Выше уже приводились многочисленные примеры полного совпадения действий, намерений, оценок и взглядов австрийских властей, русинов-украинофилов и нынешних украинизаторов. Красной нитью сквозь них проходит русофобия. Однако, что было понятно (возможно даже естественно) для одного из многих культурно-национальных, а затем и политических движений отдельной австрийской провинции, является абсолютно неприемлемым для современного многонационального государства, каковым является Украина. Тем более, для государства, определившего своей целью вступление в отвергающий этническую унификацию Европейский Союз, одна из концепций развития которого предусматривает трансформацию из союза стран в союз регионов.
Культурное и лингвистическое противостояние традиционного русского и вновь обретенного украинского этнического субстрата, характерное для Галиции рубежа XIX–XX веков, и во многом предопределившее трагедию Талергофа, повторяется в современном украинском государстве. Только на него уже накладывается и традиционное политическое противостояние двух, компактно расселенных по Украине общин, а также, чего не было в Галиции, противостояние конфессиональное[139]. И так же, как украинцы считают малороссов «пятой колонной Кремля», малороссы считают украинцев (постгеноцидных галичан, забывших о своем русинстве) «пятой колонной» Запада.
Фактически на территории украинского государства, как некогда в австрийской Галиции, заканчивается формирование двух наций: малороссов – фактически причисляющих себя к русской нации и стремящихся слиться с ней не только культурно, но и территориально, административно, на государственном уровне, и украинцев, которых малороссы часто именуют галичанами, в память о провинции Австро-Венгрии, в которой собственно и вызрела идеология украинства, создавшая нацию. Обе эти этнические группы являются гражданами Украины и поэтому именуются (а часто и сами себя именуют) украинцами.
Как показал опыт Австро-Венгрии, прервать этот процесс при помощи мер административного воздействия невозможно. Даже переход к уголовной репрессии не превратил русинов-русофилов в украинофилов. Проблему «решил» только геноцид, но и сама Австро-Венгрия распалась.
Несомненно, в современной Украине есть политические силы, готовые повторить австрийский опыт. Они помнят заветы Степана Бандеры – последнего украинизатора Галичины, усовершенствовавшего австрийские методы при помощи германского национал-социализма и утверждавшего, что «наша власть должна быть страшной». Однако современный мир уже не так равнодушно относится к массовому уничтожению людей. И неважно, объясняются ли они интересами государственными, политическими, этническими или племенными. Попытка геноцида гарантированно ведет к международному вмешательству и к утрате силой, пытавшейся развязать геноцид, всякой легитимности.
Кроме того, необходимо учитывать, что как минимум с 2004 года внутренняя легитимация украинских политиков, путем голосования населения на выборах, заменена внешней – исход выборов не важен, важно признание статуса конкретного политика иностранными государствами. Эта контрпродуктивная идея настолько широко распространена в обществе, что прозападные политтехнологи и журналисты часто публично пугают высших руководителей страны, что, если те сделают или не сделают что-либо, угодное представителям оранжевого политического спектра, им «в Европе никто руки не подаст». Впрочем, последнее время аналогичные инвективы в адрес властей слышны и из пророссийского лагеря. Только в их интерпретации «руку не подадут» уже в Москве.
Мы должны отдавать себе отчет в том, что уходящая корнями в галицийский конфликт русинов-русофилов и русинов-украинофилов привычка искать внешнего (иностранного) покровителя, для разрешения внутреннего конфликта в свою пользу сохранилась и в современной Украине. Очевидно, что пророссийская часть украинского общества готова приветствовать любое вмешательство России в дела Украины с не меньшим энтузиазмом, чем его украинская часть неоднократно приветствовала вмешательство Запада. То есть раскол настолько глубок, что противостоящие лагеря видят во внешней силе естественного союзника против своих сограждан. Это взгляд с позиций гражданской войны. При таких общественных настроениях, а они нарастают, единое государство долго существовать не может.
Единственный выход, единственная возможность сохранить современное украинское государство – признать факт его многонациональности, признать факт существования двух государствообразующих этнических групп, объединяемых термином «украинцы» по признаку гражданства, но которых этнически мы выше определили, как малороссов и собственно украинцев, признать необходимость баланса их интересов, сосуществования разных культурных традиций. В общем, необходимо, давно и жизненно необходимо, перейти от противостояния и навязывания своей «единственно правильной» позиции к компромиссу, взаимодействию и созиданию.
Как учит нас австрийский опыт, альтернативный путь рано или поздно приводит к геноциду части народа и к распаду государства. Пепел Талергофа должен стучать в наши сердца, напоминая о пагубности вражды, о бессмысленности мести, о необходимости быть людьми, а не этно-политическими функциями.
