, генерал-капитан Кубы, губернатор Гаваны, лениво выслушал все формальности и этикет, хотя Питер заметил, что солдату чуждо это, а затем сказал что-то вроде "ближе к сути".
Далее Эктор рассказал злоключения Святой Валенсии на восточном побережье Северной Америки, свои злоключения и спасение. Генерал-капитан выразил сожаление о том, что команда не выжила, а также сообщил, что про каравеллу, которая не прибыла в Старый Свет, уже доложили и записали как пропавшую в шторме или от пиратов. Хотя никаких слухов о неслыханном богатстве, внезапно всплывшем на руках рванья в каком-нибудь порту, не было, поэтому решили, что всё-таки шторм.
Эктор замолк, генерал-капитан де Лухан выжидающе на него уставился.
— Какие-то планы на будущее? — задал он наводящий вопрос.
— Ах да! — вспомнил вдруг Эктор. — Я же привёз товар на пробу! Новый источник *этого слова Питер не понял* наслаждения!
— Какое-то дикарское яство? — уточнил генерал-капитан.
— Очень необычное, скажу я вам! — Эктор совсем не умеет разжигать интригу, но его энтузиазма хватило.
— Я заинтересован. — кивнул де Лухан, отваливаясь на своеобразный трон. — Это что-то вроде опия?
— Вовсе нет! — заверил его Эктор. — Извольте распорядиться приготовить комнату для отдыха.
— Это не опасно? — уточнил один из присутствующих офицеров.
— Я два года употребляю и *неизвестное Питеру ругательство* не было! — довольно поделился Эктор. — Итак?
— Пройдёмте в гостевой зал! — провозгласил всем присутствующим церемониймейстер.
Слуги хотели задержать могавков, но Эктор пригрозил им расправой за урон чести свиты.
— И чем вы нас удивите, идальго дель Элькано? — развалился на мягком диване генерал-капитан. Он, видимо, уже несколько лет ведет сибаритский образ жизни, так как хоть и производит впечатление бывалого воина, но образовавшееся брюшко этот образ слегка смазывает.
— Прошу… — Эктор дал знак и оруженосец Бизона поставил на стол заранее напечённые женой испанца булочки с гашишом. — Если не затруднит, извольте распорядиться о вине.
Питера опять защемило душой, но он сдержался.
— Простой хлеб? — удивился один из офицеров, смазливый молодой парень, но уже имеющий три отметины шрамов на лице.
— Отнюдь нет, идальго Алькиро. — усмехнулся Эктор. — Прошу!
Он первым взял булочку и бодро её зажевал. Принесли вино, губернатор наконец решился, ему подал булочку специальный слуга. Он обнюхал её, будто так можно учуять гипотетический яд. Он почти донёс её до рта, но остановился.
— Пусть кто-нибудь из твоей свиты съест одну из булочек. Я сам выберу. — сказал он.
Эктор проявил недовольство недоверием, но кивнул Бизону на булочку, протянутую слугой. Тот пожал плечами и одним куском проглотил её.
— Прости за недоверие, но мы в колониях, всякое бывает… — развел руками де Лухан, одновременно жуя булочку. Он всё еще не знал, как относится ко вполне обычному кукурузному хлебу, поданному как деликатес.
Через двадцать-тридцать минут всем всё стало ясно. Глаза поплыли, появились придурковатые улыбки. Губернатор зачем-то схватил последние три булочки и с азартом и жадностью их поглотил.
— "Типичная ошибка новичка." — с грустной усмешкой подумал Питер, наблюдавший за всем этим процессом.
Эктор спросил у губернатора разрешение на то, чтобы свита отправилась по делам, тот махнул рукой, полностью отдавшись чувству эйфории.
— А есть кто-нибудь, кто говорит и на испанском и на английском? — уточнил Питер у церемониймейстера.
— Хм… Хозяин не давал никаких распоряжений… — задумчиво ответил тот на чистом английском. — А для каких целей вам такой человек нужен?
— Показать город, лавки. — ответил Питер чистую правду.
— Тогда я могу дать вам одного слугу, но под ответственность, чтобы с ним ничего не случилось. — церемониймейстер пристально посмотрел Питеру в глаза. — Иначе, будут большие неприятности от самого губернатора. Понятно?
— Понятно. — кивнул Питер.
*Улицы Гаваны*
— Сколько этот мужик хочет за набор инструментов? — спросил Питер у слуги, испанца Хорхе.
— Сто пятьдесят песо. — перевел Хорхе.
— Это дорого или нет? — уточнил Питер, разменявший двухфунтовый слиток на горку монет по весу, получив семьсот двадцать три песо.
— Инструмент хорош, цена нормальна. — ответил слуга.
— Ладно. Беру. — кивнул Питер. — Веди меня к лучшему кузнецу-броннику.
— Следуйте за мной…
*Через некоторое время*
Питер отправил часть воинов на корабль, чтобы они погрузили закупленные товары в трюм. Он также купил двести фунтов хороших железных гвоздей, двадцать три ящика стального инструмента, от молотка до пилы, вымел вообще всё, что было. Приобрёл эталонную, очень и очень дорогую версию полного латного доспеха максимилиановского типа, за два слитка золота. Толстый, гофрированный, из высококачественной стали, которую Питер получить может, но в слишком ограниченных количествах, чтобы затевать такое произведение искусства. Ещё бронник продал руководство по сталеварению на испанском. Питер не стал вчитываться, так как всё равно бы ничего не понял, да и что там может быть секретного, раз его продают первому встречному? Два песо и брошюра на двадцать листов заняла место в коробке. Также Питер приобрел эталонный мушкет, очень дорогой и аккуратно исполненный. Качественная штучная работа, с чеканкой, батальной сценой на прикладе. Интересен был колесцовый замок, который Питер собирался разобрать дома. Также были куплены рапиры, сабли, шпаги, несколько щитов, запас пороха, образцы одежды и главное, несколько километров хлопковой ткани.
