— Борту бэ-бэ сто девятнадцать, — ответил Брим, — все наши системы управления в норме; мы проверяли их довольно тщательно. Проблем не возникнет. На всякий случай посмотрите, когда будем проходить мимо.
— Борту це-эль девятьсот двадцать один: хорошо, посмотрим, — пообещал голос с «Королевы». — Займите место в строю и продолжайте посадку. Диспетчерская проведет вас над городом. Слегка доверните над Монастырским холмом и заходите на посадочную прямую. Мы следуем за вами.
— Борт це-эль девятьсот двадцать один, — ответил Брим. — Спасибо, «Королева». — Он повернулся в кресле к Колхауну, только что занявшему свое место. — Вуту опять неймется, — сообщил он, качая головой.
— Этот ублюдок никогда не спит, — с ухмылкой согласился Колхаун; на его лице играли зеленые отсветы дисплея.
— Вы бы пораньше вызвали всех на посты к посадке, — посоветовал Брим. — Мало ли как поведет себя корабль без башни «Е» и с мятым пузом.
— Верно придумано, парень, — кивнул Колхаун, доставая из нагрудного кармана маленький серебряный свисток.
Несколько циклов спустя — звон колокола все еще стоял у него в ушах — Брим осторожно вывел крейсер вперед, в просвет между двумя чудовищными тушами линкоров, ощетинившимися разлагателями, антеннами, мостиками и прочими устрашающими предметами.
— Оба генератора — средний вперед. Ник, — скомандовал он. — Мы слишком быстро их нагоняем.
— Есть, средний вперед, — отозвался Урсис. Задачка Бриму досталась не из простых: сбавить скорость слишком явно, и он сделается посмешищем — на флоте ценят рисковых. Подойти слишком быстро — ему грозит столкновение и неизбежный трибунал. Он ухмыльнулся. Уж если он ставил карескрийский рудовоз борт о борт с перевалочной баржей на скорости в 0,87 световой — часто в условиях резких гравитационных колебаний в районах, полных пространственных ям, — ему нечего особенно беспокоиться.
Все четыре линкора вышли из серьезной потасовки. Их разлагатели потемнели от страшного жара непрерывной стрельбы, а корпуса пестрели заплатами, царапинами и темными кляксами опаленной радиационными пожарами обшивки. У «Генриэли» не хватало башни, а «Королева Элидеан» осталась почти без гиперэкранов. Однако, несмотря ни на что, все четыре линкора в любой момент могли вступить в новую битву. Брим невольно расправил грудь, продолжая снижение. Он тоже был частью этого флота — и гордился этим.
На подходе к Аталанте атмосфера наполнилась слоями дыма, плававшего на разных уровнях. Словно фантастические небесные острова, подумал Брим. Когда они вышли на высоту прохода над городом, Гадор скрылся в дымке, и все вокруг окрасилось в серые цвета.
— Борту це-эль девятьсот двадцать один, — вызвала диспетчерская, — доверните налево над Монастырским холмом; далее курс ноль пять три, скорость один девять ноль.
— Борт це-эль девятьсот двадцать один, вас понял, поворачиваю налево над Монастырским холмом; далее курс ноль пять три, скорость сбавляю до одного девять ноль.
Разрушения, нанесенные Аталанте, не поддавались никакому описанию. От норшелитского монастыря на вершине холма над городом остался глубокий кратер, внутренние склоны которого запеклись вулканическим стеклом. Брим с горечью покачал головой, когда в памяти у него всплыл девиз ордена: «В разрушении возрождение». Возрождение после такого разрушения потребует кучу времени…
Ниже этой зоны полного разрушения лежала собственно Аталанта. Некогда прекрасный город представлял собой чередование выжженной, изрытой кратерами пустыни и относительно неповрежденных кварталов, Бриму, правда, так и не удалось разглядеть хоть несколько полностью уцелевших зданий. Кое-где продолжали полыхать пожары, и в небо поднимались столбы жирного черного дыма. Брим вздрогнул. Весь пейзаж внизу был буквально усеян обломками. Один чудовищный остов — судя по размерам, линкор — рухнул на район жилой застройки, уничтожив не меньше тысячи квартир. Другой звездолет — Брим без особого труда узнал в нем «Юрн-Хофф» — почти вертикально вонзился в Мемориальный Колизей Дж. С. Уэста. Какое-то судно пыталось совершить аварийную посадку на широкий проспект и оставило за собой углубляющуюся борозду, которая заканчивалась пятном взрыва радиусом примерно в кленет. Брим сделал глубокий вдох и постарался выкинуть из головы прелестный образ Клавдии. Неужели кто-то мог уцелеть в этом пекле?..
Развернувшись на предписанные один два пять, «Непокорный» пронесся над южной оконечностью базы к заливу. Здесь разрушения выглядели еще ужаснее. Большая дамба прорвалась в нескольких местах, и основная часть гравибассейнов оказалась под водой. Над поверхностью торчали мачты и полузатонувшие корпуса, напоминающие морских чудищ из детских сказок; хорошо хоть наводнение не дало распространиться пожарам, которые наверняка вспыхнули бы в разбитых кораблях.
— Борт це-эль девятьсот двадцать один: вы находитесь в пяти кленетах от внешнего бакена, — сообщила диспетчерская. — Доверните налево ноль ноль пять — приводной маяк на расстоянии тысяча пятьсот, вам разрешена посадка на полосу три семь один.
— Борт це-эль девятьсот двадцать один, вас понял, поворачиваю на ноль ноль пять, посадка на полосу три семь один — спасибо, мэм, — отвечал Брим. Линкоры продолжали держаться за «Непокорным» как привязанные.
