и, сферы услуг и возможностей для развития личности в городах, и в частности в крупнейших мегаполисах. То есть, с одной стороны, поскольку рост производительности труда в передовых секторах экономики и кризис в сельскохозяйственной и добывающей промышленности обусловливают сокращение числа рабочих мест в аграрных областях и экономически отсталых регионах, тем самым становясь причиной новых волн миграции из села в город. С другой стороны, мегаполисы становятся средоточием видов деятельности, создающих более высокую стоимость как в производстве, так и в сфере услуг, а поскольку они являются источниками богатства, они обеспечивают работой (как напрямую, так и косвенно). А ввиду того что для этих регионов характерен более высокий уровень доходов, они обеспечивают лучшие возможности для предоставления весьма важных услуг, например в сфере образования и здравоохранения. Далее, даже для таких мигрантов, находящихся на самом дне сообщества городских жителей, обилие имеющихся возможностей дает лучшие шансы для первоначального выживания и последующей поддержки их будущих поколений, чем те, что они смогли бы получить во все более становящихся маргинальными аграрных областях и экономически отсталых регионах. Пока мегаполисы будут оставаться культурными центрами инноваций, их обитатели будут иметь доступ к уникальным возможностям для культурного роста и получении удовольствий,тем самым способствуя повышению качества и расширению масштабов своего потребления.
Однако почему же все-таки новая система производства и управления информационной эры благоприятствует концентрации мегаполисов? Генерация знаний и обработка данных в эпоху информации становятся источниками материальных ценностей и власти. Обе они находятся в зависимости от новаторства и от способности распространять инновации по сетям, которые вызывают синергетический эффект в результате совместного использования такой информации и знаний. Двадцатилетняя традиция городских и региональных исследований продемонстрировала важность территориальных комплексов инноваций в повышении синергетического эффекта. То, что Филипп Айдало, Питер Холл и я ранее назвали «средами инноваций», по-видимо- му, лежит в основе способности городов, и в частности больших городов, превращаться в источники богатства в информационную эпоху. Сказанное, разумеется, справедливо для Силиконовой долины (и вообще всего района залива Сан-Франциско) — общепризнанной колыбели революции в области информационных технологий (Saxenian, 1994). Однако, как это было показано Питером Холлом и мной в нашем глобальном исследовании технополисов, данный аргумент может быть распространен на все общества. Все основные центры технического новаторства возникли внутри крупных мегаполисных зон или на их основе. ЭтоТокио — Иокогама, Лондон, Париж, Мюнхен (сменивший Берлин после Второй мировой войны), Милан, Стокгольм, Хельсинки, Москва, Пекин, Шанхай, Сеул — Инчхон, Тайбэй — Синьчжу, Бангалор, Бомбей, Сан-Паулу — Кампинас, а в США — район залива Сан- Франциско, технополис Лос-Анджелес/Южная Калифорния, Большой Бостон и в последнее время Сиэтл, хотя существуют и вторичные среды инноваций в таких местах, как Остин, научно- исследовательский треугольник в Северной Каролине, «принстонский коридор» и Денвер. Основным исключением из этого ряда является Нью-Йорк (что объясняется историческими причинами), однако это в значительной степени компенсируется той ведущей ролью, которую он играет в области финансов, бизнес- услуг, медиа и культуры. Тем не менее его умение использовать предоставляемые Интернет-экономикой возможности выдвинуло Нью-Йорк на передний край инновационной деятельности. Более того, Питер Холл полагает, что взаимосвязь между городами и инновациями имеет отношение ко всей западной истории культурного творчества и инновационной предпринимательской деятельности (Hall, 1998). Если это имеет под собой основания, то отсюда следует, что, когда мы достигнем информационной эпохи и культурное творчество станет производительной силой, крупные города смогут использовать свои конкурентные преимущества в качестве источников богатства в большей степени, чем когда бы то ни было раньше.
Однако инновационный потенциал городов не ограничивается одной лишь индустрией информационных технологий. Он распространяется на весь диапазон видов деятельности, имеющих дело с информацией и коммуникациями, и таким образом основывается на сетевой организации и Интернете. Новаторство является необходимым в сфере передовых бизнес-услуг, которые формируют главный по части доходности сектор нашей экономики. Такие услуги, как финансирование, страхование, консультирование, юридическая помощь, бухгалтерский учет, реклама и маркетинг, образуют нервный центр экономики XXI века. При этом они сконцентрированы в крупных мегаполисах, наиболее известными из которых в Соединенных Штатах являются Нью-Йорк — Нью-Джерси и Лос-Анджелес — Орандж-Каунти. Поставщики передовых услуг весьма неравномерно распределены между центральным деловым районом и новыми центрами в пригородах, что обусловливается историческими причинами и пространственной динамикой каждого из мегаполисов. К числу определяющих моментов здесь относится то, что эти центры передовых услуг сосредоточены на определенных территориях, построены на основе межличностных сетей процессов принятия решений, организованы вокруг какой-либо территориальной сети поставщиков и заказчиков и во все больших масштабах становятся связаны друг с другом посредством Интернета.
