– Гомес, ты что-нибудь нашел?
Тот повернулся и отрицательно покачал головой, с неуверенным видом и не глядя в глаза. Он был крепкого телосложения, с густой бородой, широкими бровями и очень темными волосами, и весь его вид источал робость.
– Ладно. Когда закончишь с этим, сделай также пару фотографий девушки-свидетеля. Эй, слушай! – Комиссар разговаривал с ним так, словно отчитывал ребенка. – Только потактичнее, понял? И чтобы все было нормально сфокусировано, ради бога! Судмед, нам сюда.
Они подошли к участку, освещенному переносными беспроводными прожекторами. Под навесом, едва выдерживавшим порывы ветра, лежал труп, упакованный в черный пластиковый мешок. Вокруг него сновали двое сотрудников в белых защитных комбинезонах, производивших замеры и делавших записи в блокнот. Айтор пришел к выводу, что перед ним были криминалисты. Как можно было заключить по полоске лица, видневшейся между маской и капюшоном, мужчины.
Женщина лет сорока, с собранными в хвост волосами и большими темными кругами под глазами, приблизилась к ним с инспектором. Она была в куртке на два размера больше того, который ей подходил бы, и в белых бахилах, надетых поверх ботинок, – строго по инструкции, во избежание загрязнения места происшествия. Она тоже нервничала, как и сам Айтор. Он подумал о том, что со стороны сразу заметно, кто чувствовал себя тут как рыба в воде, а кому было не по себе. И к последним явно относились он и судья.
– Это вы судмедэксперт? – спросила женщина.
– Судья Арреги, позвольте представить вам доктора Инчауррагу, – официальным тоном произнес инспектор Эчеберрия.
– Спасибо, что приехали. Я не стала бы вас беспокоить, но инспектор настоял. – Айтор удивленно посмотрел на Эчеберрию, но тот в ответ лишь отвел взгляд, словно призывая его не обращать внимания. – Дайте мне, пожалуйста, ваш номер лицензии.
Айтор смущенно протянул свою карточку, которую уже предъявлял полицейскому из оцепления. Судья Арреги не высказала никаких возражений.
– Как видите, шторм усиливается, и скоро вся площадка будет залита водой, – сказала она, записывая номер в свою папку.
– Наденем все, что положено, судмед?
С этими словами инспектор вынул из кармана своего плаща бахилы и натянул их поверх обуви.
– Что? Ах да, конечно-конечно.
Айтор открыл свой рюкзак и достал комбинезон, тоже белого цвета. Он уже начал уставать оттого, что все вокруг указывали ему, как он должен поступать.
– Мне нужно только предварительное заключение, ничего больше, – сказала судья, провожая Айтора в центр освещенного участка. – Констатировать смерть, зарегистрировать повреждения на теле, взять образцы для исследования и сфотографировать место происшествия. Криминалисты помогут вам, если будет необходимость.
Он присел на корточки рядом с трупом, и один из техников принялся расстегивать мешок. Когда бегунок молнии дошел до самого конца и перед его глазами предстало мертвое тело, Айтор перестал слышать все вокруг – судью, инспектора, шум дождя, рев моря. Его зачаровало это желтоватое лицо, смотревшее с земли в бесконечность. Трупы всегда действовали на него завораживающе. У них было намного больше терпения, чем у живых, и странным образом они казались ему эстетичными, обладающими особой красотой.
Первым человеком, кого Айтор увидел мертвым, была его мать, и это не стало для него травмирующим воспоминанием. Она лежала, окутанная каким-то спокойствием. Холодная, но необыкновенно умиротворенная. Однако тот, кто находился теперь перед ним, выглядел совершенно иначе и вызывал совсем другие чувства. Это был мужчина лет сорока с небольшим, с высоким лбом, прямыми бровями, римским носом и квадратным подбородком. Его рост составлял примерно метр девяносто, и, судя по ширине плеч, он был в хорошей физической форме.
«Привлекательный тип», – подумал Айтор.
– Так, значит, свидетель заметила труп, плавающий в море, после того как обнаружила на себе кровь? – спросил Айтор, натягивая на руки перчатки.
– Именно так. Как нам рассказал полицейский, первым прибывший на место, вся кровь, вылившаяся из трупа, собралась вместе и держалась на поверхности воды, как бензиновая пленка, – пояснил инспектор Эчеберрия.
«Какой стресс – быть облитым чужой кровью», – подумал Айтор. Его воображение тотчас нарисовало картину с плавающим в море пурпурным пятном.
Эта кровь, по-видимому, была уже полностью свернувшейся, раз она оставалась все время в виде скопления на поверхности воды, пока ее не выбросило через трубы Гребня Ветра в отверстия на моле. Коагуляция крови начинается через двадцать минут после смерти. С этим связано и появление трупных пятен, livor mortis. Но почему же кровь не растеклась в воде, а осталась как единое целое на ее поверхности? Это было очень странно.
«Сосредоточься, Айтор»,– сказал он себе. Слон, как говорил aita. Кусочек за кусочком. Сначала – труп, а потом – неразгаданные тайны. Или, как говорится по-баскски, gero gerokoak – закавычить.
