Отаменди продолжал разбирать по крупицам план Клары и Майте, утверждая, что их главная цель заключалась в том, чтобы подчинить себе Сандру Гарсес и, таким образом, обеспечить себе будущее: должности, деньги, награды…
– Я тебя засужу, ублюдок! Ты еще пожалеешь! – завопила заместитель мэра.
– Так вот, когда события разворачиваются с огромной скоростью и сайт DonostiDigital.eus начинает рассказывать про убийства, Сандра Гарсес чувствует себя в ловушке. Они с инспектором Эчеберрией решают создать дымовую завесу, объявив главным подозреваемым одного беднягу, писавшего глупые угрозы в Сети. Майте Гарсия и Клара Салас, в унисон этой версии, придумывают историю о якобы преследовавшем их человеке, чье описание удивительно совпадает с внешностью подозреваемого.
– Алекса Санхиту, – добавил комиссар.
– Именно. Эчеберрия бросает все силы на поиски Алекса Санхиту, отвлекая внимание от настоящих преступниц, Клары и Майте, чтобы они смогли довести до конца свою месть и убить Серхио Эчабуру. Сандра Гарсес прекрасно понимает, что ей не нужны выжившие: все должны быть мертвы.
Комиссар Рамирес пригладил волосы и посмотрел на судью: та лишь изогнула брови, не зная, что сказать.
– И тогда, из-за нашей непростительной ошибки, Эва Сан-Педро оказывается в смертельной опасности, – произнес Отаменди, вытирая со лба пот.
– С вами все в порядке? – спросил Айтор.
Полицейский кивнул и небрежно махнул рукой.
– Вы хотите сказать, что похищение сеньориты Сан-Педро не было запланированным? – спросила судья.
– Совершенно верно. Мы сами были виноваты в том, что Эва попала под прицел убийц, – сказал Отаменди, указав на аспирантку. – Когда Майте Гарсия увидела ее с нами, то задумала хитроумный план: подстроить все так, чтобы сделать из Эвы козла отпущения. К тому времени они уже знали, что у Алекса Санхиту железное алиби и они не смогут свалить на него убийства. Кроме того, им было известно, что Эва работала в «Аквариуме» в ночную смену и непременно должна была вернуться туда, поэтому они, дождавшись момента, похитили девушку и увезли на остров, намереваясь сжечь ее там вместе с поваром. Об остальном должен был позаботиться Эчеберрия: они собирались обвинить во всем Эву, которая якобы свихнулась из-за того, что не получила стипендию. Все, казалось бы, хорошо сходилось: она числилась пятой в списке кандидатов и, очевидно, должна была завидовать победителям, и самое главное – у нее имелся доступ к материалам, необходимым для совершения преступления. Все, дело закрыто.
В зале повисло гробовое молчание.
– Комиссар, – нарушил тишину инспектор Эчеберрия, – позвольте мне задержать этого человека. Все это – бред сумасшедшего, пытающегося свести счеты. У него нет никаких доказательств.
– Разве кто-то в здравом рассудке может поверить во все эти бредни? – уверенно подхватила Сандра Гарсес. – Вы, судья? Неужели вы захотите рисковать своей карьерой ради какой-то шушеры? Вы только взгляните на них: полицейский-неудачник со своими приспешниками, судмедэксперт-практикант и аспирантка-биолог. А вы что скажете, комиссар?
– Господин Отаменди, – произнесла судья Арреги, – я не ставлю под сомнение те титанические усилия, которые приложили вы шестеро. И я искренне вас поздравляю. Однако все эти обвинения – учитывая их крайнюю серьезность – не могут выдвигаться без веских доказательств. Суд не продлится и одного заседания, если вы не предоставите… Да, вам есть что предоставить?
– Совершенно справедливый вопрос.– Отаменди кивнул, соглашаясь с судьей. Затем он поднял сжатый кулак и принялся считать, разгибая пальцы.– У нас есть видео изнасилований и свидетельство Виктории Андрес, матери Айноа Абенохар, заявившей о многократных ее обращениях кСандре Гарсес и инспектору Эчеберрии. У нас есть Васкес, редактор сайта DonostiDigital.eus, пристегнутый сейчас наручниками в туалете дворца Мирамар: он засвидетельствует, что именно Эчеберрия, узнавший о возможном существовании видеозаписей, отправил его раздобыть эти файлы, хранившиеся на компьютере профессора.
Васкес был заперт в Мирамаре уже по меньшей мере три часа, и Айтор поймал себя на мысли о том, что его уже не слишком волновало, насколько комфортно журналист там себя чувствовал.
– И самое главное… – Отаменди обессиленно откинулся на спинку стула. – У нас есть признание и телефон Клары Салас со всей имеющейся там перепиской, – закончил он, показав в сторону Сандры Гарсес. – И поверьте, судья, родители Клары готовы на любое сотрудничество, чтобы спасти свою дочь от тюрьмы.
Правда наконец как будто сделалась осязаемой. Айтор едва удержался от того, чтобы не запрыгать от радости. Он не знал, что Отаменди удалось заполучить телефон Клары, но этот факт, бесспорно, превращал в реальность все сказанное на данный момент.
– Это все полный пшик. Какой-то мобильный, какие-то заявления… Для суда это все ничего не значит.
Заместитель мэра пыталась говорить уверенно, но выражение ее лица изменилось. Самообладание, казалось, начало покидать ее.
