ный шип. И сразу же все пропало.
Очнулся в полном сознании, ощущая четкость и ясность мысли, восприятия, никакого послеобморочного состояния или иных последствий не было. Я находился в каком-то тесном объеме, который нельзя было назвать ни комнатой, ни кабиной… Света почти не было. Почти сразу после пробуждения последовал удар, стенка передо мной пропала, и я вывалился в освещенный бледно-голубым светом длинный обшитый металлом коридор. Упасть я не успел. Меня подхватили с обеих сторон под руки два человекообразных существа и быстро поволокли по коридору. Стоять на ногах я не мог, они подкашивались. Когда меня волокли, от стены отделилась низкорослая фигура вся в черном. Испытующе смотрели на меня два выпуклых глаза на очень неприятном страшном лице. Глаза были осмысленны — это было разумное существо. Но не человек. Через двести или двести пятьдесят метров меня бросили на пол. Тот, что был слева, нажал в стене на что-то, и пол подо мною провалился. Я поочередно ударился о несколько мягких гибких перекрытий, возможно, специально приспособленных. Падение остановилось в шарообразной комнате. Почти сразу со всех «стен», «пола», «потолка» ударили жгучие сильные струи маслянисто-серой жидкости. Одежда прямо на глазах у меня стала рассыпаться, растворяться. Через две-три минуты я был совершенно голым, но струи продолжали бить в меня. Я не видел ни одного отверстия, куда могла бы вытекать жидкость. Однако она не накапливалась в комнате-шаре. Струи стали постепенно чистыми, прозрачными, маслянистость исчезла. Я понял — это пошла вода, чем-то насыщенная, с резким специфическим запахом, но все же вода. Именно тогда я понял, что нахожусь на базе инопланетян. Только не знал — земная это база или космическая. Мне было все равно. Я начинал испытывать сильнейшее беспокойство. Вода перестала бить струями. Зато стало обжигать волнами горячего воздуха. А в конце концов мое тело облепила какая-то прочнейшая прозрачная пленка, не дававшая даже пошевелиться. И снова подо мной провалился пол, и по очень скользкому спиральному трубопроводу меня понесло куда-то и через несколько секунд выбросило на что-то жесткое, усеянное шипами. Сверху из сферического огромного светильника падал невыносимо яркий желтоватый свет. Я слышал вокруг легкие стоны, хрипы, но не мог повернуть шеи. Именно тогда я в первый раз полностью и хорошо рассмотрел инопланетянина, который склонился надо мной. Чрезвычайно сморщенное лицо, подбородок, сливающийся с шеей, покрытый набухшими венами массивный череп (на вид совершенно мягкий, бескостный) и очень странные непередаваемые словом глаза. На инопланетянине был серый широкий балахон. В четырехпалой руке он держал что-то длинное и острое. Я читал о «контактах», о людях, которых забирали на НЛО, им что-то там показывали, рассказывали, излечивали от болезней, даже «возили на экскурсии на свои планеты». Но со мной все было по-другому. Со мной обращались как с вещью, как с неодушевленным предметом. Никто не делал ни малейшей попытки разъяснить мне, что происходит. Уже тогда до меня стало доходить, что им и не нужно ничего объяснять своим пленникам, как не объясняет ничего человек пойманным для зоопарка гориллам и тиграм.
Я лежал в прозрачном коконе. Смотрел вверх. И вот тогда это жуткое существо с прожигающими насквозь глазами вонзило свой инструмент (как выяснилось позже, электронный щуп) в мой подбородок, надавило с нечеловеческой силой… и я почувствовал хруст кости, треск разрываемых тканей языка и гортани; и только потом пришла острейшая боль и потоками хлынула кровь. Прежде, чем провалиться в забытье, я вновь встретился с глазами чужака — в них был холод и равнодушие космоса, из чуть приоткрытого рта доносился свистящий шип, очень похожий на змеиный.
Не знаю, сколько времени я пролежал в бесчувственном состоянии. Очнулся я совершенно больным. Ломота выкручивала кости ног, рук, позвоночника. Тело болело адски, кожу жгло как после сильного ожога. Но самое непереносимое происходило с головой — я испытывал чудовищную давящую боль, как будто кто-то вполне реальный и ощутимый силой выдавливал мой мозг из черепа и заполнял черепную коробку чем-то тягучим и липким.
Я уже не лежал, а висел все в том же прозрачном коконе. Глаза с трудом привыкали к полумраку. Но я видел — это огромнейший сферический зал, в центре которого висел стальной, ничем не поддерживаемый ребристый шар. От него исходило равномерное гудение. Что было на стенах, я поначалу не мог понять. Потом разглядел: какие-то темные фигуры, фигурки… нет, я уже не мог ошибиться — несколько тысяч землян неподвижно застыли в тесных черных сотах-ячейках. Это был кошмар наяву, но я видел это собственными глазами! Лишь изредка раздавался вдруг сдавленный стон. И тут же слабо вспыхивало голубое свечение в ячейке стонавшего, и все смолкало. Только судороги волнами прокатывались по опутанному проводами телу. Зрелище было впечатляющим. Но дикая боль не давала осмыслить происходящего. Одно я понял сразу — кричать, биться, вырываться бессмысленно — здесь все предусмотрено, здесь все поставлено на поток. Вот только для чего?
