— Вы идиоты! — проговорил Клаус.
— Ты собирался подставить нас! — оборвал его Мартин. — Ты хотел, чтобы мы подохли ради какой-то там колонии!
— Вы подохнете так или иначе, — не выдержав, обронил Клаус. — Такие, как вы, не выживают.
Лицо Мартина позеленело.
В следующий момент Клауса ослепил выстрел. Что-то с оглушительным лязгом ударило в лицо, сбив его с ног.
Он захрипел, пытаясь обуздать взбесившуюся вдруг землю, но жгучая боль ударила в грудь и сознание погасло…
— Слышишь, ты, придурок…
— Иди к черту, разберемся…
Что-то липкое окутало его мозг.
— …Сейчас вырву коммуникатор и пошли…
Острый укол инъектора привел Клауса в чувство.
Его окружала серая мгла. Он со стоном пошевелился и понял, что перед глазами застыла покрытая паутиной трещин поверхность забрала. Жидкокристаллический экран был разбит.
Он скрипнул зубами, перевернулся и едва не потерял сознание от пронзившей грудь остервенелой боли.
Собравшись с силами, он сжал пальцы протеза и, зажмурившись, ударил кулаком по потухшему забралу.
Паутина трещин лопнула. Мир вновь вернул свои краски. Пахло кровью и болотом…
Он лежал в грязи, а над его головой медленно полз к горизонту десантно-транспортный модуль…
Клауса окружала звонкая тишина. Не было слышно ни воя истребителей, ни грохота орудий, ни голосов вокруг. Он понял, что контужен. Внутри гермошлема горел один-единственный индикатор. Боевая система жизнеобеспечения всегда умирала последней…
Эта мысль почему-то успокоила его, отогнав боль. Он чувствовал, как копошатся под развороченной броней цепкие механические лапки. Острые уколы инъектора следовали один за другим, вырывая его из шока.
Он перевалился на бок, с трудом поднялся на четвереньки и огляделся. Две фигуры в заляпанных грязью боевых скафандрах в сотне метров от него форсировали болото, спеша выйти на соседнюю возвышенность. Его оружие они уволокли с собой. Осталась одна-единственная ракета, заряженная в установку, что была прикреплена к его правой руке, но тратить ее на двух свихнувшихся подонков он не собирался.
— Игорь… — просипел он, не узнавая своего голоса.
Тишина… БМК нигде не было видно, лишь из болота недалеко от двух фигур, уже взбиравшихся на соседний холм, торчал обугленный хвост затонувшего космического истребителя.
Клаус встал на ноги, качнулся, едва удержавшись на ногах, и посмотрел на свое плечо.
Коммуникационная система скафандра была вырвана вместе с гнездами…
Взглянув в небеса, он понял, что у него остался единственный шанс. Теперь, когда до тяжелого десантного транспорта оставалось не больше километра, даже с учетом высоты, необходимость в электронном прицеле отпала. Он мог ударить прямой наводкой и должен был сделать это прямо сейчас.
Внезапно на внутренней поверхности гермошлема ожили еще несколько индикаторов. Компьютерная система боевой экипировки нашла какой-то резерв, и в верхней части разбитого забрала мягко осветился крохотный резервный дисплей.
Клаус сплюнул скопившуюся во рту кровь и медленно поднял руку.
У него была всего одна ракета…
Микропроцессор скафандра бурно запротестовал и зашелся злобным предупреждающим писком. Стрельба из ракетной установки с дистанции прямой наводки, по мнению его тактических программ, была чистой воды самоубийством, но решал в эти секунды не он, а человек.
Модуль уже был почти над ними. По маслянистой глади болота вслед за его движением бежала пологая приливная волна, вызванная действием привода антигравитационной тяги.
В этот самый момент Мартин, вскарабкавшийся на вершину соседнего холма, остановился и кинул взгляд назад.
— Нет!!! — дико заорал он, увидев в сотне метров от себя бронированную фигуру с воздетой к небу рукой, на которой были закреплены пусковые стволы.
Он попытался вскинуть винтовку, и в этот момент от руки Клауса в небо ударил столб огня.
С раздирающим душу воем боеголовка пронзила воздух и ударила в двигательную секцию модуля. Над головой Мартина раздался оглушительный грохот. Невыносимый, тяжкий стон раздираемого на части металла сопровождался скрежетом расходящихся по шву бронеплит и градом осыпавшихся вниз осколков. Ударная волна от взрыва пошла вертикально вниз, на мгновение выдавив из берегов несколько кубических километров болотной жижи.
Для Стылова, который еще не вскарабкался на холм, это был конец. Забрало его гермошлема оказалось открытым, и когда лейтенанта, сбитого с ног ударной волной, накрыл вал выплеснувшейся из болота жижи, он уже не мог ничего сделать. Зловонная грязь моментально заполнила гермошлем, залепив его лицо, и жадная приливная волна отхлынула, унося с собой закованное в броню безвольное тело.
Мартина тоже швырнуло на землю и проволокло несколько метров вниз по склону. Ошалев от грохота, он вскочил, дико озираясь по сторонам. Объятый пламенем модуль накренился, заваливаясь на нос и тщетно пытаясь удержаться в воздухе. Из развороченной двигательной секции вниз падали раскаленные докрасна обломки.
