Альманах «Галактика» № 4 (1993)
Виктор Волконский
Судьба последней капли
…Бессонница! Смутное время для «всяких мыслей». И каждый переживает его по-своему… Например, Димка Ханин в такие вот тоскливые часы вел с неким Голосом долгие и очень умные беседы о самых разных вещах – вплоть до квантовой механики. Потом Димка все же засыпал, а к утру начисто забывал ученые термины. Они ему, рядовому советскому снабженцу, были ни к чему. Не то чтоб интеллект не позволял. Просто это его совсем не интересовало. А появился Голос два года назад – после того как Димка попал в аварию и получил сотрясение мозга.
Практической же пользы от Голоса не было никакой. Как-то раз Ханин попросил его назвать выигрышные номера в ближайшем тираже «Спортлото». И получил в ответ длинный ряд замысловатых формул, которые оказались ему не по зубам.
– …Будущее каждого антиномично! – возвестил на сей раз Голос. – И если привести в движение цепь событий соответствующего ряда…
– Ряда… ряда… – стучат колеса.
– …Представим себе чашу, в которую падают капли. Если чаша злодеяний и переполнена, то судьба последней капли страшна и невыразима! Это и есть твоя судьба…
– Судьба… судьба… судьба…
– Вам плохо?! – услышал Димка встревоженный женский голос и с трудом открыл глаза. Его тормошила попутчица. Вагон покачивало на стыках. Тусклый плафон из соседнего купе высвечивал мутно-серые стены. На Ханина смотрели снизу вверх участливые глаза.
– Нет, нет… ничего! – пробормотал Димка. – Просто приснилось что-то… И он, перегнувшись, свесился с полки.
Из широкого декольте незнакомки пахнуло ему в лицо теплом крепкого тела. В глубоком вырезе ее легкого платья светились в полумраке будто бы плотно прижатые друг к другу футбольные мячи – белые и туго накачанные… Димка с изумлением вскинул глаза. Попутчица поспешно отступила и снова уселась на свою нижнюю полку – заняв ее почти наполовину.
– Вот так габариты! – подумал Димка. – Надо же!
Он опять откинулся на тушую подушку, перевернулся на бок и натянул на голову влажную простыню с клеймом «МПС». Надо было заснуть. Более всего Ханин опасался нового появления Голоса, который излагал всякие бредни. «Страшна и невыразима»… «Судьба последней капли»… Надо же такое выдумать!
Голос больше не появился. Зато Димка оказался вдруг в незнакомой ему, но вполне реальной комнате с земляным утрамбованным полом. Над потемневшим от времени столом теплился огонек одинокой свечи… Ханин услышал за спиной чье-то хриплое дыхание, а потом – и глухой звук. По полу тащили нечто очень тяжелое… И вдруг увиделась ему рука с топором. Рука была желтая, крепкая и морщинистая. Костлявыми пальцами своими она цепко держала топорище – старое, лопнувшее, обмотанное синей изоляционной лентой.
– Кр…рак! – опустился топор. И под ноги Димке с низкого широкого пенька свалился большой кусок розового мяса. На белой шкуре окорока Димка отчетливо увидел длинный шрам – широкий сверху и постепенно сходящий на нет.
– Кр…рак! – снова ухнуло где-то, и Ханин проснулся. В приоткрытое окно тянуло тормозной гарью и вагон сотрясался от резкого толчка.
– Как дрова везет… – пробурчал Димка, слез с полки и, взяв полотенце, пошел умываться. Потому что уже было утро.
Попутчица завтракала. Белая вышитая скатерка, домашнее печенье и кофе из термоса… Димка невольно покосился на ее ноги под коротким платьем и у него аж сердце захолонуло… ведь увидишь же такое! Но… все везде было в меру. Правда, в полуторную…
– Кофе хотите? – улыбнулась она.
– Спасибо, – сухо ответил Ханин. А попутчица звонко и переливчато рассмеялась.
– Фигуру боитесь испортить? А я вот не боюсь!
И только тут Димка разглядел, что за фигуру соседке особо опасаться и нечего. Тяжелая грудь у нее не виснет, живот на удивление – плоский и подтянутый. А талия для такого большого тела даже слишком тонка.
– Вы, наверное, спортом занимаетесь? – спросил Димка.
– Нет. Зато встаю не позже шести и бегаю два часа.
– Каждое утро?!
– Каждое утро. Благо у меня рабочий день с десяти…Ниночка недавно закончила институт. Работала библиотекарем. Замуж так и не вышла.
– Не берут! – засмеялась она. И сделала вид, что ужасно этим огорчена.
Говорить с ней было хорошо и просто. Своей массивности она совершенно не стеснялась и вела себя порой как озорная школьница. То и дело вскидывала на Димку влажно блестящие карие глаза, смеялась без причины.
Димка был видным парнем и отдавал себе в этом полный отчет. Он был избалован легкими победами и до сих пор ходил в холостяках. Ханин полагал жениться когда-нибудь на стройной хрупкой блондинке, и он никак не ожидал, что простое вагонное знакомство заведет его так далеко. Сначала Ниночка была ему безразлична, потом стала приятна. А вечером того же дня, выйдя покурить перед сном в тамбур, Димка вдруг понял: она ему нужна… по-настоящему! Его тянуло к Ниночке вопреки всякой логике, крепко и непонятно. Словно его вел кто-то на поводке.
