– Не нервничай, – попытался успокоить его Отаменди. – Предоставь все нам.
Его тело как будто панически боялось неизвестности, с которой предстояло столкнуться. То, что на протяжении всей ночи было для него чем-то абстрактным – призрачным огромным чудовищем с длинными руками, костлявыми пальцами и зубастыми челюстями, порождением изощренного ума на службе у зла, – теперь вдруг стало двумя молодыми девушками с хрупкой и невинной внешностью. Айтор до сих пор не до конца верил во все это.
Все трое вышли из лифта, и Отаменди нажал кнопку звонка. Затем он обернулся, взглянув на Льярену, и тот ответил ему решительным кивком. Все было тихо. Отаменди позвонил еще раз. Ничего. Затем он принялся колотить в массивную деревянную дверь кулаком – изо всех сил, без каких-либо церемоний.
– Сеньор Салас, это сотрудник Эрцайнцы Хайме Отаменди, откройте, пожалуйста, дверь.
Айтор стиснул зубы. Что сейчас будет? Как отреагируют Клара и Майте? Вдруг они решат оказать сопротивление?
– Сеньор Салас, я настаиваю: или вы открываете нам дверь, или я вынужден буду задержать вас за неподчинение сотруднику полиции.
Они застыли на лестничной клетке, переглядываясь. Отаменди с разочарованным видом покачал головой.
– Что? – спросил Льярена.
– Похоже, их нет дома.
– Да брось ты, они должны быть там.
– Что-то подсказывает мне обратное.
– Но это невозможно, Хайме. Гомес все время следил за выходами из дома.
Отаменди закусил нижнюю губу и вновь покачал головой.
– Всю ночь дом был под нашим наблюдением. Они не могли проскользнуть незаметно, – настаивал Льярена.
– То-то и оно, что они всю ночь были у нас под присмотром, а теперь куда-то пропали! Черт побери! – выругался Отаменди, затем вновь повернулся к двери и оперся на нее обеими руками. – Сеньора Элустиса! Андреа, пожалуйста, нам нужно поговорить с Кларой. Послушайте меня, послушайте меня оба: сейчас нет никакого сценария, который мог бы улучшить положение дел. Единственная возможность не сделать хуже – чтобы Клара и Майте сдались и сотрудничали со следствием. Я знаю, вы думаете, что защищаете их, и мы вас понимаем, но нельзя допустить, чтобы они нанесли еще больший вред себе или кому-то другому.
После нескольких секунд ожидания Отаменди нажал кнопку лифта.
– Ладно, поехали.
Входная дверь в квартиру Салас отворилась. Это была мать семейства. За ее спиной, в темноте, стоял отец.
– Их нет дома, я не знаю, куда они поехали. – Сеньора Элустиса говорила тоном женщины, привыкшей держаться стойко, несмотря ни на что. – Можете проверить, если хотите.
Льярена вошел в квартиру.
– Как им удалось уйти незамеченными? – спросил Отаменди.
– В гараже есть окошко. Клара легко может пролезть через него, она всегда любила такие проделки, – с некоторой ностальгией вздохнула женщина.
– У вас есть какие-либо предположения, куда они могли отправиться?
– Если бы я только знала! И если бы я только знала, что произошло с моей дочерью… Но позвольте кое-что вам сказать. – Сеньора Элустиса, казалось, готова была сломаться. – Клара никогда не причинила бы никому зла. Не знаю, в чем таком вы ее подозреваете, но Клара очень хорошая девочка. Я уверена, что это Майте втянула ее во все.
– Нам очень нужно найти их, Андреа.
– Клянусь, если бы я знала, где они, то сказала бы вам, – заверила сеньора Салас, прижав руку к груди. – Только прошу вас, не делайте ничего плохого моей дочери!
Льярена вернулся, осмотрев всю квартиру, и отрицательно покачал головой: девушек дома не было.
– Нам пора. – Отаменди зашел в лифт.
– Господин полицейский! – Хон Салас выступил вперед из темноты.
Айтор увидел перед собой совершенно раздавленного горем человека. От его лоска и импозантности не осталось и следа.
– Прошу вас, найдите ее, пожалуйста! – Хон Салас умоляюще сложил перед собой руки. – Клара ничего не сделала, я в этом уверен, она просто жертва.
– Если она свяжется с вами, позвоните нам. – Отаменди нажал кнопку первого этажа.
– И что теперь будем делать? – спросил Льярена, как только двери лифта закрылись.
– Они отправились доводить начатое до конца. Повар будет последней жертвой, – произнес Отаменди.
– Но куда они поехали, Хайме? Они могут держать его где угодно.
Полицейский задумался и принялся растирать лицо с наслаждением сильно уставшего человека. У них совсем не было времени.
– В последний раз, когда его видели, он направлялся в порт, верно? – стал рассуждать Отаменди. – Что, если девушки поджидали его на яхте Хона Саласа, отца Клары? Им не составило бы труда заманить туда повара.
– И как только он оказался на борту, они обездвижили его тем же ядом, – продолжил Льярена.
