– Пока не знаю. А ты иди спать.
– Вряд ли теперь усну.
Видеосвязь прервалась, и к компьютеру вернулась его автономность.
Отаменди медленно и угрожающе приблизился к Франу Васкесу.
– Ты знал об этом? – ледяным голосом спросил полицейский.
– О чем? – Журналист, сидевший на полу, стал отползать назад, пока не уперся спиной в стену. – Я не понимаю, о чем ты.
Отаменди присел рядом с репортером, придвинув к нему свое лицо.
– Ты знал? Ну конечно да. Кто тебе рассказал об этом?
– Журналист не раскрывает свои источники, – пробормотал Васкес.
– Журналист – нет. А ты просто грязь. В последний раз спрашиваю: это Эчеберрия велел тебе прийти сюда и скачать видео?
За всю эту ночь Айтор не видел во взгляде Отаменди такой ярости.
– Нет. – Васкес избегал смотреть полицейскому в глаза.
Айтор почувствовал, что должен был вмешаться, прежде чем Отаменди окончательно выйдет из себя. Если этот человек сможет выставить себя жертвой нападения полицейского, все их успехи, достигнутые на данный момент, ничего не будут стоить. Судмедэксперт наклонился, пытаясь оттащить Отаменди, однако тот с силой оттолкнул его, и Айтор, отлетев на пару метров, шлепнулся на пол.
– Ну чего ты лезешь? – огрызнулся полицейский, в упор посмотрев на Айтора. – За кого ты меня принимаешь? – Затем он вновь повернулся к Васкесу: – Тебя послал кто-то за этими видео, да или нет? – прорычал Отаменди прямо в ухо журналисту.
– Сукин сын, ты за это заплатишь!
Васкес с перекошенным лицом плакал.
– Я сделаю твою жизнь невыносимой, чего бы мне это ни стоило, – пригрозил Отаменди, поднеся указательный палец к самому его носу. – Итак, даю тебе последний шанс: тебя послал Эчеберрия?
Фран Васкес закрыл лицо руками в наручниках. Он казался совершенно раздавленным.
– Ну да, черт возьми, да! Он велел мне забрать весь системный блок.
– Он говорил тебе что-то про видео?
– Он сказал, что на компьютере имеются какие-то материалы очень личного характера и их нужно уничтожить.
Отаменди бросил на журналиста испепеляющий взгляд.
– И что он тебе за это пообещал? Эксклюзив о задержании Алекса Санхиту? Да?
– Оставь меня уже в покое, черт возьми, – взмолился репортер.
– Эй, что тут происходит? – В кабинете появился Льярена, следом за которым шла Эва. Он держал перед собой пистолет, и на лице у него было написано крайнее недоумение.
Отаменди поднялся, взбешенный, и, оглядев всех присутствовавших, остановил свой взгляд на аспирантке.
– А ты? Что ты знала, а? – спросил он, показывая на нее пальцем.
– Я? – Эва растерянно попятилась, пока не ударилась спиной о дверь.
– По словам Алекса Санхиту, весь факультет знал, что профессор Ольмос спал со своими аспирантками, а ты – ни сном ни духом!
Эва смотрела на полицейского, не зная, что сказать. Выражение лица у нее было такое, словно она находилась в ступоре.
– Оставьте ее в покое, – вмешался Айтор, встав между Отаменди и Эвой.
– Так ты знала или нет? – продолжал упорствовать полицейский.
– Конечно нет! – Эва Сан-Педро в бессильном отчаянии топнула ногой.
– И о чем еще ты не знала? Ты водила нас за нос всю эту ночь! Кого ты прикрываешь?
– Никого!
– Хайме! – Айтор, находившийся посередине между двумя сторонами, на нейтральной территории, встал на пути у полицейского, пытавшегося приблизиться к аспирантке. – Зачем вы так себя ведете?
– А ты знаешь, кто был пятым в списке кандидатов, претендовавших на стипендию «Саутрела»? – спросил полицейский, схватив Айтора за плащ. – Знаешь?
– Вы о чем? – спросил судмедэксперт, освобождаясь от его хватки.
– Может, ты сама ему скажешь? – бросил Отаменди Эве. Подошедший Льярена попытался вклиниться между ними. – Это она была пятой! И почему-то предпочла умолчать об этом! Что еще ты от нас скрываешь?
– Ну и что с того? – ответил Айтор. – В конечном итоге она ведь не участвовала в проекте. Зачем нам нужно было это знать?
– Нужно или не нужно – это должен был решать я, а не она!
В конце концов, словно устав от криков и споров, Эва опустила глаза. В этот момент она как будто разговаривала сама с собой. После нескольких секунд внутреннего диалога она посмотрела поочередно на всех присутствовавших и остановилась на Айторе. Когда их взгляды встретились, судмедэксперту стало ясно: все было кончено, она смирилась и не собиралась больше бороться. После этого Эва тут же развернулась и быстро вышла из кабинета.
– Эва, подожди! – Айтор бросился вслед за ней и, догнав ее посередине коридора, осторожно взял за руку. – Пожалуйста, не уходи. Не принимай это близко к сердцу. Просто из-за этих видео у нас у всех нервы на пределе.
– Ладно, Айтор, пусть будет так. Я не могу заставить Отаменди или кого-то еще быть обо мне хорошего мнения, – устало произнесла аспирантка. – И я не собираюсь терять свое время, оправдываясь впустую.
– Но мы должны найти виновных.
Эва переменилась в лице, щеки ее запылали, а брови нахмурились.
