Рим поделил свои новые завоевания на семнадцать провинций, в каждой из них построил крепость, разместил там гарнизоны, и сенат, подобно ревнивому султану, который боится, как бы у него не похитили самую красивую из его рабынь, дал приказ своему флоту непрестанно крейсировать у берегов Бретани.
При Константине над галлами был поставлен префект претория. Этот префект подчинялся лишь императору; он застал почти всю Галлию католической.
В 354 году правителем Галлии стал в свой черед Юлиан. Занимая эту должность в течение пяти лет, он отразил два вторжения франков и обосновался в т е р м а х, доныне носящих его имя, в маленьком городке Лютеция.
Эта Лютеция есть не что иное, как прабабка Парижа.
В 451 году, то есть сто лет спустя, Галлией управлял Аэций, и ему предстояло отражать уже не вторжения франков и сражаться не с каким-то безвестным вождем: ему надо было поставить преграду на пути наплыва всех варварских орд, во главе которых стоял Аттила.
Уже давно впереди Аттилы шел страх.
Откуда явился царь гуннов? Никто этого не знает. Однажды он спустился с плоскогорий Азии, ведя за собой неисчислимые толпы; каждый раз, когда он устраивал привал, его лагерь покрывал пространство, где могли разместиться три города; он ставил в караул у шатра каждого из своих военачальников по одному из пленных царей, а у собственного шатра — одного из своих военачальников. Когда он подошел к Меотийскому болоту, его стали одолевать сомнения, но в это время перед ним вдруг появилась лань, указала ему дорогу и тотчас исчезла; словно бурный поток, прошел он через Константинополь, оставив за собой Льва II и Зенона Исавра своими данниками; его войско заполнило при- дунайские пастбища; наконец, он вступил в Галлию, и только два города, Париж и Труа, остались у него на дороге; пятьсот сожженных городов отметили путь этого царя, пройденный им по миру; пустыня тянулась за ним следом, словно льстивый придворный; даже трава не росла больше там, где прошел конь Аттилы.
Ничто из всего этого не удостоверено историей, мне это прекрасно известно, но как велик должен был быть ужас перед Аттилой, чтобы оставшееся о нем предание было столь страшным.
Аэций осознавал опасность и ничем не пренебрег, чтобы противостоять ей. К своим римским легионам он присоединил вестготов, бургундов, кельтов, саксов, аланов, алеманов и одно из племен тех самых франков, которые некогда сражались с Юлианом.
Аэций увиделся в Риме с их вождем Меровигом и заключил с ним союзный договор.
Два войска сошлись на равнинах Шампани, недалеко от города Шалона, где еще и сегодня показывают то место, где находился лагерь Аттилы.
Половина разбросанных по земной поверхности народов встретились там лицом к лицу.
То были обломки рухнувшего мира и материал для нового мира, готового вот-вот родиться.
Столкновение их было ужасающим и величественным! Одновременно четыреста тысяч человек сражались и убивали друг друга.
«Если верить старикам, — говорит Иордан, — они еще помнят, как небольшой ручей, пересекавший эти достопамятные равнины, внезапно вздулся, но не от дождей, а от лившейся крови, и превратился в бурный поток»[376].
Аттила был разбит. Аэций отправился в Рим, чтобы просить себе награду, и он ее получил: император Вален- тиниан собственноручно заколол его кинжалом.
Умирая, Аэций не догадывался, что с его смертью власть над Галлией унаследует Меровиг. Молодой вождь оценил красоту страны, которую ему только что пришлось защищать; он завладел землями, расположенными между Сеной и Рейном, сделал Париж своей пограничной крепостью, а ТУрне — своей столицей. Бессильный Рим наблюдал за его действиями.
Поселение Меровига в белгской части Галлии является первым, достоверную дату которого удается определить; Меровиг был великим вождем, давшим свое имя династии.
Те, кто последовал за ним, стали зваться меровигскими франками, и, вследствие искажения, основанная им династия получила имя «Меровинги».
Следующим сильным человеком после него, подлинным львом в своей династии, становится Хлодвиг.
Хлодвиг задыхается в пространстве, которого было достаточно Меровигу и его преемникам; он пересекает границу, оставляя у себя за спиной Париж, наносит поражение римлянину Сиагрию и захватывает Суассон и Реймс.
Именно тогда он женится на христианке Хлодехильде, которую мы называем Клотильдой, и, сделавшись христианином, одерживает победу в битве при Тольбиаке.
Победа при Тольбиаке упрочивает его прошлые завоевания и позволяет ему задумывать новые.
Хлодвиг доходит до Орлеана, следует далее берегом Луары, завоевывает Бретань, вторгается в края аквита- нов, разграбляет их дома, опустошает их поля, похищает богатства их храмов и оставляет им лишь землю, которую он не может унести с собой.
Париж уже больше не приграничный город, а центр, но центр завоеваний, а не центр королевства. Повсюду, где проходит Хлодвиг, он становится хозяином, и народы расступаются перед ним. Но это не его народы, это галлы, наши предки, и позади его колесницы, позади его войска, позади его солдат, бретонцы и аквитаны снова смыкаются, словно морские воды в струе за кормой корабля.
