — Это судно лучше, чем каноэ, в десять раз! Если бы я был моряком, то выбрал бы баркас!
— Ты что, продаешь мне его? — спросил Питер. — Достаточно. Эктор?
— Руль вмонтировали, надежно стоит. Даже бронзовыми пластинами корпус в его области обклепали, как ты просил. — взял слово испанец. — Правда я не понимаю, зачем днище покрыли медью?
— Знаешь, что такое докование? — спросил Питер, садясь на одну из лавок гребцов.
— Конечно! Не будь я моряком последние пять лет! — кивнул Эктор.
— Медь позволяет обходиться без него намного дольше. Карибское море очень тёплое, всякие ракушки и черви крепятся к днищу, замедляют ход, портят дерево и приводят корабль в негодность. — объяснил Питер. — Парус?
— Сшили, но из льна они выходят не очень. — Эктор облокотился об фальшборт, обшитый медью. — И вот эта медь на фальшбортах! Зачем?
Он не возмущался, ему было интересно.
— Очевидно же. Защита от стрел. — улыбнулся Питер.
Корабль был готов. Баркас, голимый каботажник, зато не каноэ. Вмещает сорок человек, три тонны груза, ещё и место для двух баллист имелось, но за сами баллисты даже не брались. Корпус ниже ватерлинии покрыли тонким слоем меди, Питер кое-что помнил про то, почему корабли в Карибах служили в два раза меньшее время, чем в открытом океане. Это была не особо важная модификация, даже, скорее, ненужная, но… Питеру нужно было время, чтобы Эктор научил учеников как можно большему, даже таким незнакомым ему вещам, как покрытие корпуса медью. В девятнадцатом веке — норма