– Виновных? – с недоумением переспросила она. – Виновных? До тебя вообще что-то дошло или как? Мы уже нашли виновных: это Луис Ольмос, падре Мантерола и Серхио Эчабуру!
– Да, ты права, – извиняющимся тоном признал Айтор. – Но нам все равно нужно найти убийцу, и, возможно, шеф-повар еще жив. В этом случае его можно будет предать суду.
– Лично я не вижу никакой необходимости кого-то искать, – резко сказала Эва. – На мой взгляд, все и так уже в полном порядке.
– Это неправда, Эва. После всех наших усилий, предпринятых этой ночью, я не могу поверить, что ты не хочешь раскрыть это дело, – произнес Айтор, стараясь говорить как можно искреннее. – Это наш долг – перед этими девушками.
– Что? – Эва посмотрела на него с незнакомым до этого момента выражением. В ее глазах было разочарование. – Какой еще «наш долг перед этими девушками»? Не рассказывай мне сказки, Айтор. Не нужно прикрываться сочувствием к жертвам или жаждой справедливости. Не надо держать меня за дурочку. Со мной это не пройдет.
– Ну зачем ты так? – Айтор чувствовал, что чем дольше они говорили, тем больше становилась пропасть между ними.
– Айтор, ты делаешь все это для себя, – суровым тоном произнесла Эва. – Чтобы доказать всем, что уже большой мальчик.
Ее слова больно задели Айтора. Теперь пришла его очередь обижаться.
– Ну разумеется! – воскликнул он. – Знаешь, сколько мне пришлось трудиться, сколько усилий приложить и скольким пожертвовать, чтобы стать судмедэкспертом? Так что конечно мне важно доказать, что я умею хорошо делать свою работу! Это естественно. Но почему ты считаешь, что мне плевать на произошедшее с этими девушками?.. Как ты вообще можешь такое говорить?
Эва пожала плечами. «Да, я так думаю», – как будто молча говорила она.
– И да – это моя работа! – подчеркнул Айтор.
– Ну конечно. Но не моя. Так что я возвращаюсь к себе в лабораторию и продолжаю жить своей жизнью.
Аспирантка развернулась и направилась к лестнице.
Весь ее вид, казалось, выражал презрение. Айтор почувствовал себя раздавленным – как будто связь, установившаяся до этого между ними, теперь оказалась полностью разорвана.
– Но мы же начали все это вместе, – тихо и удрученно произнес Айтор, словно говоря это самому себе. – Мы должны вместе дойти до конца.
– Я не хочу никуда с вами идти, – сказала Эва, обернувшись на лестничной площадке. – Единственное, чего я хочу, – это чтобы вы оставили меня в покое.
Айтор долго слушал, как звук шагов спускающейся по лестнице Эвы отдалялся. Он стоял один, не желая ни о чем больше думать, окруженный тишиной, которую нарушали лишь далекие раскаты грома. Внезапно его охватила ярость. Он резко повернулся и бросился обратно в кабинет профессора Ольмоса. Льярена сидел перед монитором компьютера и смотрел видео. Отаменди стоял рядом с ним и что-то рассказывал – должно быть, о том, что произошло с ними в участке. Однако Айтор не слышал ничего, кроме своего громкого учащенного дыхания. Он набросился на полицейского и нанес ему удар кулаком в челюсть, после чего они оба рухнули на пол.
– Почему вы не сказали мне, что она была пятой в списке? – Айтор, схватив Отаменди за плечи, принялся трясти его изо всех сил. – С какой стати вы это скрывали?
– Я сам не знал этого до недавнего времени! – ответил Отаменди, пытаясь освободиться. – Ирурцун нашла список кандидатов на стипендию, оказалось, что Эва была в нем пятой. Сильвия сообщила мне об этом в том же сообщении, в котором прислала номер кабинета профессора.
– Вы забыли, что она нам помогла? Она не заслуживала такого к себе отношения! – крикнул Айтор прямо в лицо полицейскому, в то время как Льярена пытался оттащить его, ухватив под мышки.
– А что я такого сделал? А? Заговорил о том, что она должна была сказать нам в самом начале?
– Вы ее не понимаете, – сказал Айтор, вставая. – Эва ничего не сказала нам просто потому, что не сочла это важным. И она была права: будь она пятой или последней в списке – это ничего для нас не меняет. Она не имеет никакого отношения к нашему делу.
– А, ну конечно – я ее не понимаю, куда мне до тебя! – ответил Отаменди, поднимаясь с помощью Льярены. – Я подумал, что ты будешь чувствовать себя в долгу перед ней, но это тебе ни к чему…
– Но мы и в самом деле в долгу перед ней! Мы сильно подставили ее, втянув в это дело, она не обязана была нам помогать! Вы вообще думали о ком-то, кроме себя самого, этой ночью?
– Я сделал то, что должен был, – оправдывался полицейский. – Иногда это неприятно.
– Знаете что? – с упреком произнес Айтор, чувствуя, как волна разочарования захватывает все его существо. – Наверное, Эва права: каждый из нас делал все это исключительно ради самого себя.
Отаменди молчал, поглаживая челюсть в том месте, куда пришелся удар Айтора.
– Вам же, в сущности, наплевать на них, – продолжал судмедэксперт, указав на компьютер. – Вы прикрываетесь верностью долгу, профессионализмом и благими намерениями. Красиво рассуждаете о справедливости и правосудии, но на самом деле в вас говорит лишь уязвленное самолюбие полицейского-неудачника.