Въ с. Святомъ находилась церковь, особенно любимая приходомъ. Мадяры, войдя въ Святое, открыли храмъ и поставили туда своихъ лошадей покрывая ихъ церковнымъ облаченіемъ; офицеры распивали за престоломъ водку и устраивали оргіи; тамъ жѣ они отправляли естественныя надобности. Большую икону Богоматери мадьяры вынесли въ окопы устроивъ тамъ изъ нея родъ прикрытія. При отступленіи австрійской арміи церковь была взорвана тѣми же мадьярами.
Въ с. Сосницѣ превратили мадьяры церковную ограду въ висѣлицу. Ворвавшись въ селеніе, они преждѣ всего арестовали на улицѣ попавшихъ въ ихъ руки мѣстныхъ крестьянъ Илью Якимца, Ивана Шустака, Андрея Гордѣя, Николая Снѣгоровскаго, Илью Яворскаго и Ивана Кошку. Затѣмъ созвавъ все населеніе офицеръ объявилъ, что австрійское правительство будетъ всегда «вотъ такъ расправляться съ измѣнниками», – и здѣсь же на глазахъ жителей села арестованные были повѣшены, причемъ подъ трупами первыхъ трехъ были разложены костры и тѣла сожжены. Оставляя селеніе, мадьяры взорвали церковь.
Въ с. Маковискѣ было сожжено 140 загородъ.
Въ Ярославскомъ уѣздѣ вообще, вездѣ гдѣ проходили мадьяры, оставались лишь груды развалинъ и множество безпріютныхъ сиротъ. Большинство населенія разоренныхъ мѣстечекъ и селъ принуждены были жить въ устроенныхъ землянкахъ благодаря произволу австрійскихъ войскъ.
Въ д. Медвѣжьей [По доносу свящ. Н. Крайчика] произошелъ слѣдующій случай. Тамъ жилъ сознательный крестьянинъ Илья Коваль.
Года 2 или 3 назадъ онъ умеръ оставивъ жену съ нѣсколькими дѣтьми. Австрійцы вступивъ въ эту деревню, спросили прежде всего, гдѣ живетъ Коваль, a когда узнали, что онъ давно уже умеръ, сказали его женѣ: «Тогда одѣвайся ты и пойдешь съ нами. Все равно»… Ничего не подозрѣвая женщина послѣдовала за солдатами, a тѣ приведя ее въ сосѣдную деревушку, повѣсили на деревѣ вмѣстѣ съ двумя другими крестьянами.
«Прик. Русь», 1915, № 1594.
Лемковщина
Западная окраина Карпатской Руси (Галичина) представляетъ собой печальную картину. Всѣ русскія сѣла почти пусты, дома жителей разграблены; кромѣ дряхлыхъ старичковъ, мужчинъ почти не встрѣчается, женщины же держаться въ сторонѣ и на всѣ вопросы только пожимаютъ плечами отвѣчая одно и то же: «не знаю, ничего не знаю». Чувствуется тяжелая атмосфера, у встрѣчныхъ замѣчается страхъ и печаль. Это послѣдствія австрійскихъ издѣвательствъ надъ мирнымъ русскимъ населеніемъ.
Мазепинцы, которыми на Лемковщинѣ являются не мѣстные люди, a пришельцы изъ Вост. Галичины, исключительно учителя, священники и жандармы, завѣдомо сюда присланные, создали въ моментъ объявленія войны одну общую организацію, съ цѣлью уничтожить русскаго духа среди мѣстнаго населенія посредствомъ доносовъ. Ихъ-то наши крестьяне, въ особенности въ Горлицкомъ и Грибовскомъ уѣздахъ, боялись больше мадьяръ, такъ какъ они всюду проникали, вездѣ подслушивали. Довольно было кому-нибудь изъ русскихъ несимпатично высказаться о комъ-нибудь изъ «украинскихъ» агитаторовъ, чтобы на слѣдующій день быть схваченнымъ жандармами. Такъ н. пр. въ с. Лосье, Горлицкаго у. неосторожное слово сказаное въ сердцахъ однимъ крестьяниномъ послужило поводомъ къ арѣстованію и отдачѣ подъ военный судъ до обвиненію въ государственной измѣнѣ 35 крестьянъ.
