– Что ж, и Литиция, и оллариушники получили все, что хотели, – сделал вывод Вениамин. – Сюжет выжат до последней капли. Логичным завершением представления станет появление многострадального мужа, который на руках отнесет женушку к жаждущим лицезреть ее поклонникам.
– Ну-ну, – Фредриксон зацепил щепоть горячего попкорна и, запрокинув голову, ссыпал его в рот. – Поживем увидим, – пробубнил он с набитым ртом.
– Извини, – наклонившись к плечу ИскИна, полушепотом обратился к нему Сид. – Я думал, ты не нуждаешься в пище.
– Вообще-то, я могу обходиться специальной смесью, состоящей из микроэлементов и витаминов, необходимых биологической части моего организма, – ответил Фредриксон. – Но я обладаю способностью ощущать вкус. И вкус некоторых продуктов мне просто нравится, как всякому нормальному человеку.
Фредриксон кинул в рот новую щепоть попкорна.
– Я только не советую тебе смотреть, как он потом будет извлекать этот попкорн из желудка, – заметил Вениамин.
– А как ты это делаешь? – тут же спросил у ИскИна заинтригованный парень.
– Ну… – Фредриксон немного смутился. – Внизу живота у меня имеется специальная ячейка, через которую я извлекаю непереварившиеся продукты упакованными в целлофановый пакет… Не знаю, почему Вениамин Ральфович столь пренебрежительно отзывается об этом процессе, на мой взгляд, он куда эстетичнее того, как происходит выделение продуктов жизнедеятельности у людей, появившихся на свет естественным путем.
На скрине появилась заставка «Ньюсы. Спеш-выпуск».
Фредриксон энергично захрустел попкорном.
Заставка исчезла, и скрин окрасился в серый цвет. По характерным трещинам и выбоинам, которые не успели заделать Канищефф со товарищи, можно было догадаться, что это изображение пустого летного поля, показанное немного не в фокусе.
– Потрясающая режиссерская находка, – усмехнулся Фредриксон.
Вениамин не успел ничего сказать в ответ.
– Сограждане! – торжественно провозгласил голос ведущего, прячущегося где-то за кадром. – Мы ведем прямой репортаж с центрального космопорту Гранде Рио ду Сол! С минуты на минуту на том месте, шо вы видите на своих скринах, должна опуститься посадочная капсула, в которой находится Савва Нестор Вир-Щипок. Вышеназванный Савва Нестор Вир-Щипок приходится законным мужем…
– Можно подумать, муж может быть незаконным! – фыркнул Фредриксон и ожесточенно захрустел попкорном.
– …хорошо ведомой всем нам Литиции-Аны-Марии Вир-Щипок, не далее як вчера, с соизволения Великого Магистра Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника, ставшей истинной оллариушницей…
– Лабуда, – проворчал Фредриксон.
– Слушай! – хватил ладонью по столу Вениамин. – Может, обойдемся без комментариев?
– …и вот сейчас мы видим!..
Камера взметнулась к небу, такому же серому после ночного дождя, как и летное поле. Среди облаков обозначилось яркое белое пятнышко – след от тормозных выбросов посадочной капсулы. Минуты через полторы светящееся пятно исчезло. Теперь на его месте можно было разглядеть некий предмет, напоминающий по форме семя подсолнуха. Диктор молчал. Могло создасться впечатление, что он вместе со всеми зачарованно наблюдает за происходящим, но скорее всего он просто не знал, что говорить.
– Точно, посадочная капсула, – не смог удержаться от очередного замечания Фредриксон.
Вениамин перегнулся через стол и запустил руку в ведерко с попкорном, стоявшее на коленях ИскИна.
Снижаясь, посадочная капсула быстро увеличивалась в размере. Когда она сделалась похожей на мяч для регби, вновь сработали тормозные двигатели, после чего над капсулой раскинулся белый купол парашюта.
– Да, шо и гуторить, зрелище поистине впечатляющее! – прорезался наконец голос ведущего.
Фредриксон презрительно фыркнул.
– Як нам сообщили из навигационного центра космопорту, только шо было получено сообщение с рейдера Земной федерации, доставившего капсулу на орбиту Веритаса. В капсуле находится Савва Нестор Вир-Щипок!
Тут уж Вениамин не удержался от ехидного замечания:
– А они кого ждали? Лейтенанта Рипли?
Капсула коснулась покрытия летного поля и начала заваливаться набок. Сработали пиропатроны в основании парашютных строп, и подхваченное ветром, белое полотнище попыталось взмыть к облакам. Выбежавшие на поле рабочие в синих комбинезонах принялись ловить выскальзывающие из рук парашютные стропы. Капсула замерла, зафиксированная выдвижными опорами.
– С прибытием, Савва! – Вениамин отсалютовал скрину чашкой с чаем и сделал глоток.
К капсуле со всех сторон устремились джаниты с автоматами наперевес. Среди бравых вояк в кожзамовой униформе затерялась пара-тройка технических работников, которые, собственно, и должны были помочь пассажиру покинуть капсулу, да еще какой-то длинноногий тип в сером плаще – должно быть, тот самый корреспондент, которому все никак не удавалось сказать что-нибудь запоминающееся или хотя бы мало-мальски соответствующее моменту.
– Сид, – обернувшись, посмотрел на парня Фредриксон. – У вас что, все новости такие?
– У нас вообще нет новостей, – уныло вздохнул Сидор.