Заключение
Жанр данной работы документально-публицистический. С этой целью мы публикуем в Приложении часть документов «Талергофского альманаха» – сборника свидетельств очевидцев и жертв трагедии. Именно благодаря выходу этого альманаха, термин «Талергоф» стал синонимом термина «геноцид» применительно к событиям 1914–1917 годов в Галиции. Несмотря на то, что во всех тюрьмах и концлагерях Австро-Венгрии погибло значительно меньше русинов, чем их было бессудно расстреляно и повешено в родных селах, именно трагедия Талергофа, донесенная до международной общественности выжившими представителями русинской интеллигенции, стала таким же символом трагедии, как Хатынь, Лидице, Орадур-сюр-Глейн. Поэтому чаще всего, когда говорят о событиях 1914–1917 годов, употребляют одно слово – Талергоф. Эта традиция сложилась не сегодня. Уже выжившие жертвы репрессий в своих мемуарах именно так – Талергоф – определяли весь комплекс сложных и многообразных событий, разворачивавшихся на землях австрийской Галиции в 1914–1917 годах.
Что же касается первой части работы, то в ней мы попытались исследовать предысторию, причины и процесс возникновения ситуации, при которой геноцид стал в принципе возможен. Также мы пытались показать весь комплекс внутренних и международных проблем, который определял развитие событий на протяжении предшествовавшего геноциду столетия.
Еще одной важной задачей работы мы видели исследование последствий геноцида, в частности его влияние на день сегодняшний и на развитие современного украинского государства.
Мы отдаем себе отчет в том, что это лишь одна из возможных точек зрения на данное событие. Мы приветствовали бы развертывание широкой научной дискуссии по данному вопросу.
К сожалению, в последние десятилетия проблема Талергофа как проблема геноцида галицких русинов, осуществленного австрийскими властями и их местными пособниками, практически не привлекала к себе внимание украинских ученых. Это при том, что практически все документы находятся в свободном доступе и даже опубликованы в Интернете.
Некоторое количество публикаций в прессе, носящих к тому же ярко выраженную партийно-политическую окраску, не могут заменить глубокого научного исследования, невозможного без серьезной дискуссии.
Надеемся, что данная работа выполнит роль позитивного провокатора этой дискуссии и, в конце концов, украинское общество получит всеобъемлющее качественное научное исследование одной из крупнейших трагедий нашего народа, последствия которой до сих во многом определяют политический ландшафт Украины.
Часть IIГалиция против Новороссии
Введение
В первой части данной работы, посвященной геноциду галицких русинов, мне не случайно многократно довелось проводить параллели с современной ситуацией. Несмотря на то что главы, посвященные Талергофу и Терезину, писались во второй половине 2013 года, а весь раздел был закончен к декабрю, уже тогда было видно, что ситуация на Украине развивается в точном соответствии с австрийско-галицийскими стандартами столетней давности.
Точно так же единый народ разделился на русофилов и украинствующих. Точно так же русофилы постепенно, но достаточно быстро стали идентифицировать себя как русских, в то время как украинствующие, независимо от их реальной этнической принадлежности (русские, армяне, грузины, евреи), столь же быстро принимали галицийскую идентичность. Возникла, правда, прослойка, которая определяла себя, как малороссов – отдельный и от русских, и от галичан этнос, но она была невелика и рассматривалась как чужая и русской, и галицийской частью Украины. Точно так же русские готовы были жить в одной стране и с малороссами, и с галичанами и даже называться вместе с ними украинцами, готовы были создавать из мешанины осколков разных этносов политическую украинскую нацию и строить ее государство.
Точно так же галичане и огаличанившиеся украинствующие видели врага и в малороссах, и в русских. Они считали настоящими украинцами только себя. Они видели в русских Украины русифицированных украинцев, забывших свой язык и культуру, и называли их янычарами и манкуртами. Они считали, что у людей, настаивавших на своей малороссийской идентичности рабская психология, побуждающая их, формально оставаясь в лоне украинской культуры, склоняться перед политическим и культурным доминированием Москвы. Наконец и методы решения «украинского вопроса» они собирались применять те же самые, что и первоукраинцы на австрийской службе и под австрийским руководством в 1914 году.
На первом этапе – ползучая украинизация и захват командных высот в СМИ, образовании, культуре – в общем, в идеологическом блоке, задающем направление развития государства и определяющем его стратегические цели. На втором – насильственная украинизация с задействованием всей мощи аппарата унитарного государства и без обращения внимания на законы, гарантировавшие равенство прав разных национальных групп Украины. Наконец, на третьем этапе, когда стало понятно, что ни ложью, ни уговорами, ни административным насилием невозможно решить вопрос построения «украинской Украины» (именно такую цель официально ставили перед собой галицийские идеологи и, с их подачи, украинские власти), проблему стали решать при помощи геноцида русской Украины. И опять вопрос ставился, как сто лет назад во время геноц