Уже въ самомъ началѣ мобилизаціи были арестованы и вывезены всѣ священники и интеллигентные крестьяне. Чтобы случайно не оставить кого-нибудь изъ опасныхъ «москвофиловъ» на свободѣ, уѣздные начальники получили приказъ пользоваться всѣми указаніями и сообщеніями мазепинскихъ дѣятелей и арестовать всѣхъ, на кого они укажутъ. Однимъ изъ виднѣйшихъ такихъ совѣтчиковъ уѣзднаго начальства въ Сянокѣ былъ настоятель мѣстнаго уніатскаго прихода и мазепинскій организаторъ кс. Эмиліанъ Константиновичъ. Благодаря его заботливости въ Сянокѣ и въ уѣздѣ арестованы всѣ русскіе люди принимавшіе малѣйшее участіе въ народной работѣ. Этотъ же ксендзъ дошелъ до того, что самъ лично ѣздилъ по селамъ и собиралъ свѣдѣнія, прибѣгая неоднократно къ провокаціи.
Кромѣ арестовъ, происходили также казни. Отступая, австрійцы многихъ вывозили съ собой и вѣшали по дорогамъ, или собирали въ одномъ мѣстѣ нѣскояько десятковъ человѣкъ и казнили. Бургомистръ Сянока полякъ Адольфъ Рудницкій разсказываетъ, что въ Сянокѣ, кромѣ мѣстныхъ жителей военныя власти казнили нѣсколько десятковъ крестьянъ, но кто они такіе, откуда ихъ привели мы не знаемъ. Намъ сказали только, что это опасные «москвофилы».
Больше всего казнено крестьянъ въ тѣхъ селахъ, въ которыхъ побывали уже казаки и откуда затѣмъ русскіе отступили.
«Прик. Русь», 1914, № 1477.
Горлицкій уѣздъ
Въ с. М. горлицкаго уѣзда жандармы, подъ руководствомъ бѣжавшаго и затѣмъ возвратившагося мѣстнаго свящ. мазепинца Игнатія Заяца, производили обыски въ крестьянскихъ домахъ ища какихъ то прокламацій и военныхъ картъ, когда же таковыхъ не нашли, взяли по указанію того же священника молитвенныя книжки изданія львовск. Ставроп. Института.
Усердное содействіе оказывали австрійцамъ поляки и украинофилы, указывавшіе тѣхъ крестьянъ, которые по ихъ мнѣнію сочувственно относились къ русскимъ войскамъ, сводя такимъ образомъ счеты съ личными своими врагами, обыкновенно съ виднѣйшими и сознательнѣйшими крестьянами. Много крестьянъ и интеллигенціи уцѣлѣвшей раньше пало теперь жертвой провокаціи.
«Прик. Русь», 1915 г., № 1526.
Съ Дуклянскаго перевала
Во Львовъ пріѣзжаютъ ежедневно все новые и новые голодные и оборванные бѣглецы изъ западныхъ окраинъ Галицкой Руси, такъ называемой Лемковшины, и въ особенности изъ окрестностей Дукли, Змигорода и Горлицъ. Они, очертя голову бѣгутъ изъ родныхъ мѣстъ, отъ ужасовъ вражеской расправы, отъ страшнаго призрака голода и холода.
Жалкое впечатлѣніе производитъ внѣшшй видъ несчастныхъ бѣглецовъ, но уже прямо потрясающимъ кошмаромъ вѣетъ отъ ихъ разсказовъ о пережитыхъ ими ужасахъ. Бѣглецы пріѣзжаютъ чаще всего въ одиночку – женщины, старики, дѣти, рѣдко 3–4 лица одной семьи, но изъ каждой семьи обязательно недостаетъ кого нибудь. Мать потеряла дочь, сынъ отца, малыя дѣти родителей и т. д. Однихъ убили австрійцы, другихъ, въ особенности женщинъ, увели съ собою въ Венгрію на дикую потѣху, иные бѣжали передъ ихъ звѣрствами и по недѣлямъ скрывались въ лѣсахъ.
Жестоко и безпощадно расправлялись австрійцы съ населеніемъ Лемковщины за его русскія убѣжденія и горячую любовь къ своему прошлому. Большинство селъ сожгли до тла, много священниковъ и крестьянъ казнено безъ слѣдствія и суда, а тысячи народа арестовано и вывезено вглубь Венгріи и Австріи.
Въ особенности жестоко мстили лемкамъ послѣ временнаго отступленія русскихъ войскъ. По многимъ селамъ австрійскіе жандармы производили новые тщательные обыски, ища главнымъ образомъ возваній Верх. Главнокомандующаго къ русскому народу.