Мартин большими неуклюжими прыжками отскочил в сторону, справедливо опасаясь, что сейчас тысячетонная конструкция не выдержит и рухнет вниз. Озираясь, он случайно заметил Клауса, который, не обращая внимания на подбитый корабль, спускался с холма. Он шел прямо на него…
Глаза Мартина заволокло яростной мутью. Находясь в полном аффекте и плохо соображая, что делает, он вскинул импульсную винтовку и выстрелил.
Снаряд угодил Клаусу в ногу, рикошетом распорол броню чуть выше колена и, отскочив, взорвался, подняв к небу фонтан болотной жижи.
Фигура в исковерканном скафандре пошатнулась, но Клаус не упал. Он шел вперед, где из болота торчала рука Стылова, судорожно сжимавшая оружие…
Мартин, объятый ужасом, попятился, и в этот момент автопилот десантно-транспортного модуля наконец не выдержал. Корабль, описывавший неуклюжие концентрические круги, вдруг накренился и рухнул прямо на вершину злополучной возвышенности.
От удара содрогнулась земля, и по взбудораженной топи прокатилась еще одна конвульсивная приливная волна. Вторая секция двигателей корабля вспыхнула, и пламя, охватившее покатые выступы антигравитационных генераторов, угрожающе загудело…
Клаус, которого сбил с ног удар взрывной волны, резко вскочил и, вырвав из руки мертвеца свою импульсную винтовку, прихрамывая, побежал прочь от покореженной, объятой пламенем стометровой машины. Ее центральный люк, похожий на ворота орбитального ангара, дрогнул и начал медленно открываться…
Клаус знал, что наступают последние мгновения его жизни. Подумав об этом, он внезапно почувствовал подкатившую к горлу тошноту… Припадая на раненую ногу, он уходил в глубь болота, жадно хватая ртом воздух.
Заработавшая сервосистема с конвульсивным, прерывистым визгом дослала в ракетную установку второй заряд. На половине обратного хода ее заклинило, и третья, последняя ракета боекомплекта упала в грязь…
Клаус не остановился.
Створы транспортного модуля за его спиной открывались, неумолимые, как судьба. В тускло освещенных глубинах корабля что-то шевельнулось, и внезапно пандус накрыла угловатая тень. В проеме шлюза стоял «Фалангер».
Мощные ступоходы тяжелой машины скользнули по влажной наклонной плоскости, оставляя на металле четкие глубокие борозды. Верхняя часть корпуса робота повернулась, и видеодатчики, расположенные под затемненным триплексом рубки, впились равнодушным взглядом объективов в спину человека, который, прихрамывая, медленно отходил в глубь болота.
Тяжелый ступоход робота, завывая встроенными в него двигателями, приподнялся и с гулким шлепком опустился в дымящуюся грязь.
Клаус оглянулся. Бежать было бессмысленно — «Фалангер» отступил от пандуса на несколько метров, чтобы не мешать высадке остальных машин, и уже выдвинул оружие, изготовившись к стрельбе.
Лицо Клауса исказила злая гримаса, в которой было больше обиды, чем боли…
Не видя никакого выхода, он остановился, вскинул руку с ракетной установкой и выстрелил, целясь в темный проем люка, где копошились зловещие тени переживших крушение машин…
БМК неслась по мелкому болоту, вздымая фонтаны грязи.
В блистерной башне, стены и потолок которой были одним огромным экраном, зловеще завывал ветер, врываясь внутрь через безобразную пробоину в куполе. Вокруг рваной дыры сектора экрана почернели и погасли.
Кресло стрелка, закрепленное во вращающихся обручах, было пусто, и страховочные ремни безвольно свисали к полу, на котором валялись отстрелянные обоймы, куски пластика, стекла и осколки брони.
В десантном отсеке Кейтлин неумело обрабатывала глубокую кровоточащую царапину на лбу Хоули. Он еще пребывал в горячке боя.
Побелевшие губы бывшего ассенизатора беззвучно шевелились, повторяя единственную фразу:
— Я сбил их… Сбил…
Снаряд, прошивший блистерный купол, был последним выстрелом истребителя.
Вездеход притормозил, и из кабины управления показалась всклокоченная голова Игоря. Кейтлин подняла на него быстрый внимательный взгляд.
Игорь дрожащими пальцами достал сигарету и прислонился к стене.
— Отбились…
Гиг, прятавшийся во время скоротечного боя под потолком отсека, спикировал вниз, несколько раз облетел вокруг него, разрезая ползущие к вентиляционной решетке сизые полосы сигаретного дыма, и завис напротив его лица.
В этот момент в распахнутом люке БМК появилась измазанная кровью и грязью фигура.
Мартин тяжело перевалился через порог. Броня его боевого скафандра была помята, в нескольких местах на ней тускло блестели свежие борозды, пропоротые осколками.
— Сваливаем! — прохрипел он, откинув забрало своего шлема.
Игорь поперхнулся дымом. Он бросил быстрый взгляд на Кейтлин. Ее лицо бледнело, на глазах принимая землисто-серый оттенок.
— Что значит «сваливаем»?! — резко спросил Игорь. — Где командир со Стыловым?
— Нету их, — проговорил Мартин, тяжело сглотнув. Он присел на корточки, прислонившись спиной к переборке. — Все, ребята, шабаш, — упавшим голосом сообщил он. — Там сзади роботы со второго модуля…