Д-ръ Феофилъ Кормошъ, адвокатъ изъ Перемышля: подсудимые состояли въ тайной связи съ Россіей, a въ книжкахъ, издаваемыхъ О-вомъ им. М. Качковскаго, восхвалялся Царь; для поддержки бурсъ и многихъ руссофиловъ получались изъ Россіи рубли.
О. Стефанъ Онышкевичъ, депутатъ, говоритъ, что русская партія стремилась къ соединенію съ Россіей, причемъ всѣ газеты занимались цареславіемъ и восхваляли Россію. Пропаганда православія имѣла политическій характеръ. Деньги массами высылались изъ Кіева, причемъ наши (украинскія) газеты имѣютъ квитанціи изъ Кіева. По мнѣнію о. Онышкевича, русская партія вредна Австріи; подтвержденіе своего мнѣнія видитъ онъ въ измѣнахъ многихъ деревень и тѣмъ объясняетъ массовые аресты за шпіонство и измѣну.
Вячеславъ Будзиновскій, депутатъ: «Не было тайной, что руссофильскіе священники и интеллигенція стремятся къ оторженію Галичины отъ Австріи, они вѣдь говорили: «русскій штыкъ спасетъ насъ отъ рабства», a крестьянъ обманывали игрой словъ: «русинъ» – русскій, напр.: «Царь русскій, правительство русское, вы тоже русскіе». Многіе священники, напр., Гоцкій, Ясеницкій, Сойка – шпіоны, причемъ въ с. Цѣнева всѣ крестьяне служатъ русскимъ подъ руководствомъ свящ. Сойки».
Д-ръ Я. Петрушевичъ, депутатъ (впослѣдствіи «західно-украінський диктатор»), утверждаетъ, что вслѣдствіе притѣсненій рутеновъ болѣе слабые изъ нихъ перестали надѣяться на Австрію и предполагали съ помощью Россіи выбороть себѣ лучшее будущее. Если бы не поддержка гр. Потоцкаго, то русскіе давно исчезли бы. Несомнѣнно, что всѣ стремились къ отторженію Галичины отъ Австріи и присоединенію послѣдней къ Россіи. Вели агитацію посредствомъ газетъ и обществъ, пѣсни «Боже Царя храни», a y «Русскихъ Дружинъ» были русскіе прапоры.
Д-ръ Кость Левицкій, депутатъ: «Со временъ Наумовича ихъ кличъ: «мы одинъ народъ съ русскими». Начиная съ 1907 г. велась открытая пропаганда въ пользу Россіи. Изъ Россіи получалось много пособій, a дѣлежъ рублей происходилъ открыто. Я говорилъ Намѣстнику Корытовскому, что все это представляетъ для Австріи большую опасность и потому Австрия должна оказывать украинцамъ больше поддержки, чѣмъ до сихъ поръ. О-во им. М. Качковскаго, гонки, молочные кооперативы и др. общества и учрежденія занимались агитаціей въ пользу Россіи, a въ бурсахъ, гдѣ пѣлись русскія пѣсни, были портреты Царя и русскихъ полководцевъ. Крестьянъ учили измѣны, a «Русскія Дружины» подготовляли крестьянъ для Россіи; русскихъ офицеровъ освѣдомляли руссофилы. Въ 1913 г. въ голодный годъ разпредѣлялись въ Галичинѣ рубли и хлѣбъ изъ Россіи со словами: „все это отъ Царя”».
Не удовлетворяясь массой свидѣтелей изъ «украинскихъ» общественныхъ круговъ, изъ которыхъ, кромѣ перечисленныхъ свидѣтелей – «экспертовъ», было много добровольцевъ – свидѣтелей-доносчиковъ – и которые всѣ вмѣстѣ старались, принимая въ основаніе формулу д-ра Ф. Ваньо, – что, «кто употребляетъ русскій языкъ, тотъ не можетъ быть хорошимъ австрійцемъ», – доказать, что въ предѣлахъ Австро-Венгріи никогда не было, нѣтъ и не можетъ быть никакого русскаго народа, австрійское судилище, надѣясь поддержать и доказать утвержденія своихъ вѣрныхъ сыновъ, призвало научнаго эксперта въ лицѣ самаго авторитетнаго славяновѣда д-ра Вацлава Вондрака, профессора Вѣнскаго (впослѣдствіи Брненскаго) университета, нынѣ уже покойнаго, задачей котораго было выяснить отношеніе русскаго литературнаго языка къ отдѣльнымъ русскимъ нарѣчіямъ. Глубоко научная и правдивая экспертиза проф. Вондрака, не побоявшагося въ то лютое время мужественно и нелицепріятно заявить на основаніи научныхъ данныхъ, что русскій народъ и его языкъ едины, не убѣдила судей-палачей, рѣшившихся все-таки приговорить ни въ чемъ неповинныхъ людей къ смертной казни черезъ повѣшеніе, предотвращеной лишь случайно, благодаря усиленному ходатайству испанскаго короля.
