ще не вылился в какие-то устойчивые формы – вспомним «дУмав, думАв, думувАв» Ширвинского в «Белой гвардии»), чем разработанный уже в советскую эпоху на основе полтавского народного говора литературный украинский язык, ныне вновь преобразуемый националистами уже на основе галицкого суржика.
Власть этих квазиукраинских правительств держалась в первый период на штыках австро-германской оккупационной армии, занявшей Украину по условиям Брестского мира (не того, который подписали большевики, но того, который заключила с Центральными державами киевская Центральная рада). После же капитуляции Вены и Берлина и эвакуации в конце 1918 года их войск, свалившей гетмана Директории удавалось удерживать за собой небольшой кусок Украины только до тех пор, пока красные и белые выясняли между собой, кто же будет править в России. Как только этот вопрос решился в пользу красных, максимум на что сподобилось украинство – составить небольшой отряд в польских армиях Пилсудского, отправившихся «возвращать» украинские земли в состав второй Речи Посполитой, восстанавливать на «кресах всходних» польскую власть, ликвидированную за 270 лет до этого Богданом Хмельницким. Согласно Варшавскому договору 1920 года, в обмен на благосклонное согласие поляков разрешить остаткам армии Директории повоевать за польские интересы, Петлюра заранее отказался в пользу Польши от половины территории тогдашней гипотетической Украины, кстати фактически никогда не контролировавшей Одессу, Харьков, Екатеринослав (ныне Днепропетровск) и Донбасс, а на Крым даже не претендовавшей.
Украинство за пределы Галиции вынесла геополитическая случайность – революция в Российской империи, в результате которой совпали интересы австро-германских интервентов и господствующего класса юго-западных губерний России, который видел в австро-германской оккупации единственную защиту от крестьянской войны за землю, а позднее и от большевиков, взявших власть в Петрограде. Реальных украинствующих интеллектуалов (даже вместе с присоединившимися к ним неидеологизированными попутчиками, просто желавшими присутствовать во власти, как бы она ни называлась, хоть украинской, хоть китайской) было настолько мало, что даже первым председателем Центральной рады оказался львовский (в то время Львов – австрийский город) профессор и австрийский агент Михаил Грушевский. Отношение же к идее украинства собственно южно-русского крестьянства, в то время составлявшего большинство гипотетического украинского народа, лучше всех выразил крестьянский вождь Нестор Махно, чьи тачанки – когда самостоятельно, а когда в союзе с красными – с равным остервенением громили и немцев, и войска Скоропадского, и деникинцев, и петлюровцев.
Собственно, с окончанием гражданской войны, история украинства на территории СССР должна была бы закончиться. Оно не имело здесь никакой базы поддержки. Но здесь история сыграла злую шутку: Украину решили воссоздать и даже расширить большевики. Причин такого решения было несколько.
Во-первых, поскольку в марте 1918 года в Брест-Литовске Австрия и Германия признали независимую УНР, принудив к ее признанию и большевиков, последние создали собственное правительство Украинской советской республики (объединившей территории ранее провозглашенных Донецко-криворожской советской республики и Одесской советской республики). Таким образом, появилась не только независимая националистическая, но и независимая советская Украина. Кстати УССР, наряду с РСФСР и БССР, была одной из сторон, заключивших Рижский мирный договор 1921 года с Польшей, то есть признание украинской самостоятельности оставалось международно-правовой реальностью и после аннулирования условий Брестского мира. Конечно, Украину можно было спокойно ликвидировать, как были ликвидированы многие другие временные образования эпохи Гражданской войны (в том числе международно-признанные, как та же Дальневосточная республика), но в пользу сохранения формальной украинской суверенности были и иные соображения.
Во-вторых, часть территории, входившей в состав Российской империи и не должной попасть в состав польского государства, границы которого были определены союзниками в Версале (линия Керзона), были переданы Польше Петлюрой именно как территории украинские, следовательно, и претендовать на их возвращение логично было именно украинскому государству. В случае же его ликвидации Польша могла бы сослаться на то, что РСФСР сама аннексировала часть территории, которую она признавала принадлежащей Украине, и представить свою аннексию украинских земель не как силовой захват, но как раздел, к которому равно причастны Москва и Варшава.
В-третьих, и это соображение необходимо признать важнейшим, в этот период большевистское правительство в Москве еще грезило мировой революцией и созданием всемирного союза пролетарских государств. Именно поэтому был принят не сталинский (предполагавший вхождение всех бывших территорий Российской империи в состав РСФСР на правах автономий), а ленинский (предполагавший сохранение их формальной государственности в составе надгосударственного образования) план устройства территорий бывшей Российской империи, на которых после Гражданской войны укрепилась советская власть.