Мое висение было бесконечным. Я не помню, сколько раз впадал в полуобморочное состояние сколько выходил из него. Ничего не менялось — лишь давление на мой «выпихиваемый» мозг со временем ослабевало. Но зато все больше и больше донимала странная ускользающая мысль — в моем мозгу кто-то есть, совсем непривычный мне, чужой! Это было страшным!
Я стал вспоминать все предшествующие события, чтобы проанализировать их ход. 29 мая я отработал последний внеурочный день. 1 июня должен был ехать в отпуск. Впервые один, без жены, с которой развелся полгода назад. Все было до того обыденно, что и вспомнить нечего. Проводов не было. 29-го, правда, заходил к врачу — профилактический осмотр. Тоже дело обыденное, ничего особенного… Нет! Вот тогда я впервые вышел на след. Я еще многого не понимал, не знал. Но слабая тень догадки появилась. Меня долго осматривали, замучили. Невропатолог прощупывал голову и в какой-то момент пребольно уколол чем-то, наверное, ногтем, затылок. Я вздрогнул, помню точно. Но он сразу успокоил меня, погладил по голове, сказал: «Вы мнительный человек, да?» Я никогда не был мнительным. Но после таких слов, разумеется, уже не мог ничего сказать или спросить про странный укол. Я забыл про него — мелочь, ерунда! А теперь, после нескольких уколов (ночью в комнате и здесь) и именно в затылочную часть, стали закрадываться сомнения. Я не буду пересказывать всю цепь размышлений и логических построений. Они бы так и остались догадками, если бы позже я не получил подтверждений.
Это произошло через очень большой промежуток времени, не менее, чем через сорок-пятьдесят часов. Приглушенный голос слева привлек мое внимание. Но я принял его за слуховую галлюцинацию. Очень странно, что за все время висения ни есть, ни пить не хотелось. Наверное, по подключенным к телу шлангам и проводам шло питание. Когда голос повторился, я попытался ответить. Получился еле слышный сип. И все же мы слышали друг друга. Говорил мой сосед, находившийся в таком же положении, как и я. По всей видимости, он был крайне ослаблен каждое слово ему давалось с трудом. Он подолгу отдыхал после каждой фразы. Смысл сказанного им был странен, я не мог поверить, но не мог и возразить. Сосед говорил, что он здесь во второй раз. Что он уже разобрался почти во всем, но вряд ли выживет на этот раз. Первое, что он сказал, это то, что все слухи, распространяемые о НЛО-навтах-гуманистах, пытающихся спасти землян, предупредить экологические катастрофы и атомную войну, это дезинформация, намеренно распространяемая ложь. Фактически идет медленное порабощение нашей планеты, тихое, нарастающее вторжение. Потом он сказал, что мы находимся на околоземной орбитальной станции, существование которой не секрет для земных спецслужб, сотрудничающих с инопланетянами на взаимовыгодных условиях. Я сразу отверг эти высказывания. А про себя заключил, что мой сосед не выдержал испытания и лишился рассудка. Позже мне пришлось удостовериться, что все высказанное было правдой. Суть происходящего сводилась к тому, что инопланетяне (место их родины неизвестно землянам) являются физически вырождающимся этносом, практически не способным к деторождению. Уровень их цивилизации чрезвычайно высок. Они обладают возможностью вживления в достаточно развитый мозг так называемого «зародыша», который постепенно трансформирует мозг человека в мозг представителя их цивилизации (именно эта операция и была проделана со мною и другими висящими). После того, как процесс успешно завершен, человека с мозгом инопланетянина возвращают на Землю. Несколько лет уходит на адаптацию инопланетянина к земным условиям. Все это время действует как бы параллельно и мозг (точнее интеллектуальный «объем» мозга человека. То есть, возвращаясь в прежние условия, человеко-инопланетянин продолжает жить как и прежде, не вызывая ни у кого подозрений. Постепенно человеческое «я» в мозгу отключается полностью. Но инопланетянин уже ничем не выдает себя. Этот процесс носит уже массовый характер. Спецорганы земных служб ведущих государств знают это, но держат в секрете, так как коррумпированы с представителями инопланетян и получают что-то от них. Попытка разглашения хотя бы частичных сведений немедленно карается смертью или вживлением «зародыша». Земные службы по заданию инопланетян в основном и занимаются распространением ложной информации о гуманоидах. Жертвы подбираются исключительно тщательно — главный критерий психическое и физическое здоровье. Предпочитаются одинокие люди, которых не хватятся внезапно. Выбирается время — отпуска, отгулы, болезнь (легкой формы). Основными поставщиками являются медицинские службы, представителей которых вербуют непосредственно в медучреждениях. Метка-маяк вживляется под кожу затылка только после обследования жертвы. Все дальнейшее разворачивается в течение двадцати-сорока часов. Для доставки на орбитальную станцию не требуется ни «челленджеров», ни «буранов», используются, по всей видимости, антигравитаторы слабой мощности с направленным движением. Никому пока не известно, сколько именно капсул с людьми-жертвами