– Видишь этот след от удара на черепе? – сменив тему, указал инспектор Эчеберрия, присев на корточки рядом с Айтором.
Судья Арреги держалась на благоразумном расстоянии, наблюдая за происходящим, но не вмешиваясь.
Айтор проигнорировал голову трупа и сосредоточился на изучении конечностей. Кожа на пальцах не была сморщена, что также вызывало вопросы. Он безуспешно искал хоть что-нибудь под безупречно чистыми ногтями. Странно, очень странно. Черт побери, все было не так, как надо. В его обязанности входило собрать образцы для исследования, но их не было. Айтор почувствовал, что у него вот-вот включится «режим паники». Все шло не так, как он ожидал. Он сделал глубокий вдох и стал медленно выпускать ртом воздух, почти со свистом.
«Спокойно, сейчас все пройдет», – мысленно произнес Айтор, заставив себя продолжать. Затем он обернул кисти трупа прозрачной пленкой, чтобы сохранить их в максимально нетронутом состоянии.
– Похоже на то, что он упал в море, ударился и утонул. Что скажешь? – настаивал инспектор.
– Вы измерили его рост? – спросил Айтор.
– Метр девяносто три, – ответил один из криминалистов, державший папку с записями. – Взвешивание мы не проводили. Водолазы, которые его вытаскивали, сказали, что у него в желудке большое количество воды.
Айтор надавил на живот трупа, и на его безжизненных губах показалась розоватая пена. Судмедэксперт поспешил взять образец.
– Ну, так что ты думаешь? Вроде все ясно, да? – в третий раз спросил инспектор Эчеберрия, продолжая настаивать.
– Без обид, но ты не мог бы пока оставить нас тут поработать? Я понимаю, что в таких обстоятельствах возиться некогда и все такое, но, поверь, нам нужно хотя бы немного времени.
Айтор быстро подписал этикетку на контейнере и, убрав его в свой чемоданчик, пристально посмотрел на полицейского.
Помолчав несколько секунд, инспектор Эчеберрия расхохотался.
– Хорошо-хорошо. Как скажешь, парень. Пойдемте, судья, дадим пока поработать экспертам. Помогайте судмеду, если будет необходимость, – велел инспектор криминалистам, прежде чем удалиться.
Айтор вздохнул с облегчением и сосредоточился на осмотре повреждения на голове трупа. Он внимательно изучил рану и собрал из нее пинцетом некоторые остатки, похожие на мох и наскальные водоросли. Подписав и убрав контейнер, он снова сделал глубокий вдох. Что еще? Так. Ему нужна была собственная фотофиксация.
Айтор достал фотоаппарат из своего рюкзака и сделал полдюжины снимков. Слишком затягивать эту процедуру не следовало, чтобы не допустить загрязнения, и он поспешно взялся заматывать рану. Увидев, что это удавалось ему с трудом, один из криминалистов, стоявших в стороне в ожидании распоряжений, принялся держать голову трупа, пока Айтор оборачивал ее пленкой. Эта мера предосторожности казалась абсолютно бесполезной, учитывая, что все вокруг было залито водой и дождь легко просачивался под навес. Лицо трупа было покрыто множеством ссадин. Судмедэксперт принялся методично их фотографировать, одну за другой – вплоть до рассечения длиной около четырех сантиметров на уровне левой брови.
Айтор попросил одного из криминалистов подержать веки трупа – так, чтобы глаза оставались открытыми. Сделав пару фотографий, он посмотрел результат в видоискателе. Они оказались засвечены вспышкой. Порывшись в своем чемоданчике, он протянул криминалисту светодиодный фонарик. Затем Айтор убрал вспышку и снова сфотографировал. На этот раз снимки получились хорошими. Зрачки у трупа были расширены. Судмедэксперт проверил также ушные раковины и ноздри на наличие в них каких-либо частичек.
Сердце у Айтора все еще сильно колотилось, но он старался не концентрироваться на этом, а просто выполнять свою работу, что помогало ему справляться с этим состоянием. Внезапно на них обрушилась волна, окатившая всех с головы до ног.
– Черт возьми! – выругался Айтор. – Откройте ему рот, пожалуйста, – сказал он криминалисту, стараясь не выдавать своей нервозности.
Он обследовал гортань трупа в поисках какого-либо инородного тела и снова сфотографировал, на этот раз со вспышкой. Повреждение дыхательных путей было несомненным. Айтор осмотрел лицо трупа и сделал два снимка крупным планом.
– Ну так что? – вмешался второй криминалист, крутившийся рядом с папкой в руке, ничего не делая. – Нам можно уже его забирать или как?
– Давайте перевернем тело, я хочу посмотреть, нет ли у него повреждения шеи или позвоночника.
– А ты не можешь сделать это в зале для аутопсии?
– В зале для аутопсии мы будем проводить аутопсию, а здесь проходит предварительный осмотр тела. Помогите перевернуть его.
Второй криминалист неохотно убрал папку и, присев на корточки, взял тело за плечи. Когда труп оказался перевернут, Айтор разрезал на нем ножницами рубашку и осмотрел позвоночник. Никаких видимых повреждений обнаружить не удалось. Он сделал еще полдюжины быстрых фото.
– Вы измеряли температуру тела?