– Для чего? Расследование уже ведется. Все подняты на ноги и ищут преступника. Тебе зачем лезть во все это? – Женщина-полицейский была непреклонна.
– Я просто хочу узнать, какую исследовательскую работу они вели в рамках проекта и кто мог иметь доступ к яду, – повторил Айтор.
– Потом это сделает другой сотрудник, которому дадут соответствующее распоряжение.
– Да, но тем временем следующая жертва может…
– Нет, это так не работает, – прервала его Ирурцун. – А ты упорно не хочешь ничего понимать. Может быть, ты ему объяснишь? – сказала она, обращаясь к Отаменди, но тот не проронил ни звука. – Ну ладно, тогда это сделаю я. Вы, похоже, считаете, что начальство принимает свои решения, ни на чем не основываясь, просто для того, чтобы вам насолить? Но знаете что? – Женщина-полицейский выразительно посмотрела на Отаменди и Айтора. – Я с этими решениями согласна. Как мы можем требовать от других соблюдать законы и правила, если сами будем действовать, как нам заблагорассудится? Я не говорю уже о возможных взысканиях, вплоть до отстранения от работы. А если произойдет какая-то трагедия из-за того, что мы нарушим полученные распоряжения, то запросто можно оказаться в тюрьме. Это называется «неисполнение приказа».
Тюрьма? Айтор содрогнулся всем телом, услышав это угрожающе звучащее слово. Тюрьма?
– Напомню тебе твои собственные слова, – произнесла Ирурцун, ткнув в грудь Отаменди. – Дерьмо всегда падает вниз, а там, конечно же, находимся мы. – Затем она обвела рукой всю их группу. – Ты хочешь всех потянуть за собой?
Отаменди с суровым выражением посмотрел на Айтора.
– Да ладно вам! – запротестовал судмедэксперт. – Только не говорите мне, что вы не хотите их опросить!
Никто из полицейских не ответил.
– Я просто прошу вас дать мне возможность задать несколько вопросов – только и всего. Потом я отвезу Эву домой и поеду к себе.
Все посмотрели на Отаменди. Через несколько секунд, показавшихся Айтору вечностью, тот произнес:
– Я не могу просить вас об этом.
– И что мы должны делать? – спросил Льярена.
Айтор заметил, что Гомес ничем не проявил своего неодобрения.
– Нет, я просто не могу в это поверить! – в отчаянии воскликнула Ирурцун. – У меня в голове не укладывается! Вы правда собираетесь пойти у него на поводу?
– Я бы поискал людей, которых девушка-свидетель, эээ… Амайя Мендоса, видела незадолго до того, как обнаружила труп, – сказал Отаменди. – Это группа туристов, серфингистка, влюбленная парочка и высокий мужчина в плаще.
– Думаешь, это может быть тот самый человек, который следил за Кларой Салас и Майте Гарсией? – спросил Льярена.
– Понятия не имею. И даже не представляю пока, как можно было бы на него выйти. Так что я предлагаю сосредоточиться сейчас на том, что мы действительно можем выяснить. Ты мог бы поговорить со своими друзьями и узнать, кто была та блондинка, которая шла по бульвару Ла-Конча с доской для серфинга? Девушка-свидетель встретила ее во время своей пробежки по дороге к Гребню Ветра.
– Да, помню.
– Ты наверняка знаешь всех серфингистов в Доности. А с теми, кого не знаешь, может быть знаком кто-то из твоих друзей. Короче говоря, прямо или косвенно всем вам известно, кто какую волну поймал… Посмотри в социальных сетях, распространи сообщение в ватсапе среди своих знакомых. Пошевели их.
– Ладно, попробую.
– Мне следовало бы сейчас всех вас задержать. Как добросовестный сотрудник, я должна была бы надеть на вас наручники – ничего больше не остается! – процедила Ирурцун, стиснув зубы в своей беспомощности.
– Сильвия, – Льярена положил руку на плечо своей напарницы, – разве ты не хочешь поймать этого злодея?
Глаза Ирурцун сузились, превратившись практически в щелки.
– Ты у меня всерьез это спрашиваешь? – взорвалась она, раздраженно убирая его руку со своего плеча. – Ты правда считаешь, что я не хочу задержать преступника?
– Нет. Я имел в виду… Конечно же нет. Я просто хотел сказать, что…
– Хватит нести чушь. Не хочу больше ничего слушать.
Она указала пальцем на каждого из присутствовавших и, развернувшись, зашагала прочь, бормоча что-то себе под нос.
– Я ничего такого не хотел сказать, – начал оправдываться Льярена.
– Конечно не хотел, и она это знает, – успокоил его Отаменди. – И да, Ирурцун права: если мы будем игнорировать приказы, у нас могут возникнуть большие проблемы. Ну так что, вы всё еще согласны позволить нам опросить аспиранток?
Полицейские Льярена и Гомес переглянулись и, словно молча сговорившись, одновременно кивнули.
– Думаю, это не слишком выходит за рамки наших полномочий. И к тому же мы всегда можем сказать, что неправильно истолковали приказ. Эчеберрия ведь считает нас идиотами. В общем, если ты проведешь опрос, тебе наверняка удастся вытащить из них нужную информацию, – произнес Льярена.
– Значит, договорились. Я поеду с вами в машине. А ты следуй за нами, – велел Отаменди Айтору.