Ближе к вечеру, Питер наткнулся на заинтересовавшее его заведение.
— Это рынок рабов? — уточнил он у слуги.
— Он самый. — кивнул Хорхе. — Хотите прикупить себе кого-то на корабль?
— Хорхе, а здесь торгуют мастерами? — без особой надежды уточнил Питер.
— Хах, кто же продаст мастера? — рассмеялся тот. — Это в Старом свете их куры не клюют, а здесь они на вес золота! Здесь торгуют грубой рабочей силой, так-то.
— Заглянем, приценимся.
Питеру рабство претило. Совсем не в духе его воспитания, противоречит кое-каким его принципам, да и вообще, рабство — мертворожденный детеныш цивилизации.
Рынок был обширен, торговали много кем. Когда Питер вошел на территорию, мимо него как раз проводили колонну скованных цепями высоких африканцев. Судя по характерным лицам, украшениям и одежде, масаи. Питер часто смотрел выпуски Дискавери, где-то в девяностые, там был выпуск про масаев, их специфические костяные бусы, красные тоги и растянутые уши.
У Питера дух перехватило. Точно такие же одежды и украшения масаев, как в передаче, без особых изменений. Некоторые вещи не меняются веками.
— Обалдеть… — прошептал он.
Тут его внимание привлекло скопление белых людей на торговом постаменте. Белые люди в грязных робах, на некоторых костяные амулеты и украшения.
— Это ещё, мать их, кто такие? — скорее себя, чем кого-то спросил Питер.
— Эти? Дикари с Канарских островов. — пренебрежительно махнул рукой Хорхе. — Ничего не умеют, на человеческом языке почти не говорят, бесполезные.
Питер что-то слышал про коренное население Канар, но вот что именно, не помнил[52].
— Как они сюда попали? — спросил он у Хорхе.
— Сейчас спрошу.
Слуга подошел к работорговцу, лысому и потному мужику лет пятидесяти, и у них завязалась беседа.
— Нашли их деревеньку высоко в горах на острове Тенерифе. — ответил Хорхе, отойдя от внимательно поглядывающего на Питера и воинов лысого. — Говорит, там никто жить не должен был, зимой очень холодно, но пастух наткнулся на охотящегося гуанча и пошел уже с ополченцами, которые захватили их и продали на первый же пришедший галеон.
— Интересно… — Питер задумался. — А почему бы и нет? Беру всех.
— Всех? — прищурился слуга. — Зачем?
— Будут пахать на меня. — пожал плечами Питер. — "Как род Высоких Людей на меня пашет, так и они будут. А что? Я с дикарями работать умею."
Хорхе снова подошел к лысому работорговцу и завязал диалог.
— Требует двести тридцать три песо, за всех, включая детей. — доложил слуга.
— Эх… ладно. — как бы нехотя расстался с деньгами Питер, скорчив печальную мину. А в душе он ликовал. Целая толпа из полутора сотен новых соплеменников, по цене бесполезного для него золота, которое они нашли давно, да и другие роды нанесли значительно, самородное, чистое, бесполезное. А тут рабочие руки за бесполезный мягкий металл! Ценились бы у европейцев стеклянные бусы и ржавые ножи, Питеру пришлось бы заморочиться с их изготовлением. Но европейцев интересует золото, а с ним возни меньше, это отличает европейцев от африканских дикарей в лучшую сторону.
— Вон тех негров почём продают? — спросил Питер, указав на рослых африканцев, стоящих на высоком постаменте.
— По двадцать песо за штуку. — прищурился Хорхе, читая табличку.
— Дорого! — Питер отвернулся от негров. — Нужно кого-то попроще. Есть наподобие канарских дикарей?
— Ну… — Хорхе активно зачесал затылок. — Есть мавры, но сухонькие они, да к климату не приспособлены. Вон тот сеньор продаёт их по пять песо за штуку.
Питер присмотрелся. Мавры оказались совсем не маврами. Что-то европеоидно-монголоидное… вроде берберы, но Питер не стал бы ставить на это деньги.
— "Ха… деньги. Что для меня теперь деньги?" — мысленно усмехнулся он.
— Беру всех. С детьми, женщинами и стариками. Будут пахать на моей плантации. — решил Питер. — "Плантация, имя которой — могавская жизнь. Во сто крат хуже, чем сахарный тростник".
Воинов для охраны должно хватить, да и буянить не должны, ситуация совсем не та.
— Их же кормить придется! — начал мыслить рационально Питер. — Нужно много не скоропортящейся еды. Солонина, овощи. Где найти?
— Следуйте за мной, сеньор… — повёл его Хорхе.
— "Уже сеньор… Видимо произвело впечатление, когда я спокойно купил себе две роты рабов, выбросив на стол денег больше, чем он за всю жизнь заработает" — подумал Питер, идя за ним.