Через минуту Вальдо доложила, что видит приводной маяк и разметку полосы. Далеко по левому борту из устья Большого Канала вытянулись в море два длинных пирса. Брим нахмурился. Покидая базу, ничего подобного он не видел — не могли же соорудить эти пирсы во время битвы! Он прищурился, вглядываясь вдаль, — черт, да это же две цепочки ЗВЕЗДОЛЕТОВ! Впрочем, в следующее мгновение «Непокорный» прошел над внешним бакеном, и его внимание переключилось на посадочную скорость и поправку на ветер.
— Борт це-эль девятьсот двадцать один: заруливайте на дорожку три один и следуйте к эскорту у входа в Большой Канал, — приказала диспетчерская.
Еще один эскорт? Да, понял Брим, дело пахнет керосином.
— Борт це-эль девятьсот двадцать один, вас понял, поворот налево три один и к эскорту у входа в Большой Канал, — доложил он, оборачиваясь, чтобы посмотреть на линкоры — те отстали.
За его спиной Коллингсвуд вызвала Веллингтон и Урсиса к выходному люку.
— По-моему, вам следует немного пригладиться по дороге, — посоветовала она. — Похоже, вас ожидает встреча, которую вы не скоро забудете.
— Ступайте, Дора, — прошептал Брим, когда Веллингтон неуверенно поднялась со своего места.
— Лучше уж встретиться со всем флотом Негрола, — поморщилась артиллеристка. — Боюсь только, от него ничего не осталось, верно?
Посмотрев на Урсиса, Брим поцеловал кончики пальцев. Медведь страдальчески закатил глаза. Содескийцы вообще предпочитают избегать большого скопления народа, а назвать «большим» то, что, по некоторым признакам, ждало их в Аталанте, было бы явным преуменьшением.
Брим свернул с посадочной полосы у большого оранжевого буя с цифрами «31» и повел корабль вдоль цепочки таких же маркеров, которые вели к… Он не верил собственным глазам. Рулевая дорожка 31 вела прямо в устье Большого Канала, между двух длинных цепочек судов, которые он заметил с воздуха, — судя по всему, они единственные пережили битву за Гадор-Гелик.
Палубы всех судов, мимо которых проходил «Непокорный», были забиты толпами ликующих Синих Курток, многие из которых до сих пор ходили в бинтах. Никогда еще в жизни Брим не видел подобного зрелища. Эсминцы, крейсеры, тяжелые крейсеры, линкоры — все боевые суда, которым посчастливилось вернуться из битвы. Несколько были серьезно повреждены — вплоть до отсутствия башен и целых секций надстроек.
Но оказались и такие, чье участие в недавней битве угадывалось только по почерневшим разлагателям. Однако, как бы ни потрепало корабли в бою, экипажи их высыпали на палубы поприветствовать Веллингтон с Урсисом. Многие плакали.
Древние каменные волнорезы, с обеих сторон отмечавшие вход в канал, заполнили тысячи местных жителей, которые кричали и как сумасшедшие махали руками проходившему мимо крейсеру. Некоторые даже свалились в воду. Тем временем швартовая команда уже рассыпалась по палубам «Непокорного», снимая защитные крышки с линз и открывая люки с дополнительным оборудованием. В тысячный раз за этот безумный день Брим подумал о Клавдии. Скоро он узнает, пережила ли его прекрасная подруга из Аталанты битву за любимый город…
Назначенный «Непокорному» гравибассейн находился прямо перед комплексом штабных зданий. Брим заподозрил это еще тогда, когда увидел собравшиеся на базе толпы. Впрочем, в противном случае Веллингтон и Урсису угрожала бы страшная участь быть затоптанными своими восторженными почитателями. Проводя крейсер по лабиринту проток в гравибассейн, Брим видел за его оградой море голов и машущих рук, потом нашел глазами небольшую группу официальных лиц — все как один зажали уши руками от страшного шума — и остановил крейсер в облаке пыли и водяных брызг. Клавдии нигде не было. Впрочем, вспомнил он, она же невысокого роста — он едва не потерял ее из виду, когда встречал на вокзале.
— Вырубай генераторы! — крикнул он Гамблеру.
— Есть вырубить генераторы, лейтенант! — отозвался тот, и рокот генераторов мгновенно стих — к явному облегчению встречающей делегации. Когда с берега на палубу «Непокорного» протянулся трап, толпа подалась вперед, и только одна женская фигурка с длинными каштановыми волосами осталась стоять на месте, повернувшись к мостику.
Сердце радостно подпрыгнуло в груди у Брима. Клавдия! И ни одного бинта! Он помахал ей через гиперэкраны, а она послала ему воздушный поцелуй. Ветер задрал подол ее юбки, и сердце Брима снова дернулось. Вселенная! Даже на расстоянии она была прекрасна! Тут, правда, выключилась искусственная гравитация корабля, и сильный приступ тошноты вернул его с небес на землю.
Выключая бортовые системы «Непокорного», Брим краем глаза смотрел, как Веллингтон с Урсисом спускаются по трапу. У подножия трапа Синих Курток встречали принц Онран, лорд Беорн Вайрод, заметно прихрамывающий адмирал Пендель и собрание офицеров в чине не ниже адмиральского. Затем, пока это высокопоставленное сборище рассаживалось по лимузинам, Брим выключил свой пульт и приготовился спускаться с мостика. Но не успел он и повернуться, как рядом возникла Клавдия с озабоченным выражением на лице.