Третья группа создающих стоимость видов деятельности, сосредоточенных в зонах мегаполисов, — это отдельные отрасли индустрии культуры: медиа во всем многообразии их форм, сфера развлечений, искусство, мода, издательское дело, музеи; вся культурная индустрия в целом. Указанные отрасли принадлежат к числу наиболее быстро развивающихся и создающих максимальную стоимость видов деятельности во всех передовых обществах. Они также основываются на пространственной логике сконцентрированных территориально сред инноваций со множеством взаимодействий и личных контактов в ходе инновационного процесса, не отрицаемого, но дополняемого онлайновым взаимодействием.
В-четвертых, во всем диапазоне видов деятельности, относящихся к появлению новой экономики, высокообразованные работники и предприниматели являются главным источником инноваций и создания стоимости. Эти творцы знаний связаны с полными жизни и энергии городскими конгломератами, с такими городами, как Сан-Франциско, Нью-Йорк, Лондон, Париж и Барселона. И они создают свои сети и среды, которые привлекают новые и новые таланты. Таков аргумент Коткина (2000), выдвинутый им для объяснения дифференцированной динамики американских городов в конце 1990-х годов.
Давайте теперь свяжем эти тенденции с эмпирическими данными Зука, свидетельствующими об увеличении концентрации Интернет-доменов в крупнейших мегаполисах мира. Поскольку Интернет осуществляет обработку информации, его узлы располагаются в основных информационных системах, которые являются базисом экономики и институтов мегаполисных регионов. Однако это не означает, что Интернет представляет собой феномен только лишь мегаполисов. Напротив, он является сетью узлов мегаполисов. И следует говорить не о центральности, но о нодальности[60], основанной на сетевой геометрии.
Только благодаря наличию телекоммуникационных и компьютерных сетей эти среды инноваций и эти высокоуровневые сети принятия решений могут существовать в немногих узлах страны или планеты, осуществляя связь со всем остальным миром из нескольких кварталов на Манхэ1тене, на бульваре Уилшир, в графстве Санта-Клара, в Саут-оф-Маркет в Сан-Франциско, в Лондоне, в парижском квартале Опера, в токийском районе Си- буя или в Нова Фариа Лима в Сан-Паулу. Концентрируя значительную часть возможностей производства и потребления из обширных внутренних районов, такие территориальные комплексы генерации знаний и обработки информации связываются друг с другом, тем самым становясь предвестинками новой глобальной географии, основанной на узлах и сетях.
Где бы и когда бы ни образовался крупный узел такой глобальной сети, он расширяется и образует новую пространственную форму — мегаполисный регион, который характеризуется наличием функциональных связей между видами деятельности, рассредоточенными на огромной территории, обычно определяемой посредством рынка рабочей силы, потребительского рынка и рынка медиа (например, телевидения). Мегаполисный регион —- это не только очень большая городская зона. Это также и специфическая пространственная форма, близкая к тому, что блестящий журналист Жоэль Гарро обозначил как Edge City[61] после того как он описал новые пространственные образования в целом ряде крупнейших американских мегаполисов (Garreau, 1991). В большинстве случаев мегаполисный регион даже не имеет названия, не говоря уже о политическом единстве или институциональных органах. Когда мы говорим о «районе залива» (что в данном случае означает район залива Сан-Франциско), мы имеем в виду крупное «созвездие» городов и округов, простирающееся как минимум от Санта-Розы на севере залива до Санта-Круз на юге и от Западных скал Сан-Франциско до пригородов на востоке залива в направлении Ливермора. На этой территории длиной около 60 миль и шириной 40 миль проживают почти 7 миллионов человек. На самом деле крупнейшим городом в районе залива является не Сан-Франциско, а Сан-Хосе, население которого в 2000 году приближалось к одному миллиону человек. Фактически поселение уже давно вышло за пределы этой зоны, соединившись с Центральной долиной и вобрав в себя (минуя границу штата Невада) окрестности озера Тахо, а также Монтерей и Кармель на юге в качестве дополнительной территории проживания для обитателей района залива.
Еще более удивительный пример — район мегаполиса Южной Калифорнии, объединяющий в виде широко интегрированного пространства территорию, раскинувшуюся от Вентуры на севере до южной оконечности графства Орандж, с населением в 17 миллионов человек, которые живут, работают, потребляют товары и услуги и перемещаются по этой территории, не имеющей никаких границ, названия и определения, кроме потребительского рынка и рынка труда. Кроме того, скоростная автострада связывает графство Орандж с Сан-Диего и — минуя границу — с Тихуаной, что превращает этот регион в двунациональный поли- культурный мегаполис, не имеющий названия. В качестве аналогичных примеров новых пространственных агломераций за пределами Калифорнии могут служить Нью-Джерси — Нью-Йорк — Лонг-Айленд — Род-Айленд — Коннектикут, конурбация Вашингтон — Мэриленд — Вирджиния и мегарегион Новой Англии.