– Если, как вы утверждаете, угроза от примжинов реальна и если, как утверждает ваш брат, звездная лихорадка – их изобретение, я просто обязан запустить изучение этой болезни. А вы единственная в галактике, кто перенес лихорадку и выжил.
– И вы хотите меня изучить.
– Скорее… принять меры предосторожности. К тому же я должен быть уверен, что брак с вами не станет для моего сына… обременением.
– О чем вы?
– Понимаете, Паулина, я не поднимал эту тему до свадьбы из уважения к вашему роду, к вашему отцу, который был незаурядным политиком и мудрым правителем.
«Ага, как же, просто козырей не было».
– Но союз двух молодых людей императорских кровей должен быть скреплен не только записью в реестре, но и продолжением рода. Я должен убедиться, что вы сможете зачать, выносить и родить наследников. И удостовериться, что вследствие перенесенной болезни вы не навредите моему сыну или внукам.
«Конечно, очень логично проверять меня после свадьбы и, соответственно, брачной ночи. Уж сказал бы, что хотят изучить феномен, мне все равно деваться некуда».
– Мы обсудим этот вопрос после праздника.
Мой ответ ему не понравился, но, к счастью, эта космическая кошка перестала мурлыкать в микрофон и скрылась в задних комнатах, а я получила долгожданную свободу. Краем глаза завидев какого-то толстенького министра, явно направлявшегося, чтобы завести разговор, я подскочила к Тамиру и буквально силой утащила его за стол, сделав вид, что хочу с ним выпить и поболтать.
– Чего хотел отец? – в голосе моего теперь уже мужа явственно прозвучали нотки ревности.
– Сдать меня на опыты. Ну и заодно убедить в том, что я выдумала примжинов.
– Ты? А Люк, Таяна, Фортем и остальные их тоже выдумали? Твое похищение, лихорадка, их приезд во дворец и все прочее – что, гастроли заезжего цирка?
– Ну, Денеб явно не хочет напрягаться по собственным обязательствам.
«Или всеми силами отвлекает внимание», – эту мысль я пока оставила при себе.
Голова буквально раскалывалась на части. Как же не хватало Хэжина с его медицинской системой! На Денебе все было проще, никто не следил за моей температурой, не связывался с моим эмиртом. Какая-то аптечка в апартаментах была, но поди еще разберись в их лекарствах. И Мирну не вызвать.
Что-то меня этот замок с инопланетными пауками начинал медленно бесить.
– Устала? – с сочувствием спросил Тамир. – У меня ощущение, словно я с фаргхом подрался. Представляешь, какой-то мужик почти пятнадцать минут рассказывал о добыче угля на одном из спутников Келванни. Скука смертная, как он сам-то не уснул.
Еще некоторое время мы потягивали вино и наблюдали за гостями. Постепенно внимание к нам сошло на нет, из чего я сделала выводы, что приемы здесь устраиваются часто и большинству присутствующих вообще все равно, по какому поводу гулянка. Женился принц – супер, надену черный плащ. Случился парад планет – отлично, возьму с собой портативный телескоп и обязательно восхищусь красотой природы.
Певица исполнила еще несколько песен, и во время одной, очень медленной и романтичной, когда свет почти погас, к нашему столику осторожно пробралась леди Ортес.
– Паулина, на тебе лица нет, ты хоть что-то съела? – шепотом спросила она.
– У меня очень болит голова. И ноги, – хныкнула я. – Эти туфли пыточные, а эта музыка, кажется, содержит какой-нибудь инфразвук и у меня мозг опух.
– Вы можете идти отдыхать, я извинюсь перед гостями и всех за вас поблагодарю. Если хотите уходить, идите сейчас, пока темно.
Я с надеждой посмотрела на Тамира, и тот кивнул. Лана осторожно провела нас через потайную дверь позади стола. Словно знали, что придется сбежать, столик заботливо у дверки поставили.
– Никто и не заметит, что мы сбежали, – хмыкнул Тамир. – Они там заняты своими угольными карьерами. Спасибо, мама.
– Пожалуйста, дорогой. Только не забудь, что завтра днем ты с отцом едешь на открытие шахты. Это очень важное мероприятие. Паулина, – меня тепло обняли, – ты умница. Завтра зайду и поболтаем. Все, я должна возвращаться к гостям, а вы идите к себе. И…
Она повернулась к сыну и совсем не по-императорски, но очень внушительно показала ему кулак:
– В покои, Тамир! Не шатайся по замку и не устраивай дебошей. Я велела принести вам вино и фрукты, но алкоголем не увлекайся, тебе завтра ехать.
– А почему ты Паулину не отчитываешь?! – с легкой ноткой обиды произнес он.
– Потому что Паулина завтра может спать, а значит, сегодня пить сколько угодно. Хотя, конечно, и ей пьяной по замку шататься лучше не стоит.
– Спасибо, Лана, – искренне улыбнулась я.
Интересное новое чувство: женской заботы. Я не помнила маму, но если бы она была, мне бы очень хотелось видеть ее похожей на леди Ортес. Отыгрывала она свою роль заботливой свекрови или волновалась искренне, неважно. Чувствовать, что кому-то до тебя есть дело – это просто прекрасно.