Хлодвиг умирает, и четыре его сына делят его завоевания; Париж, Орлеан, Суассон и Мец становятся столицами, и каждый из этих городов оказывается центром некоторой части разделенного королевства.
И вот тогда вся область, расположенная между Рейном, Маасом и Мозелем, получила название «Восточное королевство» — «Остеррике»; те же земли, что простираются на запад и лежат между Маасом, Луарой и океаном, приобрели имя «Западное королевство» — «Ниостер- рике»; остальная территория, простирающаяся от Луары до Пиренеев и от Гасконского залива до Альп, сохранила свое прежнее название Галлия.
Таким образом, вторжение шло обычным ходом: вначале завоевание, потом раздел завоеванных земель в пользу победителей и в ущерб завоеванному народу, а затем, наконец, присвоение разделенным землям названий на языке тех, кто их делил.
Правда, королевство Остеррике в конце концов станет называться Австразией, а королевство Ниостеррике — Нейстрией.
После завершения этого первого завоевания одно за другим следуют завоевания Аквитании, Бретани, Бургундии и Прованса.
Однако Аквитания, Бургундия и Прованс остаются самостоятельными герцогствами, правители которых зависят: одни — от королей Нейстрии, другие — от королей Австразии.
Время от времени какая-нибудь одна рука объединяет два этих королевства. Именно это происходит, в частности, после смерти Хильперика II, то есть в 720 году.
Карл Мартелл, который зовется тогда еще просто Карлом, привозит сына Дагоберта из Шельского монастыря и под именем Теодориха IV сажает его на трон.
Этому сыну Дагоберта было тогда восемь лет.
Как раз такой король и нужен был майордому франков, то есть Карлу.
Царствование Теодориха IV известно лишь победами Карла, который отбрасывает саксов за Везер, а алеманов за Дунай. Бавары поднимают мятеж и оказываются разбиты; герцог Аквитании восстает и терпит поражение; сарацины спускаются с Пиренеев и оказываются разгромлены на равнинах Пуатье.
Именно в память об этой битве с сарацинами, в которой Карл одерживает победу, он получает прозвище Мартелл, то есть «Молот».
Сражение длилось весь день, и в течение этого долгого дня, безостановочно нанося удары, Карл сокрушил, подобно молоту, вражеское войско.
Теперь следуйте за Карлом Мартеллом и считайте его победы.
Бургундия отказывается признать его власть — он ее покоряет; Поппо, герцог Фризии, поднимает мятеж — Карл выступает в поход против герцога, убивает его и, пролив его кровь, истребляет род фризских герцогов, низвергает идолов, разрушает храмы, сжигает города и вырубает священные рощи.
Герцог Аквитанский забирает назад свою клятву верности Нейстрии — Блай, его цитадель, и Бордо, его город, захвачены.
В Провансе начинаются волнения — Арль и Марсель разгромлены.
Восстает Саксония — он идет на нее походом, берет в ней заложников и обязывает ее платить дань.
В Прованс вторгается новое сарацинское войско и захватывает Авиньон — он берет в осаду Авиньон и сжигает его.
Сарацины Испании спешат на призывы своих братьев о помощи — он преграждает им путь между долиной Корбьер и небольшой речкой Берр, разбивает их одним ударом, а затем преследует так стремительно, что обгоняет беглецов и прежде них достигает их кораблей, захватывает эти корабли, и войско неверных, зажатое между морем и победителями, все целиком утоплено, вырезано или взято в плен.
Затем он возращается через Безье, Магелонну, Агд и Ним, уничтожив в последнем из этих городов крепостные укрепления, а в остальных городах поставив преданных людей, надежных управителей, давших ему клятву верности, где имя короля Теодориха даже не произносилось.
Впрочем, Теодорих умирает в возрасте двадцати трех лет. Карл Мартелл достаточно силен, чтобы обойтись без короля: в течение пяти лет трон пустует, и в течение этих пяти лет Карл Мартелл управляет государством, нося титул герцога Франции.
Затем, изнуренный скорее усталостью, чем прожитыми годами, Карл заболевает в Вербери-на-Уазе, недалеко от Компьеня. Он призывает к изголовью своего ложа сыновей, Карломана и Пипина, отдает Карломану Австразию, Алеманию и Тюрингию, а Пипину Нейстрию, Бургундию и Прованс.
Затем, разделив Францию, словно семейное достояние — а это, заметьте, уже не Галлия и изначальные ее хозяева лишены своих владений — так вот, разделив Францию, словно семейное достояние, он умирает, и его погребают в Сен-Дени.
Это была уже настоящая узурпация: она заключалась в том, что мертвое тело простого герцога проникло в королевскую усыпальницу.
Каролинги, в лице отца Карла Великого, царствуют вместо Меровингов.
Однако ропщущим сеньорам надо показать хотя бы тень короля.
И Пипин возводит на трон, под именем Хильде - рика III, сына Теодориха.