Собственно, двумя последними соображениями – пример для новых пролетарских государств и обоснование претензий на соседние территории – руководствовалось советское правительство при организации значительной части республик СССР. Напомню, что СССР был основан решением РСФСР, ЗСФСР (Закавказская советская федеративная социалистическая республика), УССР и БССР. Закавказская федерация была образована советскими Грузией, Арменией и Азербайджаном. Все эти государства: Белоруссия, Украина, Грузия, Армения и Азербайджан – были международно признаны и какое-то время существовали под властью буржуазно-демократических, националистических правительств, контролировавших где-то всю, а где-то часть суверенной территории еще до установления советской власти. Здесь ситуация формально ясна. В этих государствах в ходе гражданской войны победили большевики, партийное единство которых никогда не распадалось, независимо от государственной принадлежности той или иной территории бывшей Российской империи. В рамках своей программы они и создали единое надгосударственное образование. Республики Прибалтики и Молдавия, вошедшие в состав СССР в 1940 году, также имели статус самостоятельных государств или части (Молдавия) иностранного государства.
Однако в период между 1924 и 1936 годами из Туркменской АССР и Киргизской (с 1925 года Казахской) АССР в составе РСФРС были выделены республики Средней Азии, а в 1940 была создана просуществовавшая до 1956 Карело-Финская ССР. Последняя создавалась для обоснования претензий на возвращение Финляндии (бывшей автономной территории Российской империи). Что касается республик Средней Азии, то, учитывая, что первые полтора десятилетия существования СССР его главным врагом была Великобритания, их создание должно было стимулировать борьбу за независимость в азиатских колониях Британии, в первую очередь в Индии. Кстати, надо признать, что свою роль в стимулировании движения деколонизации, равно как и в повышении авторитета СССР в Азии, создание среднеазиатских республик сыграло. Заодно и окончательному подавлению басмаческого движения способствовало.
Таким образом, логичные и даже практичные действия советского руководства в конкретных исторических условиях и в конкретной международной обстановке привели к тому, что формально украинское государство было сохранено (даже укрупнено за счет никогда не бывших украинскими новороссийских губерний), а русские, населявшие юго-запад бывшей империи (малороссы и новороссы) были объявлены украинцами и в рамках политики коренизации начали украинизироваться. Трудно отрицать оправданность политики коренизации в Средней Азии или в Закавказье. Если уж созданы национальные государства, то у них должны быть и национальная культурная элита, и национальные управленческие кадры. Однако в условиях Украины эта политика сыграла отрицательную роль, поскольку национальная принадлежность была искусственно определена по территориальному признаку. В то время назвать украинцев украинцами, потому что они живут на Украине, было все равно что признать отдельной нацией рязанцев, поскольку они живут в Рязани.
Созданный к тому времени большевиками управленческий партийно-советский аппарат был эффективен, как танк времен Первой мировой войны, и столь же неповоротлив и негибок. Он выполнял указания, не делая различий между узбекским дехканином, казахским кочевником и русским, живущим на юго-западе бывшей империи. Раз нужны украинцы, миллионы русских одним росчерком пера были записаны украинцами. Благо в Российской империи графы национальность в паспорте не было, указывалось только вероисповедание, следовательно, и разделить сто пятьдесят миллионов православных подданных империи на русских, украинцев и белорусов по территориальному признаку труда не составляло. Поскольку же собственно большевистских кадров, имевших хотя бы отдаленное представление о том, что такое украинец, с чем его едят и на каком языке он должен говорить, не было, родился спрос на уже готовых украинцев Галиции. Заодно в страну вернулись из эмиграции и бывшие петлюровские кадры (Грушевский, Винниченко). В результате галицко-украинская националистическая русофобская идеология получила поддержанную большевистским аппаратом (работавшим куда эффективнее австрийского) возможность распространяться на землях Юга России (в исторических Малороссии и Новороссии).
Даже после того, как политика коренизации на Украине была остановлена, идея существования украинского народа как одного из трех братских народов, вышедших из единой древнерусской народности, на официальном уровне сохранилась (логично, если есть государство, должен быть и народ). Десятилетиями десятки миллионов людей, говоривших по-русски в десятках поколений, бывших носителями русской культуры и никогда ничего общего не имевших с украинством, убеждались официальной пропагандой в том, что они украинцы – народ, на русских очень похожий, даже близкородственный, но все же иной. Чем отличались друг от друга жители Харькова и соседнего с ним Белгорода, даже официальная пропаганда объяснить не могла. Равно как она не могла объяснить и того, почему Киев – «мать городов русских», с которого началось крещение Руси, в котором была основана первая русская Лавра и построен первый на Руси Софийский собор, является одновременно столицей Украины, которая хоть и родственная, но все же не совсем русская. Когда русский город стал украинским? Куда девались русские? Откуда взялись украинцы, если персональный состав населения остался тем же? Ответы на эти вопросы не знал никто.