Сэр Эстеван отвернулся: «Не хочу больше ничего об этом слышать».
«Хотел бы знать — исключительно из любопытства: что вы намерены сделать с Зарессой Люрлинг?»
«Попрошу ее покинуть Маз на следующем пассажирском звездолете и никогда не возвращаться. Так как в конечном счете люди не стали жертвами ее преступления, я больше ничего не могу сделать — даже если бы у меня было такое желание».
Глава 14
Хетцель вернулся по мерцающему серому пространству Пограничной площади в отель «Бейранион». Его цели были достигнуты; он заработал существенный гонорар, но результаты расследования не принесли ему достаточного удовлетворения. Снова — так же, как десятки раз перед этим — он задумался о сомнительных качествах своей профессии. Если бы алчность, ненависть, похоть и жестокость внезапно исчезли из Вселенной, частный детектив оказался бы не у дел… Маз, несомненно, был на редкость безрадостным миром. Хетцель с нетерпением ждал того момента, когда эта планета начнет уменьшаться в иллюминаторе звездолета.
В ресторане «Бейраниона» он подкрепился легкой закуской, после чего направился к себе в номера и позвонил в космопорт. «Зантина», пакетбот компании «Корабли аргонавтов», вылетала из Аксистиля на следующий день; Хетцель зарезервировал каюту.
Налив себе сладкой настойки «Бальтранк», он добавил в бокал немного содовой воды. Хетцель не преминул заметить, что в его отсутствие Гидион Дерби неоднократно прикладывался к бутыли с настойкой. Что ж, почему нет? Угрюмый и упрямый парень, этот Дерби — злоключения не научили его ни мудрости, ни терпимости, ни щедрости. Так оно обычно и бывает. Трагедия вовсе не обязательно облагораживает человека; мучения скорее подавляют, нежели укрепляют дух. В общем и в целом, Дерби следовало рассматривать как типичного «среднего» представителя человеческого рода. Хетцель решил, что у него не было и не могло быть особых претензий к Гидиону Дерби. Казимир Вульдфаш? Быррис? В данный момент Хетцель не испытывал сильных чувств по поводу этих авантюристов. Он подметил про себя, что его охватило редкое, исключительно равнодушное настроение. За объяснением, конечно, не приходилось далеко ходить: он устал физически и онемел эмоционально после событий в «Черноскальной» гостинице, в горах Шимкиш и в степи Длинных Костей. Здесь, развалившись в удобном кресле и потягивая сладкую настойку с газировкой, он уже вспоминал об этих событиях как о зыбких фантастических сновидениях.
Дверной звонок оповестил о прибытии посетителя. Раздвинув створки стенного шкафа, Хетцель взял с полки лучемет, после чего осторожно выглянул в окно. Визиты неожиданных посетителей по окончании расследований были нередко чреваты крупными неприятностями. Потихоньку, бочком, он приблизился к входной двери и прикоснулся к смотровому экрану: на нем появилось лицо сэра Эстевана Тристо.
Хетцель отодвинул дверь. Сэр Эстеван медленно зашел в гостиную. Хетцель не мог не заметить, что внешность триарха приобрела необычно удрученный, даже неопрятный характер. Кожа его стала серовато-бледной, золотистые волосы потускнели и словно увяли. Не ожидая приглашения, сэр Эстеван опустился в кресло. Хетцель налил еще один бокал настойки «Бальтранк» с содовой и протянул его триарху.
«Благодарю вас», — сэр Эстеван повертел жидкость в бокале, наблюдая за волнистыми переливами отраженного света. Подняв голову, он сказал: «Вы не знаете, зачем я пришел».
«Знаю. Вы хотите со мной поговорить».
Сэр Эстеван печально улыбнулся и попробовал настойку: «Совершенно верно. Как вы уже догадались, я был чрезвычайно увлечен Зарессой и поэтому нахожусь теперь в довольно-таки удрученном состоянии. Жизнь представляется мне бессмысленной и мрачной — да, беспросветно мрачной».
«Хорошо вас понимаю, — отозвался Хетцель. — Заресса — в высшей степени очаровательное создание».
Сэр Эстеван поставил бокал на стол: «Быррис встретил ее в Твиссельбейне на Тамаре — по-видимому, в обстоятельствах, одно упоминание о которых вызывает у меня отвращение. Он отправил ее на Маз и порекомендовал мне устроить ее на работу. Я в нее влюбился; я назначил висферу Фелиус, раньше выполнявшую ее обязанности, начальницей справочного бюро, а Зарессу сделал личной секретаршей — и она быстро доказала свою незаменимость. Тем временем, конечно же, она все вынюхивала и выпытывала, сговорившись с мерзавцем Быррисом, — сэр Эстеван снова взял бокал и осушил его. — Но теперь я ей все прощаю, мне ее страшно жаль — она дорого заплатила за свой проступок».
«Как же так? Я думал, вы просто приказали ей покинуть Маз».
«Так я и сделал — таково и было ее намерение. Но мне следовало заранее сообщить вам, что лиссы и олефракты установили в управлении подслушивающие устройства. Они узнали об участии Зарессы в убийствах, как только об этом догадались мы. Заресса вернулась к себе в квартиру, чтобы упаковать вещи. У входа ее встретили два человека; ее посадили в машину и доставили лиссам. Девушка, на паях с которой Заресса снимала квартиру, все это видела и позвонила мне. Я настойчиво протестовал, но тщетно. Ее уже увезли с Маза на звездолете лиссов. Теперь, сколько бы ей ни осталось жить, она больше никогда не увидит другое человеческое существо!»