Весь ходъ этого военно-политическаго дѣла трудно въ настоящее время точно отобразить въ виду его громадныхъ размѣровъ – 40 съ лишнимъ большихъ томовъ самого стенографическаго отчета, но изъ приведенныхъ показаній части свидѣтелей можно прослѣдить цѣль этого страшнаго и позорнаго суднаго дѣла.
[Краткій обзоръ процесса см. въ статьѣ К. Николаевича: «Первый вѣнскій процессъ» въ календарѣ О-ва им. М. Качковскаго на 1920 г., Львовъ, 1919, стр. 130–134. Экспертиза проф. В. Вондрака изложена въ книгѣ «Вопросъ объ единствѣ русскаго языка передъ австрійсквмъ военнымъ судомъ въ Вѣнѣ въ 1915 г. съ предисловіемъ и примѣчаніями проф. Ю. А. Яворскаго», Львовъ, 1924, Издательство «Живое Слово».]
Для устрашенія ненавистныхъ руссофиловъ и съ цѣлью отвлечь вниманіе населенія отъ новыхъ неудачъ и отъ начинающагося голода, по совѣту всегда вѣрныхъ Австріи украинцевъ, былъ инсценированъ второй процессъ по обвиненію въ государственной измѣнѣ 24 лицъ, галицко-русскихъ общественныхъ дѣятелей.
Тѣмъ же военнымъ дивизіоннымъ судомъ ландверы (Landwehrdivisionsgericht) привлекались въ качествѣ обвиняемыхъ:
1. Свящ. Кассіанъ Богатырецъ, православный священникъ въ Веревченкѣ, въ Буковинѣ;
2. Илларіонъ Цуркановичъ, редакторъ изъ Черновецъ;
3. Д-ръ Семенъ Буликъ, адвокатъ въ Мушинѣ;
4. Свящ. Гавріилъ Гнатышакъ, настоятель прихода въ Кривицѣ;
5. Свящ. Романъ Прислопскій, настоятель прихода въ Жегестовѣ;
6. Д-ръ Александръ Гассай, адвокатскій кандидатъ въ Мушинѣ;
7. Д-ръ Иванъ Черлюнчакевичъ, адвокатъ въ Скалатѣ;
8. Д-ръ Александръ Савюкъ, адвокатъ въ Сянокѣ;
9. Д-ръ Ярославъ Сьокало, адвокатскій кандидатъ въ Галичѣ;
10. Свящ. Николай Винницкій, настоятель прихода въ Галичѣ;
11. Свящ. Корнилій Сеникъ, настоятель прихода въ Бережницѣ Коропевской;
12. Свящ. Маркеллъ Роставецкій, настоятелъ прихода въ Громнѣ;
13. Дмитрій Вислоцкій, студентъ университета, изъ Лабовой;
14. Свящ. Іоаннъ Maщакъ, настоятель прихода въ с. Липица горная;
15. Свящ. Іоаннъ Станчакъ, настоятель прихода въ с. Высоцко;
16. Евстафій Цюкъ изъ Самбора;
17. Иванъ Андрейко, студентъ универс., изъ с. Тыличъ;
18. Феодоръ Мохнацкій, помѣщикъ, изъ с. Мохначка;
19. Алекс. Миляничъ, учитель въ с. Поворозникъ;
20. Мефодій Трохановскій, учитель въ с. Криницѣ;
21. свящ. Феодосій Дуркотъ, настоятель въ с. Ждыня;
22. Николай Громосякъ, крестьянинъ изъ Криницы;
23. Лука Старицкій, псаломщикъ изъ с. Знесенье возлѣ Львова;
24. Яковъ Гадзюкъ, крестьянинъ с. Шипотѣ.