«Прик. Русь», 1915, № 1526
Буковина
Аресты русскихъ буковинцевъ начались до объявленія войны Россіи.
Eщe въ началѣ балканскихъ войнъ составляли довѣренныя лица изъ украинофильской фракціи по всѣмъ селамъ Буковины точные списки т. н. «руссофиловъ», не пожелавшихъ идти на увязи барона Николая Василько, Степана Смаль-Стоцкаго и Эмельяна Поповича. Эти списки, составляемые украинофилами, отдавались коменданту черновецкой жандармеріи маіору Фишеру Эдуарду со всѣми собранными «доказательствами».
Кромѣ этого, «доказательства» собиралъ усердно довѣренный черновецкой полиціи Францъ Недведъ. Каждый, кто только находился въ какомъ-нибудь отношеніи къ русской народной партіи, кто читалъ или выписывалъ русскія газеты и книжки, кто былъ членомъ русскихъ обществъ, читаленъ и пожарныхъ дружинъ, a не хотѣлъ поклоняться мазепинскимъ богамъ, тотъ записывался въ черную книгу. Не спалъ также черновецкій прокурорскій надзиратель въ лицѣ «знатока по руссофильскимъ дѣламъ» Премингеръ. Всѣ они зорко слѣдили за проявленіемъ культурнаго русскаго движенія на Буковинѣ.
По наущенію этихъ довѣренныхъ лицъ закрыто 7 мая 1910 г. всѣ русскія народныя общества и воспитательные пріюты въ Черновицахъ, a ихъ имущество было конфисковано.
Съ тѣхъ поръ всѣ жандармскіе пункты на Буковинѣ начинаютъ вести точные списки «руссофиловъ», пополняя ихъ старательно отъ поры до времени неофитами и донося по начальству въ мельчайшихъ подробностяхъ о малѣйшемъ проявленіи русской жизни среди православныхъ русскихъ буковинцевъ.
Въ 1914 г. арестованія начались въ началѣ августа.
Первыми были арестованы священники: д-ръ богосл. и архіеп. экзархъ Кассіянъ Богатырецъ изъ Веренчанки, архіеп. экзархъ Діонисій, Кисель-Киселевскій изъ Садыгоры, Семенъ Волощукъ изъ Васловецъ, Димитрій Дроботъ изъ Задубровки и Емеліянъ Маковьевичъ изъ Черновки. Профессоръ чернов. богосл. ф-та прот. Евгеній Козакъ съ семьей былъ сосланъ въ Зальцбургъ, а о. Корнѣй Томовичъ въ Градецъ.
Дальше были арестованы священники: Антоній Тофанъ изъ Плоской, Николай Джуремія (румынъ) изъ Боровецъ съ зятемъ Іоанномъ Шоршомъ, Илларіонъ Преличъ (румынъ) и Феодоръ Ракъ, уніат. священникъ – оба изъ Раранча, монахъ Кириллъ Козаркевичъ изъ монастыря Драгомірна, монахъ Германъ Ганякъ изъ св. Пантелеймонова монастыря на Афонѣ.
Затѣмъ дополнительно были арестованы супруги правосл. священниковъ г-жи Саввина Маковьевичъ (умерла въ 1915 г. въ Талергофѣ) и Эмилья Рахмистрюкъ; Іоаннъ Мильчохъ съ женой Еленой, учительницей изъ Садыгоры; сироты по правосл. священникѣ Мильтіадъ, Фемистоклъ и Аристидъ Гуменюки, ученики въ возрастѣ 9, 11 и 14 л.; Петръ Павловичъ – начальн. станціи въ Барбовцахъ; около 1.600 русскихъ буковинцевъ кръстьянъ, просидѣвшихъ по различнымъ тюрьмамъ буковинскимъ, галицкимъ, угорскимъ и стрыйскимъ; около 150 липованъ (старообрядцевъ, давнишнихъ выходцевъ изъ Россіи) изъ Бѣлой Криницы и Климовецъ со своимъ іеромонахомъ о. Макаріемъ были въ Талергофѣ.
Чтобы народъ, видящій арестованія своихъ передовыхъ людей, не возмутился, распустили жандармы слухи, что у одного священника найдены военные планы, у другого амуниція, у третьяго боченки съ русскими имперіалами, у иного переписка съ россійской арміей и т. п.