Каким-то чудом, а может быть, благодаря своим длинным ногам, первым у люка капсулы оказался корреспондент. Посмотрев в ту сторону, где находился отказавшийся принимать участие во всеобщей гонке оператор, он взмахнул рукой и начал вдохновенно:
– Итак, то, шо все мы так долго ждали, наконец-то произошло! Сейчас мы станем свидетелями…
В следующую секунду корреспондент получил прикладом по ребрам и проворно отскочил в сторону, уступив место необычайно толстому типу с лицом красным, точно его обдали кипятком. Затянутый в черный, блестящий кожзам, издали он был похож на мячик из упругой резины, который, будучи однажды брошенным на пол, прыгает до тех пор, пока его снова не поймают.
– О! Этого я знаю! – радостно указал пальцем на толстяка Вениамин. – Это чиф-комендант космопорта! Это он меня в «Ультима Эсперанца» упек!
– Странно, почему сегодня ночью он не попытался в очередной раз вскрыть «Пинту»? – спросил, глядя на экран, Фредриксон. – Потерял надежду?
– Вряд ли, – с сомнением качнул головой Вениамин. – На него не похоже. Скорее всего не до того было: к приему Саввы готовился.
Знаком велев джанитам расступиться, чиф-комендант поманил к себе снимавшего встречу оператора. Оператор подбежал ближе, и изображение чиф-коменданта резко увеличилось, заняв почти весь скрин. Расправив плечи, толстяк принял горделивый вид. В ту же секунду рядом с ним нарисовался корреспондент. Выражение лица у работника средства массовой информации было такое, будто его заставляли улыбаться, посадив голым задом на муравьиную кучу.
– Давай, начинай! – скомандовал толстяк.
Корреспондент потер ладонью ушибленный бок. Судя по всему, говорить ему ничего не хотелось. Но молчать было нельзя.
– Торжественный час настал, – торопливой скороговоркой проговорил комментатор. – Сейчас будет открыт люк, и мы углядим нашего гостя. Оллариу!
Выполнив свой долг, корреспондент облегченно выдохнул. Стоявший рядом с ним чиф-комендант негромко, но весьма многозначительно кашлянул в кулак. Корреспондент затравленно глянул на толстяка. Выражение лица чиф-коменданта было недовольным. Но поскольку корреспондент не мог понять причину этого недовольства, толстяку пришлось поднять руку и коснуться кончиком пальца своей груди.
Корреспондент побледнел и едва не затрясся от скрутившего его приступа панического страха. Торопясь выговорить то, что от него требовалось, он забыл сказать самое главное!
– Парень, ты попал, – с неподдельным сочувствием произнес Вениамин, не понаслышке знакомый с мерзким характером чиф-коменданта столичного космопорта.
Выдавив из недр души нечто похожее на улыбку, что вовсе не украсило лицо несчастного, а сделало его похожим на перекошенную физиономию Жана-Мари Канищеффа, корреспондент дернул душивший его воротник рубашки и с отчаянием закричал:
– Стилет!.. Стилет!..
– Состояние аффекта, – констатировал Фредриксон. – Похоже, парень собрался свести счеты с жизнью. Хотя вряд ли кто даст ему стилет, чтобы он смог заколоться на глазах у зрителей, – это будет совсем не оллариушно.
– Стилет – это фамилия чиф-коменданта космопорта, – заметил со своего места Сид.
– Да ну? – удивленно глянул на него Фредриксон. – Надо же, какое подходящее имечко.
– Он так же похож на стилет, как я на пушечное ядро, – возразил Вениамин.
– Главное не внешний вид, а суть, – пояснил свою мысль Фредриксон.
– Джафар Стилет, истинный оллариушник со стажем в полтора десятка роков, – затараторил корреспондент. – Известный своей принципиальностью, преданностью бизнесу и верностью заветам Хиллоса, лично прибыл к месту посадки капсулы, дабы первым протянуть руку дружбы Савве Нестору Вир-Щипку!..
Корреспондента точно прорвало – такое случается после нервного срыва. Теперь он готов был сыпать словами без остановки и бог знает до чего мог договориться. Но чиф-комендант держал ситуацию под контролем. Решив, что корреспондент сделал все, что от него требовалось, толстяк просто вытолкнул его локтем из кадра. На какое-то время его могучая фигура заняла все пространство, охватываемое объективом видеокамеры. Затем он сделал шаг назад и жестом велел техникам приниматься за дело. Трое парней в синих комбинезонах подбежали к люку, быстро удалили крепежи и отвалили стальную плиту на покрытие летного поля. Из капсулы, пригибаясь, вышел человек невысокого роста, с зачесанными назад редкими волосами рыжеватого цвета. Одет он был в пестрые бермуды и легкомысленную маечку, разукрашенную радужными разводами. На ногах – легкие плетеные сандалии, на носу – зеркальные солнцезащитные очки, – ну точно на курорт собрался. Или же прямо с пляжа, не успев переодеться, рванул на поиски любимой жены.
– Савва Нестор Вир-Щипок собственной персоной, – совсем невесело возвестил Фредриксон.
Толстый чиф-комендант растолкал техников и, схватив Савву за руку, пару раз как следует встряхнул ее. После этого началась приветственная речь, которая не несла в себе ни капли мысли, зато грамматических и стилистических ошибок – сколько угодно. Это был даже не старжик, а нечто трудновообразимое и совершенно не переводимое ни на один из коренных языков. Вообще-то Стилет хотел сказать Вир-Щипку только то, что он рад приветствовать гостя на Веритасе от лица Великого Магистра и всех истинных оллариушников, но чиф-коменданту никак не удавалось найти для этого простые и понятные слова, а обходные пути, которыми он пытался добраться до цели, неизменно заводили Джафара в тупик, и все приходилось начинать сначала. Слушая невнятицу, которую нес чиф-комендант, Вир-Щипок вежливо улыбался и время от времени кивал – вроде как даже с пониманием.