Преступленіе обвиняемыхъ состояло въ томъ, что всѣ они до 26 іюля 1914 г. и послѣ объявленія всеобщей мобилизаціи 31 іюля 1914 г. состояли членами различныхъ руссофильскихъ обществъ въ Галиціи и Буковинѣ и своею дѣятельностью и руссофильской пропагандой подготовляли отторженіе названныхъ областей и части Венгріи отъ австро-венгерской имперіи, усиленіе опасности внѣшней для государства и внутренній бунтъ. Эти преступленія совершили первые 15 человѣкъ, такъ какъ они, являясь лидерами партіи и подстрекателями, дѣйствовали въ тайной связи посредствомъ агитаціи устной и печатной, шпіонства и т. п. и созданной ими организаціи изъ сознательнаго русскаго крестьянства въ Галиціи и въ Буковинѣ. Кромѣ того, подсудимые обвинялись въ томъ, что измѣной понесли серьезный вредъ и. к. австро-венгерской и союзной съ ней германской арміи во время войны, входя въ сношенія и поддерживая связь съ врагомъ, т. е. съ русской императорской арміей.
Какъ и въ первомъ процессѣ, такъ и теперь каинову работу вели украинцы, причемъ всѣ безъ исключенія свидѣтеди были изъ украинцевъ; вотъ главные изъ нихъ: Д-ръ Евгеній Олесницкій, Д-ръ Евгеній Петрушевичъ, Д-ръ Стефанъ Баранъ, Д-ръ Лонгинъ Цегельскій, Д-ръ Левъ Бачинскій, депутатъ Николай Василько, Д-ръ Кость Левицкій, о. Платонъ Филясъ, о Стефанъ Овышкевичъ, Левъ Гузаръ, Илія Семака, Д-ръ Альфредъ Говиковичъ, Эмиліянъ Константиновичъ и др.
Каиновымъ отродьемъ – «украинскими» общественными кругами – прилагались всѣ усилія къ тому, чтобы подсудимые были приговорены къ смертной казни.
И дѣйствительно, всѣ, кромѣ Д-ра Я. Сьокало, Е. Цюка, Ф. Мохнацкаго, А. Милянича, М. Трохановскаго, о. Ф. Дуркота и Я. Гадзюка, были приговорены къ смертной казни черезъ повѣшеніе, однако впослѣдствіи помилованы.
Изъ подсудимыхъ умеръ въ тюрьмѣ о. Гавріилъ Гнатышакъ.
Пробывшій шесть мѣсяцевъ въ вѣнской тюрьмѣ (Чертова башня) М. И. Якубовскій прибылъ въ Петроградъ и сообщилъ сотруднику «Нового Времени» еще нѣкоторыя данныя объ ужасахъ тюрьмы, въ которой томятся еще тысячи русскихъ галичанъ:
«Холодная, темная, сырая, мрачная камера, въ которую меня, въ буквальномъ смыслѣ слова, бросили, была въ продолженіи шести мѣсяцевъ для меня тѣмъ каменнымъ гробомъ, въ которомъ я былъ заживо погребенъ. Ни клочка бумаги, ни карандаша, ни газеты; кромѣ дикихъ криковъ сторожей и вѣчнаго напѣва «русскій шпіонъ», я ничего не слыхалъ, и единственнымъ моимъ общеніемъ съ внѣшнымъ міромъ были тѣ моменты, когда меня водили на допросы, къ военному слѣдователю.
Здѣсь, спускаясъ по лѣстницѣ подъ конвоемъ, я нерѣдко встрѣчалъ, также въ сопровожденіи конвойныхъ, депутатовъ вѣнскаго парламента Галичанъ Маркова и Курыловича и десятки галицко-русскихъ интеллигентовъ, адвокатовъ, судей, врачей и пр., одинъ видъ которыхъ свидѣтелъствовалъ о томъ, что я въ сравненіи съ ними нахожусь еще въ райскихъ условіяхъ. Въ той же ужасной «Чортовой башнѣ» томится и до сихъ поръ корреспондентъ «Новаго Времени» Д. Г. Янчевецкій.
Нужно ли говорить о томъ, каковы были матеріальныя условія моей жизни тамъ. Пища была такая отвратительная, что я спустя недѣли двѣ не на шутку занемогъ и, боясь заболѣть чахоткой, какъ величайшей милости, просилъ разрѣшенія за свой счетъ получать пищу. Это мнѣ не безъ препятствій было разрѣшено. Вообще, по тѣмъ маленькимъ снисхожденіямъ, которыя мнѣ стали оказываться, я могъ судить о томъ, что увѣренность побѣды австріаковъ падала. Такъ, послѣ побѣды русской арміи на Сянѣ разрѣшили моей квартирной хозяйкѣ принести мнѣ теплое одѣяло. A надо сказать, что вся эта тюрьма ради экономіи, конечно, не отапливается, окно въ моей камерѣ оставалось всегда открытымъ, a зима въ этомъ году въ Вѣнѣ была необычайно холодная.