— Клаус, ты можешь объяснить мне, что все-таки произошло? Куда мы попали?
Клаус отрицательно покачал головой. Он пока что сам ничего не мог взять в толк. Если верить показаниям масс-детекторов и других приборов пространственной ориентации, то их полет можно было сравнить с движением внутри полого шара, описывающего замкнутое пространство вокруг звезды типа красного карлика. То, что звезда очень старая и давно перешла в стадию медленного угасания, было абсолютно очевидно.
— Это сфера… — наконец проговорил он, взглянув на изгибающийся кверху горизонт. — Искусственная сфера, построенная вокруг звезды… — уже увереннее заключил он.
У Хоули перехватило дыхание.
— Сфера Дайсона? Но это невозможно! Ее нельзя построить, она не может существовать в виде жесткой конструкции!
Клаус, весь поглощенный борьбой с управлением, зло выругался.
— Нашел время!.. — огрызнулся он. — Переключайся на нижние сканеры и ищи площадку!
Под брюхом покалеченного десантного корабля проплывала однообразная, освещенная красноватым солнцем поверхность. Это была пустыня, от горизонта до горизонта покрытая неправильной формы холмами, которые с высоты казались бугорками. Сканирование показывало, что внизу топь. Огромный океан какой-то бурой жижи, из которой торчали эти вздутия. О том, чтобы плюхнуться в эту грязь, которая, по показаниям приборов, имела несколько сот метров глубины, не могло быть и речи. Ни один из оплывших холмов тоже не годился в качестве посадочной площадки.
Они продолжали снижаться, и только упорство Клауса до сих пор удерживало десантный корабль в воздухе.
— Может, эти плиты? — уже без всякой надежды спросил Джон.
Клаус отрицательно покачал головой.
— Исключено. Там уже вакуум.
— Тогда все? Каюк?
— Не знаю… — ответил Клаус, внезапно накренив корабль. — Сейчас посмотрим.
Джон понял, что он собирается сделать, и побледнел.
— Ты с ума сошел! Там же болото!
— Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, — сквозь зубы процедил Клаус, тормозя всеми двигателями и направляя машину прямо на гребень очередной выступающей из коричневой жижи возвышенности.
Джон понимал, что у них нет никакого иного выбора, но тем не менее…
— Всем в кресла! Срочно пристегнуться! — закричал он в интерком, хватаясь за второй рычаг ручного управления. В этот момент ему отчаянно хотелось верить в то, что ему суждено быть именно повешенным.
Удар о зыбкую илистую почву болотной возвышенности был страшен. Модуль содрогнулся, коснувшись гребня холма, подпрыгнул и, объятый пламенем двигателей, стремительно заскользил вниз по склону, оставляя за собой уродливую дымящуюся борозду развороченной земли…
Они все-таки сели…
Корабль стоял на пологом откосе, чуть накренясь в сторону мутно-коричневого болота, от которого исходил специфический кисловатый запах. Его ровная зеркальная поверхность, лишенная каких-либо признаков жизни, отражала багряные облака и четкую тень от ползущей по небу плиты.
Изредка со стороны болота доносился монотонный булькающий звук, и тогда по маслянистой поверхности пробегала рябь расходящихся концентрических кругов.
Настроение беглецов было подавленным. Несмотря на то, что им удалось бежать со «Светоча», их положение явно не улучшилось.
— Дерьмо…
Игорь сплюнул в зловонную стоячую воду и отошел от края болота. Оглядев окрестности, он вскарабкался на вершину пологого холма, обогнув потрепанный в бою десантный рейдер, и остановился рядом с Клаусом, который исследовал местность в электронный бинокль.
Вокруг, насколько хватало глаз, простиралось все то же маслянистое болото; из него, словно спины ископаемых животных, кое-где выступали небольшие возвышенности, поросшие чахлым кустарником со стреловидными листьями, да еще в некоторых местах можно было заметить длинные тонкие прутья, торчащие из жирной жижи болота…
— Ну что, влипли мы тут, да? — с нотками истерики в голосе спросил Игорь, присев на корточки. — Доигрались в крутых парней из спецназа?
— А у нас был выбор? — осведомился Клаус, не прерывая своего занятия.
Игорь опять сплюнул, и его лицо исказила гримаса.
— Был, не был, какая разница! Что теперь делать-то?! А?
Клаус опустил бинокль и сверху вниз посмотрел на техника.
— Если ты предпочитаешь сеанс лоботомии, то мог бы остаться на «Светоче», — заметил он.
— Чего? — не понял Игорь. — При чем тут это?
— А ты думаешь, для чего тебя вывезли с Эрлизы? — в свою очередь, поинтересовался Клаус.
Игорь промолчал, хмуро разглядывая загибающийся кверху горизонт.
— Я вообще ни хрена не думаю, — спустя некоторое время признался он. — Жил себе, никого не трогал…
Клаус подавил в себе растущее раздражение.
Конечно, он мог сказать сидящему на корточках Светличному, что тот зря унывает, ведь на самом деле ситуация была намного хуже, чем он только что предположил. И, конечно, не это унылое болото и даже не сама фантастичность и ирреальность окружающего их мира была тому виной…
В отличие от других, Клаус отчетливо понимал, что они не просто горстка разобщенных людей, затерявшихся в бескрайних просторах чуждого и непонятного им мира, нет, они враги тех непонятных существ, что создали его.