Отаменди приблизился к Сандре Гарсес.
– Наверное, когда находишься на волосок от смерти, это объединяет. Когда я вытащил Клару из маяка, охваченного огнем, она рассказала мне все. По ее словам, она хотела убить вас так же, как и остальных троих, но Майте Гарсия убедила ее в том, что лучшим наказанием для вас станет то, что всю свою дальнейшую ничтожную жизнь вы проведете исполняя все их желания со своего будущего поста мэра. Клара сообщила мне, что они придумали оставлять косточки с надписями в телах своих жертв и делать для вас фото. И еще она рассказала, как вы с Эчеберрией, чтобы не рисковать должностями, решили закрыть глаза на преступления, оставив их в лапах насильников.
– Никто не поверит словам психически больной девушки. – Сандра Гарсес сдавала свои позиции – это было заметно по ее лицу.
– Единственная психически больная здесь ты! – выкрикнула Эва и, что было ей совершенно несвойственно, выплюнула приклеившийся к нижней губе кончик самокрутки.
– Госпожа судья, мы представили вам все факты, необходимые для того, чтобы поставить точку в расследовании и заставить виновных понести наказание. С нашей стороны работа закончена. – Отаменди, пошатнувшись, прислонился к двери.
Не успел Айтор подняться на ноги, как Льярена и Гомес уже поддерживали полицейского под обе руки.
– Этого достаточно, не так ли, комиссар? – спросила Ирурцун.
Комиссар Рамирес кинул взгляд на судью Арреги, и та ответила ему легким кивком.
– Уведите обоих, они задержаны. Пусть звонят адвокату и все что угодно, но только уберите их с глаз моих, – приказал комиссар своим помощникам.
Сотрудница в безупречном костюме достала черные пластиковые наручники-стяжки и подошла к заместителю мэра.
– Что вы делаете?
Сандра Гарсес была не в состоянии поверить в происходящее.
– Вы имеете право хранить молчание и не давать показаний, имеете право не свидетельствовать против себя, имеете право воспользоваться помощью адвоката, имеете право получить доступ к протоколам и оспорить законность задержания, имеете право…
– Тончу! Ты не можешь верить во все это! Ты не можешь так поступить со мной, Тончу! Ты же знаешь, что у них ничего нет! Это все ложь! Ложь! Мой отец не станет терпеть такое унижение, ты же знаешь. Вы все даже не представляете, что вас ждет. Вся общественность города обрушится на вас. Потому что общественность города – это я! – Сандра Гарсес металась со стянутыми за спиной руками и горящими щеками. Инспектор Эчеберрия стоял молча, белый, как сигаретная бумага Эвы, и другой помощник комиссара тем временем надевал на него наручники. – Я уничтожу тебя, Отаменди! У тебя ничего на меня нет! Ничего!
– Да замолчите вы уже, – бросила ей Ирурцун.
Двое сотрудников в форме Эрцайнцы вошли в зал, чтобы помочь увести задержанных. Заместитель мэра продолжала изрыгать проклятия и угрозы, в то время как инспектор Эчеберрия не оказывал никакого сопротивления.
– Выведите их через главную дверь. Я хочу, чтобы все их видели, – распорядился мэр.
– Вы уверены? – спросил комиссар Рамирес. – Это будет не самое достойное зрелище.
– Сейчас мой последний срок на этом посту, – сказал мэр, погасив свою сигарету в пепельнице. – Мне бы хотелось, чтобы меня запомнили как человека, сделавшего Сан-Себастьян немного чище.
Репортеры у входа в отель мгновенно оживились, услышав крики Сандры Гарсес. Все камеры были направлены на дверь, когда двое помощников комиссара вывели задержанных в сопровождении сотрудников Эрцайнцы. Айтор подумал о том, что это шествие к патрульной машине должно было остаться в коллективной памяти жителей города на долгие годы. Он представил себе, как этот сюжет будет раз за разом крутиться в СМИ. Скандал обещал приобрести поистине грандиозный масштаб.
– Ирурцун, отвезите сейчас Отаменди в больницу. Вас тут ждет скорая, – сказал комиссар Рамирес и тут же обратился к самому Отаменди: – Хайме, дружище, ты провернул фантастическую работу.
– Не могу сказать того же о ваших сотрудниках, шеф.
– Вынужден с тобой согласиться. Ладно, давай уже поезжай, чтобы из тебя извлекли наконец пулю.
Отаменди, стоявший вместе с Льяреной, Гомесом и Ирурцун, повернулся к Айтору и Эве:
– Вы славно поработали, доктор.
– И вы, господин полицейский.
Айтору хотелось сказать ему намного больше, но он не решился. Столько всего нужно было выразить – поблагодарить за то, что Отаменди поверил в него, что рисковал своей жизнью… но Айтор так и не нашел подходящих слов. Полицейский, что-то вдруг вспомнив, порылся в карманах своей куртки.
– Возвращаю тебе ключи от твоей машины, но вообще лучше бы ты отправил ее на свалку.
– Спасибо, Хайме, именно так и сделаю. – Айтор проглотил слюну, стараясь сдержать эмоции от столь волнительного момента.
– Вот, я сделала кое-что для тебя, пригодится после операционной.
Эва сунула сигарету в карман полицейскому, и тот в ответ заговорщицки поднес палец к губам.