Но Ханин не любил ходить на привязи. И не придумал ничего лучшего, как нахамить попутчице при первом же удобном случае. Тогда поводок порвется – тонок он еще!
Ханин вспомнил о Голосе и спросил Нину:
– Слушай, а как понять: будущее антиномично?
– Это значит, многовариантно.
В ее голосе проскользнула еле заметная снисходительная нотка, и Ханин сказал:
– Ах, мы – умные!
– Да вот!
– Жаль, что не в Уганде родилась. Там была бы в чести.
– Это… почему? – осторожно спросила Нина.
– А там так, чем толще женщина, тем считается знатнее. Принцессы тамошние передвигаются только на четвереньках. А королева и вообще ходить не может!
На круглых щечках Ниночки заполыхали красные пятна. Карие глаза ее потемнели до цвета грозовой тучи, за которой прячется молния. Она нехорошо улыбнулась.
– О-о, а ты – наглый!
И, отвернувшись, добавила вполголоса:
– А я… люблю таких!
…Наутро поезд уже тянулся вдоль благословенного Черноморского побережья, страшно медленно, с частыми остановками, словно испытывая терпение пассажиров. Ниночка смотрела в окно и ахала: синие волы, зеленые рощицы, пестрые палатки, загорелые тела… Ой, как хорошо!
– А давай здесь сойдем! – то и дело хватала она Димку за руку. Бывалый Ханин снисходительно усмехался.
– Успеем. Я поселок хороший знаю. Там и остановимся. Или ты дальше поедешь?
– Нет, нет, я первый раз «дикарем». С провожатым лучше!
И она нечаянно прижалась к Димке, у окна было слишком тесно. Состав дернулся встал.
– Красный горит, – высунулся Димка в открытое настежь окно. – Смотри-ка, люди купаться побежали!
До моря было метров пятьдесят.
– Пошли искупнемся! – блеснула глазами Нина.
– С ума сошла! Да ты куда… останешься же!
И он ринулся за ней в тамбур. Но… с таким же успехом можно было пытаться остановить летящую бомбу.
– Держи! – крикнула Ниночка, и на Ханине повисло ее цветастое платье. Стоя в тамбуре, он смотрел, как она легко бежит… размашисто-плавно перелетая через прибрежные камни. Нина с разбега бросилась в воду, и до Димки долетел ее ликующий визг.
– Дура! – с досадой буркнул он.
Поезд плавно тронулся. Нина почти успела добежать… Ханин перегнулся, подал ей руку и рывком втащил в вагон.
– А ты сильный! – засмеялась она. – А я… искупалась!
– Вижу! – процедил Димка. – А вот если бы отстала?
– Да ну тебя! У меня два во…от таких чемодана, знаешь, какие большие! Разве я их брошу!
Поезд опять встал.
– Ой! – Нина приостановилась в дверях.
– Иди, иди! – Ханин, забывшись, положил руки на ее необъятные бедра, ладони плотно вжались в купальник, и втолкнул Нину в вагон… но тут пронизала Димку дрожь с головы до пят. Он поспешно отдернул правую руку… на пухлой ягодице Ниночки четко выступал под мокрой тонкой тканью рубец старого шрама. Длинного, широкого сверху и постепенно сходящего на нет… Шрам из его сна! Поезд стоял.
– Стоп-кран кто-то сорвал! – растерянно сказал Ханин.
– …Нин, а ты в вещие сны веришь? – спросил Димка.
– Не-а! – она мотнула головой. – Я материальная… Ханин вздохнул, приподнялся на локте и посмотрел на Ниночку. Она лежала ничком, распластавшись на песке. Первый шок от созерцания пышных форм подруги у Димки уже прошел. Он даже забыл, как недавно ежился под любопытными взглядами, шагая рядом с ней по пыльным и кривым улицам поселка Шен. Граждане разного пола оборачивались вслед Ниночке с одинаковым интересом.
Стоит только захотеть, и такое вот необычное тело будет в его руках. И очень интересно узнать: что к чему… в таком размере! Но… вспоминал Димка про загадочный шрам и – возбуждение гасло. Ах, море, море – прилив-отлив… Решился все же Ханин и спросил, откуда эта метка.
Нина повернулась к нему, смахнула со лба влажные волосы. Димка увидел ее потухшие глаза и поспешно сказал:
– Не хочешь, не говори!
– Почему же… скажу! Мы с одним парнем были обручены с детства… даже странно такое слышать в наше время, правда? Уже и свадьба назначилась… Встречали Новый год вдвоем, и Славик, будучи в подпитии, ударил меня кухонным ножом сюда… в самую мякоть. Наутро он вымаливал прощение и ползал на коленях. Клялся, что и сам не понимает, как это получилось… Я отказала ему наотрез!
– И правильно сделала, – жестко сказал Димка. – Лучше жить на вулкане, чем с таким… Это потенциальный садист!
– А ты… пьешь?
– Было. А вот уже два года вообще не принимаю. Попал с другом на «Жигулях» в аварию и получил сотрясение мозга… месяц лежал в больнице. А Петро насмерть. Хороший был парень и умница. Физмат заканчивал, далеко бы пошел.