— Игорь, соберись в кучу, — посоветовал он, — от того, что ты ноешь, у нас не прибавится шансов выжить. Ты техник. Думай, как загерметизировать пробоину. Будь мужиком, в конце концов!
— Какого фрайга ты мною командуешь?! — вскинул голову Светличный. — Толку-то надрываться? Ну, залатаем мы пробоину, и куда ты полетишь? Ты хоть сам-то соображаешь, куда мы попали?
— Пока нет, — ответил Клаус. — Но надеюсь узнать.
— Пойдешь пытать у этой дикой кошки? — усмехнулся Игорь. — Да она глаза тебе выцарапает…
Кейтлин сидела у самой кромки маслянистой болотной жижи. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль… Она очнулась полчаса назад. Игорь был прав: измученная двадцатилетняя девушка, несмотря на сильное физическое истощение, больше походила на дикую кошку.
Она ненавидела их и не пыталась это скрыть.
Клаус подошел к ней и присел рядом. Кейтлин не шелохнулась, зато Гиг, понуро зависший над ее левым плечом, встрепенулся, заложив бесшумный вираж, но тут же вернулся на исходную позицию, нарвавшись на мрачный взгляд своей наставницы.
— Не хочешь поговорить? — спросил Клаус, нарушив вязкую, звенящую тишину.
Она не ответила.
С того рокового момента, как выстрел разнес шар-носитель, мир вокруг был покрыт мраком. Поначалу, оказавшись вне виртуального контроля, Кейтлин растерялась. Она чувствовала себя, как слепец, которого вдруг покинула собака-поводырь, но расплескавшаяся в ней мнемоническая боль была так сильна, что заглушила остальные чувства, и растерянность отступила, уступив место более практичным мыслям.
Ее переполняла жгучая, сводящая с ума ненависть.
Кейтлин не осознавала истинной ее причины. Просто с ней случилась беда, страшная и непоправимая, но оказалось, что она и без подсказок шара-носителя знает, что ей делать. Переключившись на сознание Гига, Кейтлин отдала мысленный приказ.
Ее ненависть к двуногим, а особенно к этому, который столь подло использовал ее минутную слабость, была безгранична. Она чуть скосила глаза на присевшего рядом Клауса. Кейтлин немного смущал тот факт, что это грязное животное разговаривает с ней на понятном языке, но это не имело решающего значения.
Все они были приговорены Интеллектом к смерти.
Ей пришлось еще раз повторить свой мысленный приказ, прежде чем Гиг нехотя подчинился, и зрение Кейтлин раздвоилось. Ее глаза по-прежнему смотрели в туманную даль, но она видела Клауса со стороны, с той позиции, которую занимал Гиг. Словно одна прозрачная картинка накладывалась на другую.
Он сидел, совершенно не страшась, и его взгляд также был устремлен вдаль. Кейтлин, управлявшая зрением Гига, видела его профиль и длинный, пересекающий пол-лица шрам. Она вспомнила, как заглянула в его сознание на «Светоче». Он был другим. В нем не было мерзкого, липкого страха, который словно смрадный шлейф тянулся за большинством двуногих, с которыми ей пришлось столкнуться. И, как ни странно, в нем не было ненависти. Большую часть подсознания этого существа занимала далекая, но совсем не забытая боль. Просто она была умело подавлена его волей.
…Кейтлин вздрогнула. Она поняла, что ее мысли ушли в сторону. Если бы рядом был носитель, она сейчас уже получила бы обычную порцию головной боли за невнимательность и непослушание.
«Ты должна уничтожить эти опасные формы и вернуться!» — услышала она свою подсознательную мысль. Это не было зовом Интеллекта или мнемоническим голосом Гига. Это говорила та ненависть к людям, что год за годом тщательно культивировалась в ней. Кейтлин знала, что убьет Клауса и остальных. Они были дикими тварями из рода тех, что едва не разрушили Интеллект. Их мир был грязен, полон злобы, страха и похоти. Мир Интеллекта был чист, рационален и логичен. Его цель была велика. Их же цели ничтожны.
Как будто что-то переключилось в ее мозгу. Туманный горизонт исчез, она теперь полностью трансформировала зрение, сосредоточив разум на восприятии Гига.
Ее долго и болезненно учил Интеллект. Учил считать, ненавидеть и подчиняться, пожалуй что в равных долях. Теперь, в эти затянувшиеся мгновения, она делала именно то, чему ее учили. До импульсного пистолета, рукоять которого торчала из захвата силовой кобуры на поясе сидящего рядом человека, было ровно семьдесят два сантиметра. Траектория движения собственной руки была столь же очевидна и естественна, как машинально сделанный вдох.
Жгучая волна сдавила грудь, и Кейтлин рванулась.
Все произошло в одну секунду. Она выхватила оружие и вскочила, нацелив его в лоб ошеломленному человеку.
Клаус поднял глаза и медленно встал.
Ствол импульсного пистолета неотступно следовал за ним.
В его взгляде не было удивления или страха. И это опять смутило Кейтлин.