– А как быть с Эвой? – спросил судмедэксперт.
– Ей придется поехать с нами. Она подождет в машине, пока мы будем разговаривать с аспирантками, а потом ты отвезешь ее домой.
Айтор вернулся в свою машину, ощущая новый прилив энергии. Он был очень взволнован.
– Ну что там? – спросила Эва.
– Продолжаем работу.
Глава V
Суббота, 24 августа 2019 года
Бульвар
03:20
Айтор вел свой «Гольф» по бульвару. Его успокаивало то, что он снова сидел за рулем своего автомобиля и ему оставалось лишь следовать в кильватере ехавшей впереди патрульной машины. Из всего транспорта на дороге ему попались лишь два такси и один сломавшийся автобус, припаркованный на полосе для аварийной остановки. Между тем простиравшаяся по правую сторону старая часть города, погруженного в ночную тишину и освещенного фонарями, казалась живописной декорацией фильма. Колесу обозрения, возвышавшемуся в парке у мэрии, немало доставалось от бушующей галерны: его кабины раскачивались и угрожающе скрипели при каждом порыве ветра.
– Ты хорошо знаешь Клару и Майте? – спросил Айтор, заставив Эву вынырнуть из задумчивости.
– Не то чтобы хорошо. Мы просто пересекались на некоторых аспирантских курсах.
– Что ты можешь о них сказать?
Эва устремила взгляд куда-то на горизонт, прежде чем ответить:
– Я бы сказала, что мы разные.
– Разные?
– Да. Ну, знаешь… Клара и Майте были популярны в университете. Умные, общительные, красивые – и все такое.
– А ты нет?
– Не очень, по правде говоря.
Айтор почувствовал натянутость в ее тоне.
– И я не имею привычки смеяться, когда не вижу ничего смешного, – добавила Эва.
– Что?
– Моя мама говорит, что я слишком искренняя.
– А они не такие?
– Я не хочу быть неправильно понятой. Я не ищу ни в ком недостатки. Просто хочу сказать, что у некоторых людей лучше получается добиваться социального успеха.
– Понятно. Значит, Клара и Майте были звездами факультета.
– Да. Нет… Ну, то есть думаю – да, хотя… – произнесла Эва с некоторым сомнением.
– Хотя?..
– В случае с Майте все несколько по-другому. Раньше она была больше такой, ну… обычной.
– Обычной?
Эва с досадой причмокнула губами.
– Я не хочу во все это соваться. Мы сплетничаем сейчас о людях, которых я едва знаю. Мне бы не хотелось, чтобы они тоже перемывали мне кости.
Айтор понимал, что Эва могла в любой момент послать его куда подальше, поэтому он старался проявлять максимальную деликатность.
– Послушай, Эва, этот разговор останется между нами. Ты могла бы нам очень помочь. Я доверяю твоему мнению и думаю, оно может нам пригодиться, чтобы правильно выстроить разговор. Попробуй, пожалуйста. Что ты хотела сказать о Майте?
Эва вздохнула и снова заговорила:
– Ну, ее манера одеваться, внешность… С тех пор как Майте познакомилась с Кларой, она очень изменилась. Думаю, когда двое начинают тесно общаться, они взаимно влияют друг на друга, но в этом случае, мне кажется, Клара оказала на Майте намного большее влияние, чем та на нее. Но, опять же, это всё кривотолки. Я недостаточно общалась с ними, чтобы составить какое-то обоснованное суждение.
– Да ладно тебе! Мы все формируем свое мнение на основе каких-то ограниченных сведений. Это неизбежно. Я не говорю, что это правильно, но мы нередко решаем, нравится нам человек или нет, по его одежде, жестикуляции, первому впечатлению… Впоследствии это мнение может измениться, но, как бы то ни было, именно подобное субъективное восприятие порождает в нас симпатию или отторжение.
– Знаю, и мне это не нравится. Я стараюсь этого избегать.
– И что же? В какой-то момент своей жизни ты решила быть… другой? Нейтральной? Объективной? Беспристрастной ко всем вокруг? – Произнеся эти слова, Айтор понял, что совершил ошибку.
– Именно так, – сухо ответила аспирантка.
Затем она откинулась на спинку своего сиденья и принялась смотреть в окно с отсутствующим видом.
Разговор оборвался. Айтор почувствовал, как их вновь разделила ледяная пропасть молчания. Ему оставалось только смотреть прямо перед собой, на гипнотически качавшиеся из стороны в сторону дворники, скользившие по лобовому стеклу. В промежутке между их колебаниями впереди открывался вид на безлюдный бульвар Ла-Конча. Задние фонари патрульной машины загорелись, и автомобиль остановился у белого парапета. Айтор припарковался позади, радуясь возможности поскорее выйти из машины, чтобы избавиться от тяготившей его ситуации. Он надеялся, что дальнейшие события заставят Эву забыть о своей обиде, хотя она не производила впечатление человека, склонного к поверхностным эмоциям. Она, конечно, была раздосадована тем, что ей пришлось «сплетничать», однако теперь, когда Эва сидела, прижавшись лбом к стеклу, вид у нее был скорее расстроенный, чем рассерженный.
«Возможно,– подумал Айтор,– все дело в том, что ей самой приходилось быть объектом обсуждения».