У Айтора внутри появилось тяжелое чувство. С тех пор как они покинули Мирамар, он все время думал о Кларе и Майте, вспоминая их встречу: как они себя вели, что говорили. Тогда он даже представить себе не мог, что скрывалось под их ангельской внешностью – что они многие месяцы планировали каждую крупицу своей мести, подготавливая косточки фугу, делая на них надписи, подбирая точную дозу яда, отрабатывая процедуру кровопускания… Они показались ему тогда такими хрупкими, такими напуганными. Как было возможно, что в каждой из них существовали одновременно две настолько разные личности? Айтор подумал, что, очевидно, отвращение и ненависть к своим мучителям могли сделать не только это, но и намного больше. И тогда его жалость к девушкам превратилась в страх.
– Они не могут казнить третьего насильника просто так, без особого ритуала. Клара и Майте целый год готовили свою расправу – поверьте, они не откажутся от своих планов. Должно быть, они держат его где-то связанным – хорошо связанным, – рассуждал вслух судмедэксперт.
– Ирурцун пока не давала о себе знать? Ей удалось поговорить с комиссаром? – спросил Отаменди Льярену.
Они вышли из подъезда. Сильная рука схватила Айтора за ворот дождевика и швырнула на землю. Он услышал звук удара и увидел, как рядом с ним упал Отаменди. Тут же последовал удар ногой и послышался сдавленный крик. Затем раздался металлический свист телескопической дубинки, и Льярена, взвыв от боли, грохнулся на колени. Судмедэксперт услышал щелчок передернутого затвора пистолета.
– Руки за спину! – С трудом сдерживаемая ярость патрульного Камары слышалась в каждом звуке, вылетавшем из его рта. – Лежать!
Он ткнул Отаменди лицом в грязную лужу, надевая на него наручники.
Потом Айтор услышал собственный крик боли. Санта-Колома с силой наступил своим ботинком на его правую кисть. Ему казалось, что кости у него вот-вот сломаются.
– Хватит! – Льярена попытался подняться, но удар дубинки отправил его на землю без сознания. Из виска у него потекла кровь.
– Гребаные ублю… – Дальше вместо окончания фразы раздалось отчаянное бульканье – в рот Отаменди попала вода из лужи.
Боль разлетелась тысячей осколков по всему телу Айтора. Ему казалось, что он не выдержит и потеряет сознание. Однако что-то удержало его. Перед его глазами возникла сцена их визита к семейству Салас. Майте Гарсия стояла рядом с ним, глядя в окно. Она как будто смотрела на призрака. Айтор видел, как сам он тоже выглядывал из окна на улицу: Эва курила под навесом автобусной остановки… Кости его руки затрещали под тяжестью придавившего ее ботинка. Он всегда считал, что ощущение боли передается в теменную область головного мозга, но в этот момент у него было чувство, что его виски готовы взорваться. Горло горело от надрывного крика. Его мысли снова вернулись к Эве. И к Майте. И внезапно Айтор понял причину своего страха. Он боялся не за свою руку. Он боялся за Эву. Ему во что бы то ни стало нужно было подняться. Айтор уперся в землю локтем, и ему почти удалось встать на колени. Однако в тот же момент телескопическая дубинка обрушилась на его ребра. Удар был такой силы, что он упал ничком на асфальт и слезы бессилия наполнили его глаза. Образ Эвы вновь всплыл в его голове. Нет, нельзя было сдаваться, нельзя, но он уже так устал…
Внезапно Айтор почувствовал, что к ним кто-то приближался. Кто-то тихий и сильный. Как хищник, вышедший на охоту. Затем он услышал звук удара и вскрик, после чего его рука оказалась освобождена из-под ботинка. Послышались яростные крики Камары, однако появившийся человек тут же бросился на него. Айтор наконец смог поднять голову.
Гомес держал Камару за шею двумя руками, приподняв его над землей. Раскачав тело патрульного, он несколько раз ударил его о стену. Выражение ярости на лице Камары мгновенно сменилось удивлением, удивление – страхом, а страх – безучастностью потерявшего сознание человека. Затем, не мешкая ни секунды, Гомес повернулся, чтобы дать отпор Санта-Коломе, который уже успел подняться на ноги и размахивал перед ним своей дубинкой. Она резко взлетела вверх, готовая нанести удар, и Айтор испугался за бородатого полицейского, поскольку только что видел, как от этого оружия пострадала голова Льярены. Однако Гомес проявил необыкновенную ловкость, неожиданную для столь тучного человека: уклонившись от удара, он перехватил запястье патрульного и применил болевой прием, едва не сломав ему руку. Санта-Колома упал на колени, завопив от боли.
– Нет, пожалуйста, нет!
Черные глаза Гомеса пристально смотрели в лицо Санта-Коломы. Взгляд его был совершенно бесстрастным, словно вопли патрульного нисколько его не трогали.
– Повернись, – ледяным тоном произнес он.
– Да-да! – Санта-Колома послушно повернулся, как только Гомес ослабил хватку. Уложив патрульного спиной на асфальт и надев на него наручники, полицейский подошел к Льярене и поднял его.
– Прости, Хайме. Похоже, они сбежали через маленькое окно в гараже – ну кто бы мог подумать… Эх, я должен был это предусмотреть. – Гомес держал полубессознательного Льярену, помогая ему стоять на ногах, и с беспокойством осматривал его рану.
– Наша задача состояла в том, чтобы предотвратить проникновение в дом посторонних, мы же еще не знали тогда, что следить надо было за девчонками. – Отаменди стоял, уперевшись руками в колени и морщась от боли, с левой его бакенбарды стекала грязь. – Это невозможно было предвидеть.