Хетцель слегка поморщился. Оба сидели молча, разглядывая переливы разноцветных отражений в бокалах.
Сэр Эстеван удалился. Хетцель просидел еще несколько минут в молчаливом размышлении. Затем он позвонил в жилищный комплекс «Розарий». Джаники в квартире не было. Хетцель стал беспокоиться — что с ней случилось?
Но через пять минут она уже стояла за дверью его гостиничных апартаментов. Хетцель впустил ее. Глаза Джаники покраснели, лицо опухло от слез: «Ты слышал, что они сделали с Зарессой?»
Хетцель обнял ее за плечи и погладил по голове: «Сэр Эстеван мне рассказал».
«Я хочу улететь с Маза! И никогда сюда не возвращаться».
«Завтра вылетает пакетбот. Я зарезервировал места для себя и для тебя».
«Спасибо. А куда он летит?»
«А куда ты хотела бы направиться?»
«Не знаю. Куда угодно».
«Это легко устроить». Хетцель приподнял бутыль, некогда содержавшую настойку «Бальтранк», но теперь опустевшую: «Не хочешь ли выпить чего-нибудь бодрящего? Мы можем присесть в саду, и официант принесет нам какой-нибудь коктейль».
«Это было бы неплохо. Мне нужно сполоснуть лицо — я выгляжу, как пугало огородное. Но как только я вспоминаю о Зарессе, мне хочется рыдать навзрыд».
Они сидели за столом в углу сада, откуда можно было видеть, как спускалось по небосклону мерцающее зеркальце солнца. С другой стороны сумрачной Пограничной площади темнели очертания Трискелиона. «Ужасный мир! — жаловалась Джаника. — Никогда его не забуду. Я больше никогда не буду веселой и беззаботной. Ты знаешь? Быррис вполне мог бы заставить меня делать то, что он заставил делать Зарессу. Откуда она знала, что Казимир собирался застрелить триархов?»
«Вот как… Значит, Быррис так-таки не был убийцей?»
Джаника презрительно рассмеялась: «Он ни за что не стал бы так рисковать. И Заресса никогда не открыла бы ему дверь. Но для Казимира она была готова сделать все, что угодно. Она за ним волочилась еще в Твиссельбейне. Но он предпочитал меня, а я его терпеть не могла. Так что и Казимир, и Заресса меня ненавидели».
«Как ни странно, именно Казимир Вульдфаш несет ответственность за мое прибытие на Маз».
«Почему? Как это может быть?»
«Сначала я думал, что это невероятное совпадение, но теперь…»
Послышались шаги — по садовой тропинке приближался Гидион Дерби. Изумленно ахнув, он остановился, глядя на Джанику выпученными глазами: «А ты что тут делаешь?»
Глава 15
Как прежде, сэр Айвон Просекант принимал Хетцеля на террасе усадьбы в Харте. К тому времени Хетцель уже представил краткий отчет по телефону, и манеры сэра Айвона были гораздо дружелюбнее, чем в прошлый раз.
Хетцель изложил подробности своего расследования и вручил клиенту счет за расходы. Взглянув на счет, сэр Айвон желчно усмехнулся: «Вот это да! Вы себя не жалеете!»
«Скупиться не было необходимости, — пояснил Хетцель. — Я проводил высококачественное расследование в исключительно сложных и опасных условиях. Остается обсудить только один вопрос — премиальные, которые вы мне предложили за результативное решение порученной мне задачи. Компания „Истагам“ больше не существует — о более результативном решении проблемы вы не могли бы и мечтать».
Лицо сэра Айвона помрачнело: «Не вижу, почему бы потребовалась выплата еще большей суммы».
«Как вам будет угодно. Я могу заработать неплохие деньги, предложив к опубликованию в журнале „Микроника“ статью, посвященную возможностям формирования новой, лучше организованной компании „Истагам“. В конце концов, эксплуатация труда гомазов никогда не была незаконной и до сих пор не запрещена, а дешевый искусственный „чир“ производить очень просто».
Сэр Айвон устало вздохнул и вынул чековую книжку: «Тысячи СЕРСов должно быть достаточно — и я сделаю все необходимое для того, чтобы ввоз „чира“ на Маз объявили незаконной контрабандой».
«Две тысячи лучше соответствовали бы огромной сумме прибылей, которую ваша корпорация сохранила благодаря моему расследованию. Тем не менее, я соглашусь принять от вас всего лишь полторы тысячи — учитывая тот факт, что, насколько мне известно, сэр Эстеван уже наложил эмбарго на импорт „чира“. Так или иначе…»
Сэр Айвон угрюмо выписал чек. Хетцель поблагодарил его, пожелал сэру Айвону крепкого здоровья и откланялся. Спустившись с террасы ко входу в усадьбу, он позвонил в колокольчик и, когда швейцар открыл дверь, попросил передать леди Бонвенуте, что он хотел бы обменяться с ней парой слов. Его провели в библиотеку, где вскоре появилась леди Бонвенута. Увидев Хетцеля, она остановилась и подняла брови: «Я вас слушаю?»
«Я — Майро Хетцель. Небезызвестная вам особа, некая мадам Икс, поручила мне конфиденциальное дело».
Леди Бонвенута прикоснулась к губам кончиком языка: «Боюсь, что я не знаю, о ком вы говорите».