Она ушла, оставив нас наедине, в темноте узкого коридора. Они использовались для прислуги, роботов и вообще всех, чье появление в общих коридорах замка портило аристократическую картину.
Вместе с одиночеством на меня вдруг накатила паника. Почти получилось забыть о том, что должно последовать за свадьбой. А теперь мы с мужем оказались наедине с этой задачей, и я чувствовала, что паникую так, как не паниковала еще никогда.
Черт. У Тамира наверняка в этом много опыта. Больше, чем у меня, это уж точно. Если взять за основу несколько эротических снов на заре отношений с Аднаром, то получится не брачная ночь, а бред какой-то.
Надо ли вообще сказать, что у меня никого не было? Или это подразумевается, когда принцесса выходит замуж?
Этот идиотский вопрос мучил меня всю дорогу до спальни. Мучительную, медленную. Целью пути казались не уютные апартаменты с видом на заснеженные вершины гор, а электрический стул или виселица. С каждым шагом сердце гулко бухало в груди. Может, вино и придется кстати, не зря Лана приказала его принести. Я так и не успела (а если уж быть честной, то не смогла) расспросить ее о том, что должна сделать ночью.
И еще, хоть я старалась об этом не думать и вообще загнать каждую подобную мысль в самые глубины сознания, сердце разрывалось на части. Мне казалось, я предаю не просто чувства, я предаю все хорошее, что во мне есть, саму себя.
Когда показались двери наших комнат, тошнота подкатила к горлу и мне невольно пришлось дышать глубже. Звезды! Я не должна так поступать по отношению к Тамиру, не должна делать ему больно страхом или нежеланием. Но как приказать эмоциям? Настоящая принцесса смогла бы, их с детства учат сжимать волю в кулак, но я принцессой не была, и сейчас как никогда остро это ощущала.
– Постой. – Тамир взял меня за руку, вынуждая притормозить. – Мне надо тебе кое-что сказать.
– В коридоре? – Я удивленно приподняла брови.
– Да. В коридоре. Я туда не пойду.
Тут моя челюсть плавно отъехала вниз, а общий флер сна куда-то резко испарился. Я почувствовала себя в кино, где внезапно обрывается пленка. Исчезает напряженная музыка, гаснет экран и ты сидишь в недоумении «И? Что дальше?».
– Помнишь, как мы встретились? Когда я увидел тебя в саду, я еще не знал, кто ты. И подумал, что ты очень симпатичная. Мне захотелось познакомиться. Потом я узнал тебя поближе, ты даже спасла мне жизнь. Мы были друзьями, ну или романтическими друзьями, как говорит мама. Потом тебя похитили и я понял, что еще ни за кого так не волновался.
Тамир ласково и медленно, словно стремился продлить мгновение, заправил мою выбившуюся из прически кудряшку.
– Потом ты заболела, а мне так тебя не хватало, что я был готов пойти на все, лишь бы оказаться рядом. Приехал Грессен. Они договорились о нашем браке и знаешь, я обрадовался до безумия. Я думал, что войду в кабинет, с кольцом, которое выбрал буквально за пару часов до разговора с тобой, увижу твою счастливую улыбку и все будет так, как мне хотелось. Я вернусь домой с девушкой, которую назову своей женой.
Я закусила губу, чтобы слезы не пролились, но от этого усилия лишь свело болезненным спазмом горло.
– Когда я вошел, я увидел на твоем лице такое выражение, что… не знаю, никогда никто на меня так не смотрел. Мне показалось, я не предложение тебе сделал, а ударил или что-то такое. Я знал, конечно, знал, что между вами с Фортемом происходит. Этого не видел только дурак, но сама понимаешь, смириться с этим… я вряд ли бы смог. Последней надеждой было то, что улетев со мной, ты рано или поздно перестанешь скучать, станешь прежней.
– Тамир, я…
Теперь уже муж осторожно коснулся большим пальцем моих губ, призывая молчать.
– Не будешь. Прежняя Паулина не вернется, я это знаю. Ты можешь притвориться счастливой женой, счастливой матерью, идеальной принцессой, но мне не нужны декорации. Я мало что знаю о любви, но, кажется, начинаю догадываться, что понарошку в нее не играют. Поэтому я с тобой не пойду и ночью с тобой не останусь. Это насилие, Польк, а я меньше всего хочу быть насильником. Рядом с тобой есть много вакантных мест, меня вполне устроит статус лучшего друга или… не знаю, главного сообщника в какой-нибудь пакости.
– Тамир, я люблю тебя, действительно люблю. Ты замечательный.
– Да. Я святой. Пойду, высеку себе памятник из глыбы льда рядом с домом. По весне растает и затопит спальню Грессена.
Никогда еще я не думала, что люди могут одновременно плакать и смеяться. Но со мной происходило именно это. Весь день улыбка не сходила с моего лица, но улыбка фальшивая и требующая практически всей энергии. Теперь стало легче.
– Ну и что мы будем делать?
Меня заключили в теплые и – видят звезды! – дружеские объятия.
– Война не вечна. Примжинов найдут и разобьют в пару ударов, а потом…
– Наш разрыв станет началом войны между Денебом и Канопусом?
– Ты слишком много думаешь. Вот когда возникнет проблема, тогда и будем ее решать.
– Ты говоришь как Фортем.
– Он же меня воспитывал.